Барон заставил себя вежливо раскланяться. Он вышел из комнаты, и, спускаясь по крутой лестнице, искривил лицо в высокомерной улыбке. Жермонтас же, вскочил, как только услышал стук копыт, из раскрытого окна. Его лицо, обезобразил звериный оскал, он швырнул в угол комнаты лютню, и едва слышно прошипел:

– Каков мерзавец!

Глаза шевалье забегали по комнате, шипение сменил крик:

– Дюпон! Дюпон, черт тебя забери!

Дверь отворилась, и в комнату вошел рослый мужчина в потертом эсклавине и высоких ботфортах из грубой кожи. Звон шпор и скрип шагов заставил хозяина обернуться. Лысая голова, вошедшего, крепко посаженная на бычьей шее, склонилась в поклоне.

– Ты видел господина, только что, выехавшего из нашей конюшни?

Здоровяк Дюпон, молча, кивнул.

– Возьми ещё двоих, и прикончи его где-нибудь подальше от городских стен. Только по-тихому. Барон д’Эстерне направляется в замок Бланди-ле-Тур. Но ему совсем необязательно туда добраться…

****

Трое всадников вслед за бароном покинули просторную конюшню. Они, как люди, хорошо знавшие город, добрались до рыночной площади, быстрее д’Эстерне, миновав людные улицы. Кавалькада остановилась возле одинокой старой башни, очевидно некогда являвшейся частью грозной городской фортификации. Дюпон, следовавший впереди, обернулся и повелительно произнес:

– «Он едет на восток, поэтому вы следуйте через ворота Сен-Люкка, я же направлюсь к Заставе Калек. Он непременно покинет город через одни из этих ворот. Ему некуда деваться, мы настигнем его. Встретимся на постоялом дворе «Сытый мул», это в двух лье от Лез-Узаж, там сходятся наши дороги»

Оба молодца, его спутники, уже натянули повод, поворачивая коней, как услышали хриплый голос Дюпона.

– Житон, Армель, будьте начеку.

И Житон, и Армель были опытными и отъявленными головорезами, коим покровительствовал господин де Жермонтас, славившийся тем, что собирал под своё крыло подобных негодяев. Эти двое, как и прочие кто служил шевалье, с превеликим удовольствием выполняли всяческие сомнительные поручения, будучи твердо уверенными, что за каждую перерезанную глотку и простреленную грудь, их повелитель, заплатит сполна звонкой монетой. Миновав городские ворота, оба всадника заохотили шпорами скакунов, оставив лишь клубы пыли на желтой извилистой дороге.

В полу-лье от городских стен, тракт, что вел в указанную Дюпоном таверну, пересекала мелкая, узенькая речушка. Маленький каменный мост, соединявший её пологие берега, в большей степени напоминал чью-то глупую прихоть, чем переправу, которая вряд ли необходима там, где всадник может пройти вброд, едва замочив стремена. К слову, история возникновения этого моста, не менее нелепа, чем он сам.

Когда-то карета одного любвеобильного вельможи застряла посредине ручья, увязнув колесами в илистом дне. И всё было бы не так печально, если бы в экипаже, вместе с дворянином, не находилась его возлюбленная, она же похищенная жена его кузена, который, с дюжиной слуг, и настиг их именно в этом месте. Как, да что там было, нам доподлинно неизвестно, но похитителю удалось спастись, в отличие от несчастной женщины. Озверевший супруг, настигший увязший в иле экипаж, приказал слугам, привязать жену, к оси рыдвана, которую покрывал водный поток. Женщина, разумеется, захлебнулась и утонула, а спасшийся дворянин, на этом месте, возвел мост. Он назвал его в честь погибшей возлюбленной – мост «Изабэль».

Именно здесь, прямо возле моста, возведенного в честь красавицы Изабэль, прячась в высокой осоке, замер в засаде барон д’Эстерне. Сжимая в руках два больших пистолета, он время от времени приподымался на стременах, оглядывая дорогу.

Через четверть часа, послышался стук копыт, прервавший томительное ожидание дворянина. Барон взвёл курки и спокойно, что смутило и притупило бдительность преследователей, выехал на мост, преградив путь наемникам. Раздались два метких выстрела, разорвавшие умиротворенную тишину безветренного денька.

Только через несколько дней, жители одного из селений, что ниже по течению, выловили из реки два трупа с простреленными черепами.

1 Роше – свободная куртка, без застежки, с широкими рукавами, три четверти и отложным квадратным воротником.

2 Астарот – один из демонов, великий герцог, хранитель сокровищ ада.

3 Энрикес да Вальдеррабано – испанский композитор и вуэлист эпохи Возраждения.

4 Лье – мера длины = 4445 метров.

ГЛАВА 19 «Переговоры»

ФРАНЦИЯ. ПРОВИНЦИЯ ОРЛЕАНЕ. ГОРОД ЛЕЗ-УЗАЖ.

Карета герцогини де Шеврез пронеслась по улицам и с грохотом, под бдительными взглядами часовых, вкатила в арку ворот, Сторожевой башни, замка Реё. Из небольшого двора, зажатого старинными постройками, стены которых украшали высеченные в камне узоры, де Фруассар провел герцогиню в просторный зал, с четырех сторон окруженный мраморными колонами, соединенными изящными арками с орнаментом в стиле пламенеющей готики. Ступив в наполненное дневным светом помещение, де Шеврез не услышав за спиной шагов маркиза, обернулась, узрев лишь пустой дверной проём, охраняемый двумя солдатами, облаченными в доспехи и шлемы, сжимающие в руках длинные древки алебард. Фруассар исчез, испарился, будто призрак, превратившийся в невидимый и невесомый, прозрачный эфир.

В центре зала, за круглым столом, внушительных размеров, её ожидали трое мужчин. Герцогиня, быстрым шагом, покрыв расстояние от порога до стола, остановилась лицом к ожидавшим. Вельможи поднялись, засвидетельствовав поклонами своё почтение, и принялись с интересом разглядывать персону, уполномоченную вести переговоры. От де Шеврез невозможно было оторвать глаз, её молодость и красота, подчеркнутые дорогими туалетами и украшениями, преумножавшими очарование, сияли, словно драгоценный камень хорошей огранкой. С легкостью и грацией опустившись на приготовленный стул, она тем самым удостоила снисхождения, разрешив усесться и мужчинам. Мари, блестящими, серыми глазами, поочередно, одного за другим, оглядела устроившихся напротив аристократов. Слева от неё, находился Жозеф Анри Корпонтюэль, граф де Гель, хозяин замка и доверенное лицо как французской, так и испанской стороны. Его озорные, с легкой усмешкой глаза, дюйм за дюймом ощупывали гибкий стан герцогини.

Посредине, прямо напротив де Шеврез,– устремив в неё высокомерный, оценивающий взгляд, будто находясь на рынке невольников, рассматривая очередной лот, восседал испанский гранд, представляющий интересы короля Филиппа, дон Алоизо Альфредо Луис Эстелла де Эррера, граф дель Медонья-Трокадеро. Его белоснежная голилла1 закрывавшая шею и большую часть подбородка, давала возможность выпустить наружу, лишь узкое жало тонкой бородки, которую во Франции называют «эспаньолка», что была несколько длиннее, чем обычно носили по восточную сторону Пиреней. Пышные усы, графа были залихватски закручены вверх, по последней мадридской моде. На черном, удлиненном камзоле, резко контрастировавшем с белизной ворота, гордо красовался алый крест ордена Калатравы2 . На массивной золотой цепи, сверкал увесистый кулон, выполненный искусным мастером, выгравировавшим на червленом поле, родовой герб вельможи, увенчанный надписью – «omne datum optimum»3 .