Мне уже хочется придушить некоторых членов семьи У.

— Я могу помочь?

— Чем тут поможешь? — Большой палец по-прежнему бередит шрамы. — Они отстанут от Дженны, только если я приведу другую девушку.

Его двухсотфунтовое тело падает на кровать — Рик никуда не торопится. А Софи ждет. Может, мне сходить вниз, сказать ей, что кузен не поедет, и испортить идеально спланированные выходные? Даже без голодающей мамаши этот семейный визит грозит обернуться пыткой. И все же для Рика это лучше, чем хандрить в одиночестве после разговора с Дженной. К тому же я очень хочу ему помочь, ведь он безропотно отвез меня домой пьяную, достал для меня веер, пусть даже я отдала его Софи, пытался помочь разыскать того, кто меня рисовал, даже притворился моим парнем, чтобы спасти оттого кретина в баре…

Кретин в баре!

— Что, если бы ты приехал к родственникам с девушкой, которую встретил на «Корабле любви»? — выпаливаю я. — Я могу притвориться ею — как ты притворился моим парнем в клубе. Тогда от тебя отвяжутся, правильно?

Как только эти слова слетают с моих губ, я понимаю, что совершила ошибку. Но Рик поднимает голову и бросает на меня задумчивый взгляд:

— Ты предлагаешь представить тебя тете и дяде как мою девушку?

Я отступаю назад, к двери:

— Кошмарная идея. Забудь, что я сказала.

— Нет! Нет, вообще-то, это замечательно. — Рик садится на кровати. Берет футбольный мяч, крутит его на колене и щурится: — Просто идеально. Моя семья тебя полюбит.

— Думаешь?

Это комплимент или оскорбление?

— Уверен. — Рик встает, выпускает из рук мяч. — Они не смогут потом сказать, что я не пытался им угодить. И когда месяц спустя мы «расстанемся», это послужит идеальным оправданием для моего возвращения к Дженне. Возможно, от меня отвяжутся раз и навсегда. — Его глаза — серьезные, странно отчаянные — расширяются: — Эвер, ты в самом деле не возражаешь?

Будь я проклята со своими дурацкими затеями. Должно быть, родные Рика — орава злобных троллей, раз он решился на такое безрассудство. А я ему под стать — предложила немыслимую авантюру.

— Мы же не будем вести себя как настоящие влюбленные, правда? — говорю я, досадуя на вырвав* шийся у меня визгливый смешок. Но я не смогу. Не смогу держаться за ручки с чудо-мальчиком.

— Конечно, нет. Это же «Корабль любви». К счастью, Софи берет с собой Ксавье; если скажем им, что мы вместе, они поверят. Эвер, я у тебя в долгу. Ты молодчина.

Нет, я просто дура. Но его признательность — все равно что плитка темного шоколада. Устоять невозможно.

— Рано утром в воскресенье мне придется уехать на отбор.

— Не проблема. Я ведь еду с тобой, верно?

— Верно.

— Так что никаких проблем.

— А вдруг Дженна узнает?

Или мои родители? После того, как я фактически преступила почти все правила Ванов, фиктивное нарушение главного правила «Никаких бойфрендов», кажется, несет в себе наибольший риск и сулит наибольшие потери.

Рик берет ноутбук и открывает электронную почту:

— Единственный человек, который может проболтаться, — это Шелли. Но я велю ей ничего не передавать Дженне.

Борясь с паникой, я хватаю с кровати цзяньтань-скую сумку Рика и направляюсь к двери.

— Эй, я сам.

Рик вцепляется в сумку, но я дергаю ее на себя, и ручка рвется. Плохой знак, но я уже выбегаю за дверь.

Для чего еще нужны младшие сестры?

Глава 19

Двое охранников в серо-голубой форме распахивают кованые ворота, за которыми начинается широкая подъездная аллея. Наш водитель минует их, в знак приветствия дотрагиваясь кончиками пальцев до лба.

Софи не преувеличивала. Резиденция Чжан расположена в самом сердце Тяньму, одного из престижнейших жилых районов Тайбэя. У каменной ограды шелестят на ветру нежно-розовые кусты роз. «Из Англии», — сообщает Софи. Вся территория, до самого двухэтажного белого оштукатуренного особняка с зелеными ставнями выложена серо-голубыми плитами и выстлана английским газоном.

— Эй, Софи, мне нужно тебе кое-что сказать.

Я уже в четвертый раз пытаюсь привлечь внимание подруги. Мы с Риком всю дорогу пробовали рассказать спутникам о наших новых «отношениях», но Софи ни разу не замолкла, чтобы перевести дух: сначала обстоятельно делилась с Ксавье сведениями о своей родне, а потом — о поместье.

Наш микроавтобус останавливается у подножия каменной лестницы шириной с реку. Швейцар в белых перчатках распахивает дверцу, Софи выпархивает, точно солнечный лучик, и вопит:

— Тетушка Клэр! Мы приехали!

С новостями придется обождать. К Рику бросаются пара тявкающих сибаину[71] и двое черноволосых ребятишек лет пяти-шести. Мальчик выкрикивает результаты футбольных матчей на английском языке, по-британски глотая окончания. Девочка в идеальном, как с картинки, розовом платьице плачет и что-то лепечет: судя по всему, мама только что сообщила ей, что она еще слишком мала, чтобы выйти замуж за Рика.

— Привет, Феликс! Ты специально наводил справки? — Рик взваливает мальчика на плечо и кружит, заставляя того визжать. Потом дергает за косички девочку. — Фанни, на кой тебе сдался уродливый старый тролль вроде меня?

— Нет, сдался! — шепелявит Фанни, лишившаяся двух нижних молочных зубов.

Я смеюсь. Рик будет прекрасным отцом… Ой, что-то меня занесло — я ведь не его девушка, зачем же оценивать его, словно будущего мужа. Увы!

Я решаю увеличить расстояние между нами и, увязавшись за Софи, поднимаюсь по лестнице в выложенный белой мраморной плиткой вестибюль с высоким потолком, колоннами, вазами в человеческий рост, большим бонсаем и изогнутой лестницей — все это искрится в свете люстры размером с рояль. Посередине — японский пруд из плоских камней, в котором резвится оранжевый карп.

— Тетушка Клэр! — кричит Софи, бросаясь к миниатюрной беременной женщине и целуя ее в обе щеки. Затем берет под руку своего парня: — Это Ксавье Е.

— Добро пожаловать! — Тетушка Клэр с ее огромным животом и прочими прелестями потрясающе смотрится в сшитом на заказ темно-зеленом ципао и изумрудном ожерелье. Столь же царственно она приветствует Ксавье, потом Рика, который по-прежнему сгибается под тяжестью Фанни и Феликса, цепляющихся, словно обезьянки, за его спину и шею. Наконец Рик стряхивает с себя маленьких кузенов, берет меня за руку и выталкивает вперед.

— А это Эвер Ван. — Голос Рика спокоен, но отчего-то в нем слышится… гордость. Словно я его собственное творение. — Моя девушка.

Повисает ошеломленное молчание. Я не в силах взглянуть ни на Софи, ни на Ксавье. Потом Фанни вскрикивает и с рыданиями уносится наверх. У тетушки Клэр округляются глаза. Я дико боюсь, что она сейчас накинется на Рика: «Какты посмел притащить