– У вас есть дети?

– Нет, но…

– У меня есть, – встряла Люська. – Сын и дочь. И внук уже есть.

– А вот я не скоро дождусь внуков, – сразу вцепилась в нее Оксана. – Если вообще дождусь. Когда еще мой сын станет взрослым? А дочь уже никогда никем не станет! И зачем я ей все это позволяла?! Гонки по ночной Москве, экстремальные селфи… Прав Павел: я во всем виновата.

– А он, выходит, ни при чем, – сердито сказала Люська, придвигая к кухонному столу третий стул и садясь на него.

– Детей воспитывает женщина. А я слишком увлеклась своим клубом. Павел правильно сказал, что я эгоистка.

– О как! Павел кругом прав! Быстро же вы сдались!

– Я не намерена выяснять отношения с мужем! Мне сейчас не до того!

– А он забрал сына и съехал. И судя по тому, что вы говорите, нашел время и силы бросить вам в лицо упреки, – вмешалась Люба. – Ну и кто из вас после этого эгоист? У кого душа-то черствее?

– Вы зачем приехали? Настя что ли попросила?

– Нет, мы по собственной инициативе. Оксана, вашу дочь убили. Из-за фотографий, которые она сделала на кладбище. Нам нужно найти эти фотографии, – Люба постаралась сказать это, как можно мягче.

– Какая чушь.

– Кристине подсыпали снотворное. Скорее всего, это сделали в вашем клубе. В раздевалке или в буфете. Перед тем, как девчонки отправились на роковое селфи.

– Снотворное? – голос Оксаны был удивленным. – Но как такое возможно?

– Господи, бросили в сок пару-тройку таблеток! Или в минералку! – тряхнула кудряшками Люська. – Дело надо возбуждать!

– Какое еще дело?

– Уголовное.

– Погодите-погодите… – Оксана наморщила лоб. – Выходит, это стечение обстоятельств?

– Вот именно. Нет, девчонка, конечно, виновата, что искала приключений на свою ж…

Люба торопливо схватила подругу за руку и заговорила сама, пока Люська не наломала дров:

– Сейчас многие увлекаются селфи. Это модно. Кристина была очень красивой девушкой, у нее получалось. Не ее вина, что в кадр попал криминал. И не ваша. Это с каждым могло случиться. Оксана, вы должны согласиться на эксгумацию.

Красильникова явно растерялась.

– Но что это изменит? – попыталась сопротивляться она.

– Маша Данилова останется жива. Клавдия ведь тоже ваша подруга. Неужели не жалко девочку? Или вы, действительно, эгоистка?

Оксана молча встала и скрылась за дверью.

– Куда это она, а? – озадаченно посмотрела на Любу Апельсинчик.

– Может, мужу звонить? Одна она не может принять такое решение.

– Слушай, может быть, с него и надо было начать? С отца?

– Погоди…

В холле раздались шаги. Вскоре вошла Оксана и положила на стол белоснежный айфон.

– Вот. Вы ведь это хотели?

– У вас его что, не забрали? – загорелись глаза у Люськи.

– Следователь счел, что дело очевидное, – криво усмехнулась Красильникова. – Теперь айфон, конечно, потребует полиция. Если возбудят уголовное дело. Но я им не верю. Вы говорите, мою дочь убили. А они даже не стали разбираться, просто пополнили свою статистику. Поэтому я хочу, чтобы эти снимки вы посмотрели первыми. Потом делайте с ним что хотите, – она кивнула на айфон.

– Значит, вы согласны на эксгумацию?

– Я не буду возражать. Но займется этим муж. Он, в отличие от меня, в нормальном состоянии. Способен здраво рассуждать и мыслить логически. И вообще он мужчина. Ведь при этой процедуре, кажется, присутствуют родственники? При эксгумации?

– Да, надо опознать тело. Подтвердить, что это ваша дочь. Такова буква закона. Вы должны морально подготовиться к этому, Оксана. Спасибо, что поговорили с нами, – Люба поспешно взяла айфон, пока Красильникова не передумала, и встала. – Оксана, вам надо выйти на работу.

– На работу? На ту самую работу, где, как вы говорите, мою дочь убили?

– Я тоже потеряла ребенка, – тихо сказала Люба. – И других детей у меня нет. Какое-то время я страдала агорафобией. Не могла выйти из дома. Я консультировала своих пациентов по Интернету. Это спасало от дурных мыслей и от депрессии. А у вас такая интересная работа. Хотите, я к вам в клуб запишусь? Видите, как я себя запустила? Располнела, талии почти нет. Я ведь никогда не занималась спортом. А у меня поклонник появился. Как, поможете мне? Я замуж хочу.

Красильникова вяло кивнула.

– Я вас жду в клубе, – надавила на нее Люба. – Завтра, да?

Оксана еще раз кивнула.

– Тогда до встречи.

– Ну, ты, Любка, даешь! – высказалась Людмила, когда они отъехали на почтительное расстояние от особняка Красильниковых. – Ты и в самом деле, завтра пойдешь в фитнес-клуб?!

– А теперь все дороги ведут туда. Я уверена, что убийца – среди клиентов этого клуба.

– Ты хоть представляешь, что тебя там ждет?! Ты, вообще, чем собираешься заняться? Йогой или пилатесом? А может, сразу за штангу, а?

– Хватит ехидничать! Ты, что ли, балерина?

– У тебя спортивная форма-то хоть есть? Кроссовки нужны, футболка, штаны какие-никакие. Ну и купальник с шапочкой для плавания. Давай-ка, в спортивный магазин заскочим… Это он на тебя что ли так повлиял?

– Кто он?

– Ну, этот блин… Настоящий полковник.

– Люся!

– А что я такого сказала? Я только «за». Я ведь тебе говорила…

– Все. Хватит.

Люська обиженно моргнула и замолчала.

«Надо ему позвонить, – подумала Люба. – А вдруг мне все это только приснилось?»

Женское счастье такая вещь, в которую трудно поверить. Особенно когда его долго ждешь. Все время кажется, что это какой-то обман. Что тебя всего лишь используют, что это от неведения и от нехватки информации. Пройдет какое-то время, и все встанет на свои места. Очарование первых недель общения развеется, и после того, как будут оценены все достоинства, придет черед и недостатков. И неизвестно, что перевесит. Какая чаша весов перетянет. Поэтому конфетно-букетный период стараются растянуть насколько это возможно.

Вот и Люба, когда приехала домой, позвонила не Градову, а Стасу. Словно проверяя себя. Самохвалов словно ждал звонка.

– Привет, боевая подруга! – бодро откликнулся он. И Люба вспомнила, что, разозлившись, решила ему больше не звонить. «Тряпка», – обругала она себя и сказала как можно суше:

– Я звоню по делу.

– Конечно, по делу, – хмыкнул Стас. – Не соскучилась же ты по мне?

– Мне некогда скучать. К тому же, у меня роман, – выпалила Люба, – с настоящим мужчиной, который в отличие от тебя не боится моих проблем.