Я беру желудь с идеальной малиновой начинкой.

— Объеденье!

Я вонзаю палочки в свиную отбивную, пытаясь оторвать кусочек. Прекрасно, что Рика так любят. Я прожигаю взглядом мясо: почему оно сегодня такое жесткое?

Софи откусывает голову у шоколадной птички.

— Сколько вкуснятины она успеет тебе прислать, прежде чем придется платить экспортный налог?

Так, значит, это не первая посылка с гостинцами!

— Закрой! Свой! Рот! Софи! — огрызается Рик. — Она скучает по мне. Вот и все.

Он сует в рюкзак пухлое письмо, передает последний лоток с конфетами на стол благодарным вожатым и тянется к окуню.

* * *

На следующий день солнце уже стоит высоко в небе, когда меня будит скрип нашей строптивой двери. Входит Софи в черной рубашке Ксавье. Я сажусь на постели. Вчера вечером моя подруга вышла из клуба «Электро» под руку с ним. Волосы у нее взлохмачены, губы припухли. Опустившись на колени между нашими кроватями, Софи разворачивает бархатистый красный коврик. По роскошному шелку расстилается сеть переплетенных виноградных лоз и белых цветов.

— Ух ты, его подарок?

Я тру глаза, ошеломленная как состоянием подруги, так и экстравагантным подарком.

— Он оставил его для меня за дверью.

Софи достает золотую английскую булавку, которой, по-видимому, была приколота страстная любовная записка.

— Шикарно. У него отменный вкус.

Это его способ загладить вину после ссоры? Подарок действительно прекрасен, лучше не придумаешь, и даже больше того, потому что Софи его не выпрашивала.

— Наверное, стоит целое состояние. — Моя подруга приглаживает свою растрепанную шевелюру. — Конечно, Ксавье может купить весь рынок, и все же!

— Так вы помирились? Как?

— Женские чары помогли. — Софи слегка пританцовывает, покачивая бедрами, загадочно улыбается и наконец плюхается на кровать. — О боже, Эвер… Я на полном серьезе готова родить ему дюжину ребятишек. — Она садится и помахивает сегодняшним обеденным меню. — А вечером все выйдет на новый уровень. Приборы серебряные или золотые?

— Серебряные, — отвечаю я, дотягиваюсь до одного из шелковых мешочков с гостинцами, которые мы упаковываем, и высыпаю в него горсть леденцов.

Моя задача — играть преданную подругу, пока Софи будет стараться произвести на Ксавье впечатление своей семьей; затем я буду занимать ее родню, чтобы дать им возможность тайком сбежать в тетушкин сад на крыше, где они проведут восхитительный субботний вечер. Я полна решимости помочь подруге устроить идеальные выходные.

— Рыба или мясо? Или и то, и другое?

— То и другое? Сборная солянка? — Я завязываю атласный бантик, кладу мешочек с гостинцами на верх растущей кучи на столе Софи и тянусь за следующим. В моей новой подруге впрямь есть что-то и от забавной милашки Перл, и от неугомонной чертовки Меган, а впрочем, Софи Ха — единственная в своем роде. — Какая разница!

— Эвер, что бы я без тебя делала? — Софи протягивает мне стопку красивой писчей бумаги. — Вчера обнаружила. Возьми немного, — настаивает она, снова проявляя свою обычную щедрость. — Знаешь, если бы я поехала в гости только с Ксавье, получилось бы слишком неловко. Тебе же известно, как в азиатских семьях относятся к появлению в доме поклонников. Особенно мой дядя. Он восхищается семьей Е.

— Мои родители прямо взбесились бы, приведи я своего парня знакомиться с ними.

— Вот почему со мной приедут просто друзья по лагерю. С тобой и Риком все будет гармонично. Идеально!

Я пролистываю стопку, а Софи подлетает к зеркалу, словно вихрь нервной энергии. Эта взбалмошная красавица уже несколько дней почти не ест. Серебро, замысловатые меню, мешочки с гостинцами — понимает ли она на самом деле, чего хочет от этого уик-энда?

— Эй, а это еще что? — Софи наклоняется у двери и машет мне квадратиком бумаги для оригами. — Эвер! Опять твой тайный воздыхатель!

— Что? Не может быть!

Я соскакиваю с кровати. Новый рисунок! Из цветных — синих, ржаво-рыжих и зеленых — пятен, если смотреть на них с расстояния вытянутой руки, складывается… моя фигура. Я балансирую на кирпичном выступе во дворике, раскинув руки и отставив одну ногу, мое бирюзовое платье колышется на ветру.

— Какое чудо!

И кто же его сотворил? Вчера Рик, Марк и еще несколько парней играли в футбол при зрителях — этот набросок мог сделать кто угодно.

— Вот бы меня кто-нибудь так изобразил! Это уже четвертый, да?

— Ага. — Я переворачиваю рисунок, ища какую-нибудь зацепку, намек на художника. — Мне ведь должно быть страшно, разве нет?

— Этот парень вовсе не извращенец. Он романтик. Может, это Марк? Ты ему очень нравишься.

— Не в этом смысле, — возражаю я. Он мне действительно как брат, в отличие от Рика. — К тому же он, кажется, предпочитает мальчиков. Возможно, это кто-то, с кем я пока не знакома.

Или Рик… Вдруг он только притворяется, что помогает мне искать того парня, а сам и есть таинственный художник. Могу представить, как были бы счастливы родители — при мысли об этом меня захлестывает новая волна гнева. Я ни за что не доставлю им такого удовольствия.

— Ну, кто бы он ни был, — Софи дергает нашу дверь, которая еще сильнее разбухла после недавних дождей, — он не сумеет (опять рывок) вечно хранить свою тайну!

Взяв полотенце и зубную щетку, я следую за Софи в душевую мимо Грейс Пу и Маттео Дэна, которые дрыхнут, точно пара кошек, на диване в холле. Маттео, как оказалось, действительно несдержан: он загорается как спичка, багровеет, шумно ссорится в коридоре с Грейс и в результате обязательно что-нибудь ломает — доску объявлений, лампу, палец на ноге; но, судя по всему, они снова помирились.

В душевой склонившаяся над раковиной Лора в цветастой ночной рубашке поднимает глаза. В руках у нее скомканная простыня — она пытается оттереть пятно от месячных. Когда мы входим, бедняжка краснеет как свекла.

— Паршиво, — говорю я.

Одновременно Софи произносит:

— Пусть Дэвид отстирывает.

Лицо Лоры принимает угрожающий лилово-баклажановый оттенок. Она переводит взгляд с меня на Софи:

— Ну нет, не буду я его заставлять.

Ой! Эти пятна не от месячных. Когда глаза Софи встречаются в зеркале с моими, я тоже заливаюсь краской. В сущности, я совсем дитя.

— Просто будь осторожна. — Софи сует зубную щетку под кран. — Несколько лет назад одна девчонка вернулась домой беременная…

— Аймэй? Ни цзай нали ма?[67] — Кто-то стучит в дверь и зовет меня по имени.

— Черт, это же Мэйхуа. — Лора прижимает к груди мокрые простыни и пятится в душевую кабинку, оставляя за собой мокрые следы.

С тех пор как Ксавье и Минди уличили в несоблюдении правила «Мальчикам и девочкам в комнатах вместе не запираться», ни