– Хочешь о чем-нибудь меня попросить? – вновь заговорил командир, встретив взгляд Нейда. Значит, будет стрелять. А это ведь хорошо! Заподозри он, что Альвир имеет отношение к королевской семье, потащил бы в Агаре, к верховному фиору. И ведь, как ни бейся, а взяли бы живым: вон, у двоих арканы к седлам присобачены. Да, все-таки не так плохо, что, глядя на простецкую физиономию Лиара, угадать в нем принца попросту невозможно.

– Да не о чем мне тебя просить, – вздохнул Нейд с искренним сожалением. – В том, чего я хочу, ты откажешь, а остальное мне теперь без надобности.

На секунду в серовато-карих глазах риода Альвиру померещился интерес.

– Жизнь? – вскинул он темные брови.

– Ну, от нее бы я, конечно, не отказался! – признал принц. – И от того, чтобы вы прекратили войну с Эверраном, – тоже.

Спокойствие вдруг ушло с лица степняка. Так с отливом отступает морская вода, и за безмятежной синью обнажаются острые скалы и обломки разбитых кораблей. Похоже, обломков в душе у этого парня хватало.

– С Эверраном, говоришь?.. – впервые за время разговора его голос упал до опасного шепота, словно ему вдруг стало трудно говорить. На загорелом лице обозначились незаметные прежде морщины – только сейчас Альвир понял, что орбесский риод едва ли не вдвое его старше. – А что такое, по-твоему, Эверран? Шайка предателей в столице и трусы, признавшие их власть?! Пятно на карте?! Нет, чужеземец! Это мы теперь – Эверран! То немногое, что от него осталось.

Вот оно как? Что ж, спорить не было смысла: ни демона ведь не докажешь!

– Не могу согласиться, но мое мнение тебя вряд ли волнует, – пожал плечами Альвир. Беседа себя явно исчерпала, так что тянуть дальше было некуда.

Тут сзади послышались треск и шелест. Возникало впечатление, что кто-то ломится через кустарник. Под прицелом десятка луков Альвир дергаться не рискнул, а вот степняки уставились на источник звука во все глаза. Один из них даже прицелился куда-то за спину принцу, но риод качнул головой, и лучник сник.

– Эй, парни, у меня к вам деловое предложение!

Голос звучал издалека, за порывами вновь разбушевавшегося ветра Нейд едва расслышал его, но это было неважно. Все было неважно, потому что спутать этот голос с любым другим принц не мог.

«Проклятье, зачем он вернулся, нас же сейчас обоих…» – мелькнула вполне здравая мысль. Только мысли мыслями, а на душе все равно стало легко и радостно, совсем как тогда, в хлипком подобии шатра, наспех устроенном из плаща и каких-то палок. И стало вдруг решительно плевать на то, чем закончится вся эта история.

Забыв, что на него наставлены луки, принц обернулся. Жаворонок стоял в нескольких десятках агмов, до пояса скрытый листвой. В руках каторжанин почему-то держал охапку небрежно сделанных факелов. Примотанная к хлипким палкам ткань, похоже, была пропитана огненной водой, потому что пламя полыхало бесовски ярко, сыпало искрами. Рик старался держать их на отлете, и ему явно было неудобно: того и гляди хоть один да выронит.

– Короче, брошу я сейчас эти дрова, и выгорит тут все к бесовой бабушке, – с присущей ему дерзостью заявил беглый каторжанин. – На всякий случай поясняю: тряпки я смочил виасским маслом, вокруг его тоже прилично разлил – беса лысого вы это потушить успеете. Все помнят, что в двести сорок восьмом было?.. Тоже вот торфяник загорелся, правда, в тот раз от молнии. Весна сейчас жаркая, ветреная… Совсем, как тогда. Мигом пожар по всей степи разнесет! Хотите?

Судя по выражениям лиц, «лошадники» не хотели. Риод прищурился, скулы его отвердели. Альвир стоял и никак не мог понять, почему Жаворонка до сих пор не сняли из лука: фениксовы перья, неужели кто-то мог поверить в его слова?! Виасское масло? Да где бы он вообще его взял, тем более в таком количестве? «Бесово масло» – штука редкая и дорогая! Впрочем, пламя в его руках полыхало так, что можно было и поверить. Да и категоричный тон способствовал… А пожар в степи – дело страшное.

– Не думаю, – наконец разлепил губы степняк, невольно делая шаг в сторону Рика. При этом он, забывшись, подошел достаточно близко к Пиару, чтобы тот мог попытаться выхватить кинжал и достать им риода. Еще несколько минут назад эверранец не упустил бы такого шанса, хоть и понимал, что жить ему после этого недолго. Однако теперь желание героически гибнуть у него отпало. – Затушим раньше, чем займется торф.

Нейд не мог отсюда видеть выражение лица преступника, но не сомневался, что тот скептически приподнял густые брови.

– Может, и затушите. Не знаю, я раньше не пробовал! А может, и разгорится! Проверять будем? Ты только не тяни, а то держать неудобно, горячо ведь!

Кто-то из лучников смачно выругался, страшно представить, как у парней чесались руки прикончить оратора. Альвир их даже понимал: при общении с Жаворонком подобное желание периодически возникало и у него. Но риод ждал, мужчина уже вернул себе прежнее спокойствие и теперь явно о чем-то раздумывал.

– И чего же ты хочешь? – спросил он, перекрикивая ветер.

– Ну, наконец-то! – обрадовался Рик. – Ты клянешься, что я и мой спутник сможем беспрепятственно покинуть вашу землю. Твои люди спокойно забирают у меня эти головешки, и мы мирно расходимся! Что скажешь?

– А иначе?

– Я уже сказал! Подожгу все к бесам!

Риод предостерегающе поднял обтянутую перчаткой ладонь, пресекая порывы подчиненных. Потом снова обратился к шантажисту.

– Ты этого не сделаешь. Если степь полыхнет, думаешь, Риона удержит пламя?

Бесы, конечно, не удержит! В том же двести сорок восьмом за Орбесом занялся и южный берег, пожары почти достигли предместий Эверры! Проклятье, а если Рик сейчас действительно швырнет факелы? Или уронит? Про «бесово масло» он, понятно, врал, но что если загорится и без него?! Ветер, искры, сеть иссушенной прошлогодней травы?..

– В самом деле, перестань! Отдай ты им эти демоновы факелы! – не выдержал принц.

Спастись – дело, конечно, заманчивое, но обрывки тлеющей ткани вот-вот разнесет ветер. Даже если бы не угроза пожаров на эверранской стороне, Лиар Нейд все равно не взял бы на себя такой ответственности. Перед глазами стоял образ выгоревших участков степи. Вместо тюльпанов, вместо пьянящего аромата трав – запах гари. Обезумевшие от страха табуны орбесских лошадей, некрупных, с маленькими копытами и невзрачным окрасом, но умных и неизменно выносливых. Голод среди людей – не солдат, тем отдадут последнее! – а мирных, что возделывают землю в долине реки близ Агаре, строят дома,