Присматриваюсь. В темноте плохо видно, однако ее тень все же заметна.

Девка, точно лунатик, ходит вдоль стены, и лапает обивку. Что она ищет? В трех соснах, что-ли, заблудилась?

Вскоре что-то падает, и я слышу писк. Сдавленный, приглушенный, хриплый. Кажется, это была ваза, так как грохот стоит просто неимоверный.

Шуршание становится сильнее. Я вижу, что Малика нервничает, и шастает тут, как загнанный зверек, ища выход.

Поднимаюсь и иду к ней. Как только обнять ее хочу, слышу крик, пронзающий меня до самых костей самых.

Громкий, истошный и отчаянный. Это даже не крик. Это какое-то рявканье с охрипшим голосом, после которого девушка начинает царапаться.

Точно озверевшая кошка, она набрасывается на меня, и раздирает ткани до крови. Я буквально чувствую, как моя кожа лопается под ее острыми когтями, но повторить свой маневр уже не даю.

– Успокойся!

– Нет, нет, не трогайте! Хватит, хватит!

Не узнаю ее голос. Не такой дерзкий, как обычно, нет. Сейчас он словно наэлектризован, напуган и взбудоражен. А еще хуже то, что Малика не признала меня. Я понимаю это по ее судорожному дыханию и тому, как отчаянно она бьется в моих руках. Не на жизнь. А насмерть. Ошалело и дико.

– Малика, мать твою! Ты что, блядь, совсем поехала? Это я, Вахид.

Кажется, кобра просто не слышит меня. Из ее груди вырываются судорожные всхлипы. Девушка продолжает вырываться и царапаться, от чего мне приходится буквально обхватить ее в кольцо своих рук, и сильно прижать к себе. Тут же слышу биение ее сердца. Кажется, оно сейчас просто выпадет, так как мне в грудь, словно отбойный молоток бьет. Часто, сильно, на пределе.

Матерюсь и, удерживая девчонку в руке, включаю свет. Надоело с ней возиться, однако такой дикой реакции совсем не ожидал.

Как только комната освещается, тут же жалею об этом, так как теперь я вижу реальное состояние девчонки, и оно мне совсем не нравится.

Малика точно убита, и выглядит реально страшно. Зареванное, перепуганное лицо, красные глаза, взъерошенные волосы, как у вороны. Девчонка жмуриться от яркого света и всхлипывает, но уже не дерется.

Она узнала меня, а точнее мой голос, так как я все еще удерживаю ее у своей груди, не давая царапаться, хотя она уже не брыкается. Теперь застыла вся, точно статуя. Не шевелится даже.

Опускаю взгляд ниже, и чертыхаюсь про себя, видя, что ее платье разорвано, а из колена хлещет кровь. Красные потеки уже добрались до тонкой лодыжки. Она порезалась. Сильно.

– Черт. Твою ж…!

Смотрю внимательно на жену. Глаза полные слез, дышит тяжело.

– Малика, сильно болит?

Не реагирует. Блядь. Не нравиться мне это.

Отпускаю ее, и в глаза темные смотрю. Красивые, напуганные.

– Ты слышишь меня? Нога болит?

– Нет. Не…не болит.

Отвечает как-то странно. Сбивчиво. Не смотрит на меня даже.

Я понимаю, что у нее шок, когда снова смотрю на ее взгляд. Зрачки прозрачные, увеличены, глаза напуганы. Дышит через раз.

Проклятье. Доигрались, блядь.

Испугалась она. Очень.

– Иди сюда.

Подхватываю Малику на руки, видя, что она уже даже не сопротивляется. Словно застыла вся. В камень превратилась. Несу в ванную, ставлю на ноги. Шатает ее. Сильно шатает.

Матерюсь уже в голос и, придерживая за талию, сдираю с нее платье вместе с бельем.

– Сейчас. Подожди.

Открываю теплую воду, и опускаю девчонку в ванную. Удивительно, но и сейчас она не сопротивляется, хотя еще утром, я просто уверен, пыталась бы выцарапать мне глаза.

Вода набирается быстро. Выдавливаю гель для душа прямо туда.

Малика откидывается на борт ванной, и прикрывает глаза. Молчит. Долго так молчит. Не похоже совсем не нее, и мне это не нравится.

Ощущение такое, словно ее чем-то сильно накачали, однако я уверен, она чиста. Проклятье.

В полупрозрачной воде голое тело жены возбуждает меня, но я лишь сцепляю зубы. Зомби сейчас и то веселее трахать будет. Никакой реакции. Вообще ноль.

Беру губку, и как только к руке ее прикасаюсь, Малика глаза свои темные открывает, и наконец, я вижу в них узнавание.

Этот блеск ее взгляда. Маленький огонек, та искра. Он возвращается лишь на секунду, но после быстро гаснет, точно потухшая свеча. Так скоро, что я даже кайфануть им не успеваю.

– Я умерла, Вахид?

Сжимаю зубы.

– Нет. Ты дома.

– Ты забрал меня обратно. Почему?

Я долго смотрю на нее, и у меня нет другого ответа.

– Потому что ты моя, и я буду делать с тобой то, что хочу.

Глава 36

Не понимаю, что происходит. Впервые со мной такое. Вижу, слышу, но реагировать просто не могу.

Я узнаю Вахида не сразу. Только тогда, когда он свет включает и то, спустя мгновение. Я была на сто процентов уверена в том, что еще нахожусь в том притоне, и рядом со мной какой-то страшный наркоман или извращенец, но он привез меня домой.

В тот момент мое сердце просто превращает ребра в пыль. Мне больно, обидно и страшно, однако когда Вахид к себе меня прижимает, я просто каменею. Когда он забрал меня…Я ничего не помню.

Наверное, уже после того, как надо мной поиздевались. Чтобы насмехаться теперь. Чтобы показать, что он мой хозяин, хотя…это так и есть.

Глупо упираться, Малика. Я просто дура, что довела к этому. Ахмадов не человек. Он просто дьявол, и ему плевать на то, что сегодняшним поступком он меня просто убил.

Я теперь не буду бороться. Мне не за что. Он сломал меня. На этот раз окончательно победил.

Кажется, Вахид относит меня в ванную и раздевает. Я не упираюсь. Ощущение такое, будто из меня все силы просто высосали сегодня. Чужие руки. Они касались меня. Трогали, терзали мое тело.

Надо мной надругались. Я уверена. Я чувствую это. У меня словно что-то забрали снова. Безжалостно, противно и жестоко.

Тепла вода вскоре окутывает тело, и я прикрываю глаза. Мне жить не хочется в этот момент, хотя…я уже не живая.

Он вырезал мою душу и скормил собакам. Ахмадов показал мне свою власть, и власть эта не имеет границ. Я теперь это понимаю.

Не знаю, сколько так кисну в ванной, но в какой-то момент слезы снова начинают меня душить, и я прикрываю лицо руками.

Мне стыдно. Стыдно за свои слова, и больно за его поступок, но в этот момент у меня нет слов, потому я просто молча реву, прикрывая лицо ладонями, но это не особо спасает.

Вскрикиваю и забиваюсь в сильных руках,