— Но вы подумали о расстояниях? Полтора десятка стадий — это почти в три раза дальше, чем застрявший вездеход! А там, если не ошибаюсь, водоем… Значит, придется его обходить. И кто знает, насколько это удлинит путь?

— Экспедиция будет, — Сомба шлепнул ладонью по подлокотнику кресла. — Это не обсуждается. Если надо, я возглавлю ее сам!

Выпрямившись, он встретил прямой холодный взгляд своего первого помощника. И тот, помедлив, отвел глаза.

Толчок швырнул девушек друг на друга. Валентина невольно вскрикнула, когда чей-то локоть больно заехал ей по груди. Сама она, кажется, пихнула кого-то ногой.

— Мама! Ой! Больно! Пусти!

Какое-то время все трое барахтались в тесноте, мешая друг дружке, пока не ухитрились как-то разместиться. Вернее, трое попытались занять одно кресло, садясь чуть ли не на колени.

— Осторожнее!

— Мне неудобно!

— Ты сидишь на моей руке!

— Где здесь крепления? Надо пристегнуться.

— Отдай!

— Ай! Мама! Ты чего!

— А ты чего?

— Тут только одно крепление. Где второе?

Возня продолжалась довольно долго, пока кто-то из них скорее случайно, чем нарочно не задел приборный щиток. Вспыхнуло аварийное освещение, озарив тесную кабинку призрачным светом. Тотчас же, словно только того и ждали, загорелись остальные огни.

Забыв про крепления, девушки подались вперед.

— Где тут что? — Тиока зашарила руками по кнопкам и клавишам.

— Это ты меня спрашиваешь? — оказавшаяся сбоку Валентина — она почти сидела на краю кресла, и одно из креплений оказалось как раз под ее попой — тоже наклонилась вперед. — Тут почти все на вашем диалекте.

— Можно подумать, ты на нем читать не умеешь? Нас же на нашей старой технике натаскивали!

— Это вас, местных, на вашей натаскивали. А нас, приезжих, на другой. Которая, к тому же, была чуть-чуть старше. Лет эдак на пятнадцать, чем ваши старые списанные тренажеры!

— Они не были старыми! — взвилась Тиока. — Папа знал, что я там учусь, и нарочно закупил кое-какую технику. Я — его единственная дочь. И должна получать все самое лучшее!

— Вот ты и сидишь в середине, и тебе лучше всех! — замок крепления врезался как раз между ягодиц, сидеть было неудобно, но податься некуда. Кабина спасательной капсулы была действительно рассчитана только на одного.

— Чем спорить, разобрались бы в приборах, — подала голос Рози. Она сохраняла такое полное спокойствие, что девушки невольно притихли и сосредоточились.

— Вот тут, — Валентина ткнула пальцем. — Здесь показатели запасов воздуха. Давление. Скорость. Расход топлива…

— Сама вижу, — оборвала Тиока. — Не слепая.

— Надо закрепиться в кресле и надеть кислородную маску, — снова напомнила о себе Рози.

— Вы хотели сказать «маски»? — спросила Валентина.

— Маску. Она тут одна, — в голосе медички прозвучала горечь. Она ухитрилась втиснуться не в кресло, а в щель между креслом и стенкой, неловко подвернув ногу и куда-то упихнув локоть чуть ли не под сидение. Во всяком случае, так было видно. — Это же капсула для одного.

— Ерунда, — отмахнулась Валентина, которая тут же принялась шарить под сидением со своей стороны. — Будем ее друг другу передавать.

— Она с моей стороны, — сказала Рози. — Сейчас я ее к вам подпихну.

— Сначала вы, раз уж…

— Нет! — женщина с силой толкнула упаковку с кислородной маской в сторону Валентины. — Мне не надо. Я…

— У вас есть своя? — догадалась девушка.

— Да, — голос медички звучал как-то странно, напряженно.

— Тогда давай ее скорее! — Тиока явно обрадовалась. — Сейчас тут будет… неприятно. И помоги надеть! Я управляю этой штукой.

— Это спасательная капсула, — сказала Рози. — Она сама должна… программа…

— Я отключила программу. Мы на ручном управлении! Помоги надеть маску, Валентина!

— Тебе?

— Да. И с креплениями помоги. Одной рукой я не справлюсь.

— А почему это все тебе? И маску, и крепления?

— Потому, что я пилотирую это судно. И от моей жизни зависят ваши!

— Она права, — кивнула Рози. — Отдай ей маску. А себе… вот, держи!

В руке медички оказался респиратор. Судя по шлангу, он тянулся от прибора искусственного дыхания, который есть у каждого медика в чемоданчике первой помощи.

— А… вы?

— У меня есть еще, — каким-то странным, напряженным голосом ответила Рози. — Даже со сменными фильтрами. И лучше тебе пересесть в кресло за спину Тиоки.

— Что? — чуть не заорала та. — Мне будет неудобно.

— Она — пассажир.

— Да, — Валентина торопливо полезла на сидение. — И это ты, в конце концов, привела меня на «Агути».

Она поелозила, устраиваясь и упираясь лопатками в спинку сидения.

— Прекрати, — пихнула ее локтем подруга. — Ты мешаешь!

Пришлось улечься, откинувшись на спинку и раздвинув ноги, чтобы было удобнее. Сверху навалилась Тиока, ее затылок маячил перед лицом Валентины, и та старалась не думать о том, что будет при резком торможении. Маска на лице нисколько не смягчит удара.

Капсула тем временем неслась в неизвестность. Обзорного экрана, как такового, у нее не было, и определить, куда они летят, было невозможно.

— Сделай что-нибудь! — Валентина пихнула Тиоку в спину.

— Что, например? — огрызнулась та.

— Не знаю. Проверь координаты, включи спасательный маячок… Ну, хоть что-нибудь! Мы же не можем сидеть тут до бесконечности.

— Конечно, не можем, — произнесла Рози. — Запас кислорода тут рассчитан на одного человека примерно на тридцать часов. Нам троим его хватит хорошо, если на восемь часов.

— А потом?

— Потом системе придется выбирать — либо довезти нас до цели живыми, либо максимально продлить нам жизнь… остановив двигатели.

— Весело, — процедила Тиока. — Так и так умирать…

По счастью, она промолчала о том, что всего этого могло бы и не быть, если бы девушки не пробрались тайком на мостик, чтобы ввести в бортовой компьютер новую трассу. Кто же знал, что машина наложит одну программу на другую и в результате выберет третий путь? Несомненно, первый удар астероида по кораблю был случайностью. Но второй, скорее всего, нет — неуправляемый «Агути» просто несся напролом, не пытаясь отклониться от курса, и его появление запустило что-то вроде цепной реакции, когда находящиеся в равновесии астероиды нарушили строй.

— Пить хочется, — не к месту произнесла Тиока.

— Тут должен быть запас воды. Для охлаждения, — откликнулась Рози, принимаясь шарить под сидением. — Есть.