Но Изабель была его девчонкой. И сейчас Алексу нравилось чувствовать себя человеком, которому завидуют, — первый раз в своей короткой жизни.

Макс взял зажигалку и снова повертел ее в руках, наблюдая через зеленый пластик за переползающей из угла в угол жидкостью. Затем включил ее и уставился на пламя, думая о бунзеновской горелке в лабораторном классе. Он смотрел на огонь, пока перед глазами все не слилось в одно мерцающее оранжевое пятно. Лаборатория исчезла. Лиз исчезла. Макс был окружен прекрасным и одновременно ужасающим огнем, который переливался тысячами цветов.

Он держал палец в пламени, но ничего не чувствовал — только глаза пекло так, словно они вот-вот расплавятся в этом огне.

Макс опустил зажигалку, открыл ноутбук и выбрал файл «Удобрения». Пришлось назвать его так, потому что время от времени мама, папа или Изабель брали его компьютер — а имя файла «акино» наверняка привлекло бы их внимание. Как и слово «смерть». А на «удобрения» вряд ли кто-то захотел бы взглянуть. И это казалось уместным. Вот чем он скоро станет — удобрением для растений. Едой для червяков.

«Чувствую ли я себя больным?» — спросил он себя.

Макс набрал дату и добавил краткое описание того, что испытал в лаборатории. Когда у него будет достаточно данных, он начнет составлять карту. Сколько всплесков интенсивного зрения, сколько интенсивного звука, сколько… каких бы еще новых симптомов ни появилось. Он хотел понять, как быстро прогрессирует это акино.

Отношение к акино как к научному проекту помогло ему абстрагироваться. Словно это было что-то безличное, не относящееся ни к кому конкретно. Макс даже назвал себя «пациентом Икс». «Пациент X испытывал слепоту. Пациент Х испытал ощущение, которое можно описать как удар ножом в мозг. Мысли пациента Х кажутся психически нездоровыми. Кожа пациента X пузырилась после воздействия пламени».

Это то, что сказала Лиз. Его кожа пузырилась. «Точнее, кожа пациента Икс, — поправил себя Макс. — Свидетель сообщил, что кожа пациента Икс вздулась».

Макс снова взял зажигалку. Было бы лучше иметь доступ к файлу по отпечатку пальца. Ха! Пациент Икс все еще имел чувство юмора.

Макс нажал на зажигалку, помедлил, а затем провел указательным пальцем по пламени.

Он чувствовал тепло, но не боль. Даже когда он ощутил запах, похожий на тот, что появляется во время приготовления хот-догов на барбекю, он не чувствовал боли. И еще он вынужден был согласиться с наблюдением свидетеля: его кожа пузырилась.

Макс убрал палец с зажигалки, и пламя исчезло. Через несколько секунд поврежденная кожа снова выглядела нормальной. Ни покраснения, ни ожога. Он провел пальцем по столу. Ни боли.

Любопытный. Случай пациента Икс был действительно любопытным.

Макс услышал быстрый стук в дверь. Он едва успел свернуть заметки, когда Изабель ворвалась в комнату и упала на кровать.

— Не представляешь, сколько очков я сегодня заработала, — объявила она, улыбаясь самой самодовольной улыбкой. — Все в семье Алекса теперь любят Изабель. Мама, братья. Даже папа.

— Ну, это хорошо, — протянул Макс.

Даже три слова дались ему с трудом. Пациент Икс испытывал трудности с базовым межличностным взаимодействием. Он должен не забыть записать это.

Изабель фыркнула.

— Ты проводил здесь один из своих химических экспериментов? Чем-то воняет. Ты должен делать это в гараже, помнишь?

— Да уж. Забыл, — пробормотал он.

Настало время раскрыть секрет. Макс планировал рассказать всем об акино вчера вечером. А потом сегодня за ланчем. Но не смог.

Если ему придется рассказать все, то он не сможет умолчать и о том, что он, Макс, а не пациент Икс, скорее всего, умрет. Он также должен будет объяснить сестре и лучшему другу, что они в конечном итоге тоже погибнут от акино. В реальной жизни, а не на странице компьютерного файла.

Макс не мог этого сделать.

Но, может быть, он и не должен? Может быть, он найдет кристаллы вовремя, или же появится чудодейственное средство, которое излечит пациента Икс?

«Почему ты не расскажешь Майклу о своих чувствах?»

Лиз задала этот вопрос таким тоном, будто спрашивала что-то вроде «Почему ты не говоришь Майклу, что любишь кошек?» Или «Почему ты не сказал Майклу, что все это время любила фильмы ужасов?» Или «Почему ты никогда не говорила Майклу, что обожаешь творог с изюмом?»

Одна только мысль об этом — о том, чтобы рассказать Майклу, как она к нему относится, — вгоняла Марию в ужас. Она подошла к тумбочке и достала бутылочку с эвкалиптовым маслом. Все, что ей сейчас было нужно, — это прогулка среди навевающих спокойствие деревьев, где она могла забыть о Лиз, Майкле и обо всем остальном.

Она нанесла несколько капель масла на наволочку. Запах эвкалипта мгновенно наполнил нос. Эвкалипт, конечно, тоже напомнил ей о Майкле.

Лиз, вероятно, сказала бы, что это какой-то фрейдовский показатель, говорящий о неосознанном желании Марии встать с постели и пойти к Майклу, чтобы признаться в своих чувствах. Но Лиз была плохим другом, который дал плохой совет. Как, например, ее звездное предложение: «Почему ты не скажешь Майклу, что к нему чувствуешь?»

Она схватила телефон и нажала кнопку быстрого набора номера. Лиз ответила после второго гудка.

— Ненавижу тебя! — воскликнула Мария, даже не поздоровавшись.

— Мария? — пробормотала Лиз сонным голосом.

Мария бросила взгляд на часы. Почти полвторого.

— Извини, я не знала, что уже так поздно, — сказала она уже тише.

— И ты просто позвонила, чтобы сказать, как ненавидишь меня? — Лиз казалась в равной степени смущенной и удивленной.

— Да, именно так. Как ты могла сказать мне, что я должна признаться Майклу в своих чувствах? — Мария знала, что слишком быстро болтает, но не могла остановиться.

— Значит… он не ответил тебе тем же? Что он сказал? Расскажи мне все, — приказала Лиз.

— Он ничего не сказал, — призналась Мария.

— Как? Он просто смотрел на тебя? — удивилась Лиз.

— Нет, потому что я… ничего ему не говорила, — ответила Мария. — Не знаю, смогу ли я.

— Конечно, сможешь, — настаивала Лиз.

— Видишь, вот почему я тебя ненавижу. Вот почему ты плохой, плохой друг! Хороший слушал бы, когда я говорю о Майкле, пару часов каждый день и никогда, никогда не предлагал бы мне что-то предпринять.

— Помедленнее, — сказала Лиз. — Я делаю заметки. Твой «хороший друг» — слабак, который говорит Марии только то, что она хочет услышать.

Та вздохнула.

— Прости. Я совсем спятила. Иди спать.

— Подожди. Просто скажи мне: что плохого может случиться, если ты все расскажешь Майклу?