— А? — удивленно вскинулся малец, будто только сейчас обнаружив присутствие второго брата в просторной ванной комнате.

— Потрёшь мне спинку? Ну и массажик не помешал бы. Окажешь честь? — не дожидаясь ответа, он вложил в подрагивающую ладонь сырую губку.

— Какого черта, Рэм? — тихо, но как-то очень уж угрожающе пророкотал Эд.

— У меня, в отличие от некоторых, нет предрассудков, когда дело касается удовольствия, — равнодушно пожал плечами младший брат.

Тонкий полог, что, словно у древнегреческого божества, был завязан на плече, спустился на бёдра, и Рэми царственной походкой прошествовал к стоящей напротив купели лавке, увлекая за собой не перешедшего в себя мальчишку.

— Ты можешь этого не делать, — предостерегающе сказал хозяин, не сводя глаз со своего слуги.

Луч окинул взглядом мужчину, чье тело наминали сразу две пышногрудые блондинки, и уверенно тряхнул головой:

— Мне не сложно. Мистер Рэми был добр ко мне, не позволив выбросить меня из вертолета, — показалось, что в голосе кроткого парнишки вдруг просквозил упрёк. — Ещё и пристроил меня к доктору Джею. Я могу отплатить ему, по меньшей мере, хотя бы такой пустяковой услугой.

Кажется, все присутствующие услышали, как лязгнули зубы Эйдена, когда Луч послушно принялся тереть мочалкой плечи Рэми, пока тот с торжествующим видом взирал на своего брата.

— Чего застыли? — раздраженно рявкнул Эйден окружавшим его девушкам. — Хочу, чтобы вы наглядно доказали моему братцу преимущество женских...

— Ммм, — протянул Рэми, перебривая Эйдена, будто и вовсе его не слушая, — у тебя потрясающе нежные ручки, мой Лучик: отложи мочалку, — он хитро глянул в сторону окоченевшего огненного Архонта. — Хочу, чтобы ты прикасался ко мне.

«Мой... Он ведь мой? Блядь! Рэм ведь не собирается трахнуть МОЕГО... слугу?!» — мысленно негодовал хозяин дома.

Луч, видимо не ощущая никакого подвоха в просьбе Рэми, подчинился. Тонкие пальцы скользнули по смуглой коже, разгоняя остатки жидкой пены.

«Нет-нет, это просто недопустимо! Я же собирался сделать из Луча натурала, а они тут устраивают... — в голову вдруг вонзилось воспоминание: парнишка, до побелевших костяшек впивался пальцами в раковину, ерзая от удовольствия и нетерпеливо покусывая губы, будто жаждая разрядки. — Скорее всего, он не в себе от воздержания... Если у него никогда не было женщины, то он и не знает, каким должно быть здоровое удовлетворение. Я ведь собирался предложить ему одну из девушек... Но что я буду делать, если ему не понравится? Выгнать его из дома, из-за того, что его природа не соответствует моим взглядам? Нет, это уж вряд ли: прошло всего несколько дней, как я решил воздержаться от его энергии, а меня уже ломает — так я долго не протяну. Но что если... его потребность действительно — мужчины? Неужели он готов отдаться Рэму? Но ведь от садовника он отказался. Может в силу своей наивности просто не понимает, что мой братец задумал? Или же... Черт, Рэм! Этот придурок его принуждает своим очарованием?» — он вдруг снова поймал заинтересованный взгляд служки на своих чреслах, и, ощутив томительную пульсацию внизу живота, потянул за волосы «ночную бабочку», направляя свой член в ее рот.

— Вымой меня здесь, — прохрипел он, видя, как глаза Луча в удивлении расширились, когда девушка, обхватив накачанными губами упругую головку, стала глубоко вбирать в себя возбужденный ствол.

Парнишка слегка склонил голову, будто желая разглядеть больше, и, недовольно нахмурившись, стал клониться всем корпусом, вызывая своими действиями у Эйдена улыбку.

— Этот мальчик такой невинный, — усмехнулся Рэм, очевидно читая эмоции слуги. — А его девственное недоумение невероятно вкусное... — он вдруг поймал руку слуги, и, подтянув его к себе, повернулся к нему лицом: — Хочешь тоже помыть мой член?

— Ч-что?

— Рэм! — прогремел хозяин дома. — Даже не думай... — угрожающе прорычал он.

— Ты ведь не откажешь своему спасителю? — проигнорировав брата, продолжил Рэми, не сводя глаз с опешившего служки.

Голос ледяного Архонта очаровывал настолько, что все присутствующие девушки начали стягиваться к разгулявшемуся бессмертному.

Эйден понимал, что брат решил, во что бы то ни стало, заполучить Луча и для этого не гнушался всеми возможными методами, начиная от давления на человеческую совесть, и заканчивая архонтским обаянием.

— Остановись... — угрожающе зарычал Эйден, оценивая растерянный вид парнишки, который, как показалось воспалённому сознанию огненного, готов был уже опуститься на колени и приняться за дело. — Ты не должен принуждать его! Это не честно... Он ведь не игрушка!

— Как по-человечески ты рассуждаешь, брат мой, — усмехнулся Рэми, забавляясь реакцией Эйдена. — Не игрушка. Просто — обычный смертный. Разве не так?

— В-вы... хотите, — наконец подал голос предмет спора двух Высших, — чтобы я помыл вас... там? Но зачем? В смысле, я понимаю — потереть спину, но там ведь вы и сами можете дотянуться, — как-то буднично, однако слегка запинаясь, отозвался слуга.

Братья удивленно переглянулись.

— Ты отказываешься? — будто желая убедиться в своих догадках, настороженно спросил Рэм.

Луч, сбитый с толку реакцией хозяев на свой ответ, неуверенно кивнул.

— Эээд?— послышался озадаченный голос младшего брата.

— Я... сам ни черта не понимаю, — отозвался Эйден. — Он всегда был исполнительным и покорным, никогда раньше не замечал ничего подобного.

— Хмм... Неужели смущение настолько сильно, что способно развеять мои чары? — мужчина в задумчивости потёр подбородок.

— Не знаю, о каких вы там чарах, но смущение тут не при чем, — отмахнулся парнишка, и Архонты снова воззрились на него в изумлении.

— Хочешь сказать, тебе не привыкать держать в руках... член? — не унимался любопытный Рэми.

— Так ведь... у покойников это тоже есть, — просто ответил Луч, пожимая плечами. — В деревне моя семья занималась кладбищем: мытьё покойников — одна из обязанностей. Когда родителей не стало, почти вся работа легла на меня...

— О, нет! — Рэм вдруг вскочил с деревянной лавки, и спрятался за обступившими его женщинами.

На пару мгновений воцарилась тишина, нарушаемая лишь легкой музыкой льющейся из динамиков и потрескиванием поленьев в камине, но затем послышался раскатистый смех:

— Ну что, братец, таки остались границы, которые ты не готов преодолеть в своих извращённых исканиях? — смеялся Эйден, почувствовав облегчение от того, что вопрос с принадлежностью его слуги разрешился сам собой.

— Не говори о сексе, когда речь идет о мертвецах, не то я стану импотентом! — возмутился Рэм. — Все считают меня гуманистом, однако я не дал тебе последний раз поджарить тех сельчан именно потому, что не выношу самого вида трупов. А тем более... как можно к ним прикасаться? Покойники — они ведь... такие... мертвые!