– Господин Теан! Выходит, вы с ним останетесь? – решился спросить тот, что младше, Глер. Помнится, Сольгре когда-то обучал его владению мечом, как и многих других в гарнизоне. Талантливый парень… Имени второго бойца Сигвальд не помнил, но они пару раз играли в шахматы в караулке, куда маг иногда заглядывал. Тот неплохо играл, только порой забывал о защите и потому проигрывал. Кажется, он недавно женился.

Небо, только бы успеть! Успеть разобраться во всем раньше, чем Рене потащит их всех умирать неведомо за что…

– Пожалуй. Засиделся я здесь, – улыбнулся Сигвальд. – Удачи, ребята.

Кивнул на прощание и, не дожидаясь новых вопросов, тронул бока Ласточки.

Территория у Аннея небольшая, а уж в эту сторону от замка и тридцати аттов не наберется, так что северной окраины он достиг меньше чем через пару часов. Обернулся назад, туда, где между холмов змеилась речушка, выступали из утренней дымки очертания домов. Отделанный кружевом цветущих деревьев Анней казался особенно родным и привычным, именно таким Сольгре увидел его впервые. Подумать только, он прожил здесь восемь лет кряду!.. Едва ли он проводил столько времени где-то еще, даже в Сигвальде. А уж после того, как надел корону, волшебник вообще нигде не задерживался дольше, чем на пару месяцев.

В юности родовой замок был тесен для Сольгре, а мир казался таким огромным… Говорят, в старости все меняется местами, наверное, так и есть: эти годы он почти наслаждался тем, что день за днем его окружают одни и те же стены. Чему удивляться, не мальчик уже, шестой десяток позади… Но сейчас, когда маг оставлял за спиной цветущий Анней, в груди толкнулся такой знакомый, хотя и почти забытый восторг. Совершенно особенное, ни с чем не сравнимое чувство дороги, сумевшее пробиться сквозь тоску и тревогу. Свежесть весеннего ветра, сладость пыли на губах, легкая горчинка расставания… Сольгре улыбнулся этому чувству как старому знакомому и снова поднял Ласточку в рысь. Нужно было скорее догнать Арко: одни боги знают, что мальчик может натворить, оставшись наедине с собой.

Разминуться здесь, казалось бы, негде, но дорога впереди оставалась пустой довольно долго, это начинало беспокоить. Пришлось пустить лошадь галопом. Ох, отвык он от всего этого…

Всадник на черном коне, за свою окраску и блестящую гладкую шерсть прозванном Обсидианом, показался впереди, только когда солнце уже перебралось через зенит. Несся он так, словно его преследовал сам верховный демон. А ведь, как ни гони, от себя-то не убежишь.

– Вик! Орвик, да постой ты!.. – окликнул волшебник, с трудом сократив дистанцию между ними. Тот не остановился, скорее всего, даже не услышал. Едва ли мальчик сейчас замечал хоть что-то вокруг.

Эх, столько времени его тренировал, а он теперь вот так запросто позволяет зайти себе за спину! Зная, сколь небезопасно сейчас на дорогах. Вот и учи их после этого! Сольгре направил Ласточку вперед, обходя Арко и перегораживая дорогу. Тот остановился так резко, что едва не разорвал Обсидиану губу.

– Вик, мне нужно с тобой поговорить, – волшебник попытался поймать взгляд юноши, но тот, кажется, ничего перед собой не видел, глаза оставались стеклянными. Он весь сейчас был как из стекла: такой же твердый, хрупкий и неживой. Видеть Арко таким было дико, от жалости и тревоги саднило в груди.

– Мне… мне очень нужна твоя помощь, – проговорил бывший странствующий. Со старшим сыном Рене это работало безотказно. Арко не принял бы помощи сам, но оказать ее кому-то…

– Что я должен сделать? – нет, не интерес, не участие, но хоть какой-то проблеск в затуманенных светлых глазах.

Сольгре спешился и жестом попросил родственника сделать то же самое.

– Это ты у нас легкий, а моя Ласточка устала, – пояснил он, выразительно скосив глаза на свой солидный живот. – Давай-ка пройдемся пешком. Свернем в лес и там спокойно поговорим.

Привязал лошадей к стволу вездесущего в этих краях вяза и коротким усилием сотворил заклятие тишины. То, о чем он собирался говорить, не должно было стать известно посторонним. Да что там, сложись все иначе, он бы и Арко никогда не позволил узнать обо всем раньше времени!

– Давай присядем, разговор будет непростой, – пробормотал он, но не дождался реакции и надавил своему спутнику на плечи, заставляя опуститься на трухлявый ствол поваленного ветром дерева.

Всесильные боги, как же не хотелось впутывать его во все это! И не только оттого, что это опасно для мальчика. Не оказался бы Арко Сигвальд сам опасен для Эверрана при сложившихся обстоятельствах. Но оставить родственника сейчас не было сил. Арко не выдержит.

Эх, мальчишки!.. Как много они кричат о свободе, воевать за нее готовы, гибнуть… Но, между тем, этой самой свободы они боятся до потери рассудка. Арко сейчас кажется, что ничего страшнее с ним произойти не могло. Он не понимает, что это и есть его единственный, первый в жизни шанс стать по-настоящему свободным! Жизнь с чистого листа, без долгов, без обязательств, без приказов… Быть кем захочешь, верить во что хочешь и воевать за что хочешь! Небо, да сколько бы Сольгре отдал, чтобы оказаться на его месте!.. Но Арко не примет этой свободы, она раздавит его, сомнет…

Волшебник опустил ладонь на плечо своего спутника, неосознанно начав разминать сведенные напряжением мускулы. Под пальцы привычно лег глубокий рубленый шрам, оставленный сражением в Асавеле. Почему-то это придало решимости.

– Помнишь, вы спрашивали меня об Ордене? Я тогда сказал, что ничего о нем не знаю, что это, похоже, выдумки… Так вот, я лгал. На самом деле, я много лет связан с этой организацией. Арко, принц Аритен жив, полторы недели назад они нашли его.

Собеседник дернулся, сбрасывая ладонь Сольгре, вскочил на ноги. Злится? Что ж, даже это лучше того невыносимого равнодушия ко всему вокруг и, в первую очередь, к самому себе.

– Так что же ты раньше?! Почему не сказал отцу?! Да всего этого могло не быть, если бы… – он осекся и замолчал, судорожно хватая воздух, как выброшенная на берег рыбешка. Сольгре устало взглянул на родственника снизу вверх.

– Рене вспыльчив и нетерпелив. Я не умаляю его мужества, то, что он сделал восемь лет назад, было отчаянным поступком. Только пойми, прежде чем воевать, ты должен точно знать несколько вещей. Во-первых, цель войны, во-вторых, кто твои враги, а кто союзники. И наконец, важно точно понимать, что ты собираешься делать в случае поражения. Твой отец часто забывает об этих правилах. А для нас сейчас любая ошибка будет равносильна предательству.