Олег подумал, что нужно побеседовать с жителями дома Дворянкина. По своему опыту он знал, что информация, получаемая после первичного обхода, бывает не всегда точной. Кто-то что-то забыл, кого-то не застали дома. К тому же хорошая мысль приходит не сразу. Вот так, дадут ошибочные показания, но чтобы потом позвонить следователю и признаться – это вряд ли. Кому нужны лишние проблемы, лучше сидеть и помалкивать, тогда никто на допрос не вызовет и от личных дел не оторвет.

Для визита на Альпийскую улицу Морсин выбрал не традиционное вечернее время, когда большинство людей возвращаются с работы, а середину дня. Он руководствовался тем, что опера совершали поквартирный обход, скорее всего, как раз вечером, а тех немногих, кто бывает дома днем, они могли не застать. Также Олег подготовился к тому, что люди ему попросту не откроют двери – сделают вид, что никого нет дома. На этот случай он предпочитал творческий подход: представлялся сантехником, которому нужно проверить трубы, и люди почему-то верили. Даже обидно, иной раз думал Олег. Неужели я так похож на сантехника?

Дальше, когда двери открывались, Морсин говорил, кто он есть на самом деле. Он предъявлял удостоверение адвоката и улыбался своей обаятельной улыбкой.

Олег уже обошел восемь этажей, но все безрезультатно – дом будто вымер, в нем даже собаки не лаяли. Адвокат разозлился, выругался в сердцах, подумал, что, если ему сейчас не откроют, он бросит это гиблое дело. Это была его мантра, после которой дело обычно сдвигалось с мертвой точки. Вот и на этот раз мантра подействовала: на девятом этаже ему открыли. Старик преклонных лет, глуховатый и слепой. Он, конечно же, ничего того, что нужно было Олегу, не знал. Но зато открыл перед ним дверь. Работает, удовлетворенно отметил Морсин. Этажом выше ему открыли еще в двух квартирах, но их жильцы тоже ничем помочь не могли. И наконец на тринадцатом ему повезло.

– Чего надо, командир? – рассеянно посмотрел на удостоверение грузный мужчина лет пятидесяти. Из квартиры потянуло смесью гастрономических запахов, по фартуку на пузе хозяина квартиры можно было догадаться, что его отвлекли от приготовления пищи. – Ты заходи, чего в дверях стоять.

– Меня интересует девушка, которая часто бывала в вашем доме. Она приходила к мужчине из сто тридцать шестой квартиры. Стройная блондинка с челкой на пол-лица. Красивая баба, наверняка ты заметил, – сыграл на мужском самолюбии Морсин. По фривольным картинкам и статуэткам, украшавшим нехитрый интерьер его квартиры, адвокат сразу усек, что мужик охоч до женского полу.

– Блондиночек я люблю, особенно тех, что в теле, но и худышки тоже ничего встречаются. Видел здесь одну, с прической болонки, как ты говоришь. Симпатичная такая и одевается красиво – платья носит. Идет, юбка летит, как парусник по морю. Я люблю, когда женщина носит платья и юбки. На таких сразу обращаешь внимание, даже если личиком не вышла. А эту бог не обидел: глаза, бровки – все при ней, разве что рот тонкий, как полоска. Но это небольшой дефект, если что, можно ботоксом исправить, – проявил осведомленность в косметологической сфере пузан.

– Рот тонкий? – усомнился Олег. Губы Климушкиной назвать тонкими никак нельзя.

– Нуда. Я люблю, чтобы губы были как у матрешки, – продолжал делиться своими сексуальными предпочтениями мужчина, – но если грудь большая, то устроят и полосочки. Но у этой размер второй, не больше.

– Когда ты последний раз ее видел?

– Вечером, часов около девяти. Я тогда как раз на работу шел. А какого числа? Так сразу и не скажу… Дай гляну в график, – он полез в стол и стал в нем копаться. – Я вообще редко дома бываю, обычно в разъездах. Вот только вчера из Ижевска вернулся. Туда вез щетки для мытья посуды. Не груз, а конфетка – не протухнет, не разобьется, его даже никто не сопрет, потому что никому эти щетки даром не нужны. Наш директор решил, что Ижевск задыхается без них, – целый фургон мне загрузили. А мое дело маленькое – накладную в зубы и за баранку. Туда нормально доехали, разгрузились, отчитались и вроде бы должны были ехать назад, в Питер. Так нет, отправили в Самарканд отвозить лимоны. Ты прикинь, везти занюханные ижевские лимоны в Самарканд! Я шизею, дорогая редакция!

– Согласен, умом Россию не понять.

– А-а-а-а, нашел! Это было шестого числа.

– Взгляни, не она ли? – Адвокат предъявил фото Татьяны.

– Нет, у этой губки пухлее и глаза красивее. Хотя у той глаза мне тоже нравятся, яркие, как свечки, но обиженные, словно у маленькой девочки. Я, когда ее увидел, еще подумал, что у нее не все в жизни гладко. Ну, знаешь, эти бабские неприятности: сумочка из старой коллекции, шубке уже третий год пошел… Одним словом, обещали дом на горе, а подсунули место в конуре.

Несколькими месяцами ранее

– Привет! – сказала она и потупила глаза, обрамленные длинными, похожими на крылья бабочки ресницами.

– Привет, Лена! – ответил Закатов, забирая у нее увесистый портфель с наклеенным на него стикером, на котором аккуратным почерком была выведена его фамилия, дата и пункт назначения. Юра про себя усмехнулся: на стикере Лена разве что сердечки не нарисовала – в отличие от других портфелей, его портфель был подписан очень уж старательно и призывно-красными чернилами, а не традиционно черными или синими.

Получив документацию, Юра поставил размашистую подпись в журнале, сказал лаконичное «благодарю» и, улыбнувшись, направился к выходу. Лена с сожалением вздохнула – ей очень хотелось, чтобы он задержался около нее чуть дольше. Ну что ему стоит сказать немного больше, чем «привет» и «пока»?! Даже обидно! Они с ним постоянно соприкасаются по работе, улыбаются друг другу, а толку – ноль. Ведь невооруженным глазом видно, что она ему небезразлична. Что ему мешает пригласить ее хотя бы на чашечку кофе?

«Реснички роскошные, только слишком ненатуральные. Но все равно красиво», – отметил про себя Закатов. Ему было жаль Леночку – симпатичную, но, увы, скучную девушку, так похожую на всех окружающих его одиноких девушек и женщин. Одно из двух: или он чего-то в этой жизни не понимает, или мир сошел с ума. С каких это пор барышни стали охотиться на мужчин? Ладно если бы они ограничились невинной стрельбой глазами или ношением завлекательных нарядов. Тут он только «за». А вот активность и напористость представительниц слабого пола невероятно отталкивает. Стрельнула глазками, улыбнулась – все, на этом твоя миссия закончилась, сиди и жди. Мужик не тупой, понимает с первого раза, что к чему. Просто не всегда у него есть желание и возможность реагировать. Так ведь нет, дамы разворачивают целую кампанию по захвату приглянувшегося им трофея. А быть трофеем противоречит мужской природе, и эта природа всеми силами сопротивляется.

Юра не первый год носил летную форму, но все никак не мог привыкнуть к тому магическому эффекту, который она производит на окружающих. Стоит сдуру, не переодевшись, выйти в город, как, увидев шевроны и погоны, все начинают оборачиваться, глазеть, а то и тыкать пальцем. Девицы смотрят на него как на кинозвезду, отчего становится неловко и хочется провалиться. А ведь он, Юра Закатов, далеко не красавец. То есть не урод, конечно, – обычный парень двадцати семи лет, сероглазый, русоволосый, среднего роста и среднего же телосложения. Когда он в обычной одежде, никто особо на него внимания не обращает – таких, как он, полно вокруг – типичный человек из толпы. Но форма все кардинально меняет.