Внутрь вложен клочок бумаги. «Надеюсь, ты сможешь прийти!» — написано витиеватым почерком Марисабель, а внизу нарисовано несколько сердечек и приписано «Подмигиваю». Видимо, таким образом пятидесятилетняя вампирша изображает смайлик. Что ж, по крайней мере, это решает проблему того, как мне проникнуть на вечеринку.

После того как я запихиваю конверт в рюкзак, Аманда спрашивает:

— Ты пойдешь туда?

Я говорю «да» ровно в ту же секунду, как Джеймс говорит «нет». Аманда переводит взгляд с меня на него и обратно, потом ее глаза сужаются.

— Вообще-то там не будет никого классного. Меня даже не пригласили. — Она поворачивается к Джеймсу. — Мы можем вместо этого пойти в кино или куда-нибудь еще.

Широкий коридор вдруг кажется мне узким, как консервная банка.

— Приятно вам провести время, — говорю я, захлопывая шкафчик, и ухожу, не успев услышать ответ.

Всю свою жизнь я пыталась избегать ситуаций, в которых надо надевать купальник. Последний раз я ходила плавать в одиннадцать лет, и то только после того, как мне пообещали пакетик сока и крекеры в виде зверушек и разрешили плавать с надувным плотом в форме дельфина. Теперь я уже не настолько глупа. И не настолько обожаю надувные игрушки.

Однако зная причины, по которым Влад устраивает вечеринку, я сомневаюсь, что мне удастся туда попасть, не показав кожу, даже если я, как воспитанная девочка, вежливо попрошу: «Ну пожаааалуйста!» В 19:54 в пятницу, первого октября, я иду к спальне Кэролайн и, обуреваемая сомнениями, стучусь в дверь. Дверь открывается, и я вижу Кэролайн, которая зажимает щекой телефонную трубку и старательно обрабатывает челку щипцами для завивки. Она машет мне свободной рукой — или, возможно, просто сушит лак на ногтях. Я все-таки предпочитаю принять это за приглашение войти.

— Нет, не надо сокрушаться по этому поводу, — говорит она своему собеседнику голосом, не допускающим дальнейших возражений. — Можно подумать, что я хочу торчать в этом грязном затхлом доме. — Она милостиво позволяет человеку на другом конце провода высказать несколько замечаний. — Ладно, о'кей, посмотрим. Встретимся в кинотеатре в половину? Отлично. — После гудка она бросает телефон на кровать, где он, подпрыгнув несколько раз, наконец утверждается на плюшевом покрывале между Гровером и безымянным толстым пингвином. Взбив челку и выдернув из розетки щипцы для завивки, она наконец обращает внимание на меня.

— Чего ты хотела? — спрашивает она, осторожно устраиваясь на кровати, чтобы не помять темно-синий сарафан без бретелек и не сбить аккуратно завязанные на голени ремешки сандалий. Она играет с широким вышитым бисером шарфом, наброшенным на шею, уделяя ему куда больше внимания, чем мне. Кэролайн до сих пор не простила мне «вызванную Владом амнезию».

— Ты не могла бы одолжить мне купальник? — спрашиваю я.

Она прищуривается.

— Ты идешь на вечеринку к Владу, — говорит она скорее утвердительно, чем вопросительно.

— Да, — коротко отвечаю я. Вообще-то было бы гораздо проще убедить Кэролайн в том, что Влад — вампир, чем объяснить ей, почему я ненавижу вечеринки, у которых нет никакой другой цели, кроме как выпить и потусоваться.

Пару секунд она изучает меня. Ее дилемма очевидна: продолжать злиться на меня или дать мне пару модных советов. К моему счастью, она останавливается на последнем.

— Он скучный, но вполне нормальный, — говорит она, спрыгивая с кровати и направляясь к комоду. Она выдвигает второй ящик. — Какой ты хочешь? Цельный, раздельный...

— Красный, синий? — продолжаю я.

Кэролайн не в восторге от этой шутки, и на этот

раз ее раздражение, вероятно, оправдано. Порывшись в ящике, она поворачивается ко мне, держа в руках два красных треугольничка, соединенных тоненькой ниточкой. Другими словами, нечто, похожее скорее на модель корабля, сделанную дошкольником, чем на купальник.

— Ни за что, — говорю я. — Следующий.

Она закатывает глаза, но откладывает его в сторону. Покопавшись в ящике еще немного, она извлекает две альтернативы: желтый купальник с двумя огромными розовыми цветами посреди каждой чашечки бюстгальтера и еще один, с большой фиолетовой надписью «флирт» на попе. Похоже, она решила надо мной поиздеваться.

— Думаю, я возьму красный, — говорю я, протягивая руку. — Ты бесстыдница, кстати.

— Приму это за комплимент, — весело мурлычет она и бросает мне купальник. — Нет, примерь, — приказывает она, когда я собираюсь уходить. — У нас разные размеры. Возможно, тебе больше подойдет тот, с хипповскими цветами на груди.

Я неохотно захожу за дверь и со скоростью Супермена сбрасываю одежду и надеваю купальник. Завязав на шее тесемки, я выхожу, чтобы показаться Кэролайн. Она корчит рожицу.

— Было бы лучше, если бы ты не прижимала к груди джинсы с футболкой, как извращенец. Брось их, — приказывает она. Я разжимаю пальцы, позволяя своему щиту из одежды упасть на пол. — Он правда тебе очень идет, Софи. Кто бы мог подумать, что под футболкой скрывается так много грудастости? — Она вдруг прищуривается. — Конечно, с загаром и меньшим количеством веснушек смотрелось бы лучше, но... ну, ты понимаешь.

— Да, я понимаю. — Я поднимаю свою мятую черную футболку и натягиваю ее через голову, после чего благодарю Кэролайн за купальник.

Она машет на меня рукой. Это ничего не значащий жест, но я чувствую, что она начинает задумываться о несправедливости того, что меня пригласили, а ее нет, — весь мир перевернулся с ног на голову. Чтобы снять напряжение, она, болтая о каких-то глупостях, начинает искать кошелек в груде сумок, сваленных возле шкафа.

— Я встречаюсь с Амандой в кинотеатре, — говорит она.

— А Джеймс идет? — спрашиваю я, потому что у меня нет ничего, хотя бы отдаленно напоминающего силу воли. Возможно, меня стоило бы поместить в карантин для дальнейшего изучения. Но Кэролайн то ли не слышит меня, то ли решает не отвечать.

— Она хочет посмотреть тот фильм про зомби, которые едят Нью-Йорк, или что-то в этом духе, — продолжает она по-прежнему приглушенным голосом. — Неважно. Главный герой — красавчик. Только бы никто не съел его чудный пресс. — Она одним рывком вытягивает за ремешок объемную серую замшевую сумку и затем поворачивается ко мне с серьезным блеском в глазах. — Да, и запомни: ты должна будешь рассказать мне все, что произойдет сегодня. Все, — повторяет она и, улыбнувшись мне ослепительной искренней улыбкой, выходит за дверь.

Дом Влада находится в старом районе, полном раскидистых деревьев возраста моего дедушки и пожилых пар на пенсии, которые еще старше. Когда я еду по извилистым улицам, в большинстве домов уже выключен свет. Время от времени я замечаю в окнах мерцание телевизора или одинокого ночника, но по большей части весь Шейди Гроув уже погрузился в сон. Когда я подъезжаю к последнему повороту на Престон-драйв, на дорогу внезапно выскакивает енот с глазами, сверкающими как два флуоресцентных шарика. Я ударяю по тормозам, и он убегает под ближайшую припаркованную машину. Хотя опасности почти не было, я чувствую, как колотится мое сердце. Спасибо тебе, природа, теперь я взвинчена еще больше, чем в начале пути.