«Шэннан Мэри Гилберт НЕ употребляла тяжелые наркотики вообще. Она была прекрасной дочерью, подругой, сестрой, тетушкой и кузиной. Избранное ею поприще НИКАК НЕ УМАЛЯЕТ того, кем она была для своих близких…»

В ожидании новостей от полиции съехавшиеся в Оук-Бич журналисты, к неудовольствию обитателей поселка, продолжали ходить по домам жителей в поисках подробностей происшествия и, что там говорить, разнообразных слухов. 9 апреля в New York Post появилась статья о том, что в ночь исчезновения Шэннан в доме Брюэра был некий «сорокавосьмилетний мужчина, неравнодушный к стриптизершам». В статье приводились слова матери этого мужчины о том, что сейчас ее сын, скорее всего, в Джорджии. Между тем полицейские продолжали настаивать на том, что в этот вечер Брюэр был в доме один. Сам же Брюэр приводил все новые подробности вечера с Шэннан, которые, естественно, подтверждали его полную невиновность. Теперь он утверждал, что не только не имеет отношения к исчезновению Шэннан, но даже не имел ни малейшего намерения заниматься с ней сексом. В интервью газете Star-Ledger он сообщил, что Шэннан оттолкнула его от себя вопросом о том, «не попадались ли ему трансвеститы» среди эскортниц. По словам мужчины, это заставило его задуматься, не кроется ли что-то за этой фразой – может быть, она на самом деле была мужчиной или бывшим мужчиной. «Э, подумал я тогда: эта история не для меня, – делился он воспоминаниями с журналистом. – Я велел ей сваливать». Вот тут-то ее поведение и стало «странным». «Она поняла, что все будет не так, как ей хотелось». На фоне всех остальных домыслов этот выглядел настолько неправдоподобным, что другие СМИ даже не стали дублировать его на своих страницах.

11 апреля количество тел достигло десяти. Примерно в полутора милях от Джоунс-Бич полицейские нашли пластиковый мешок с человеческими костями. Четыре часа спустя в заповедной зоне пляжа Тобэй служебная собака обнаружила человеческий череп, по предварительным данным – женский.

Как и в случае с Джессикой Тэйлор, эти находки в конечном итоге оказались связанными с другими нераскрытыми делами на Лонг-Айленде. Голова, руки и правая нога неизвестной женщины соотносились с туловищем, найденным в Манорвилле в 2000 году. Голова другой женщины оказалась принадлежащей той же жертве, что и пара отрубленных ног из мешка, который был обнаружен на побережье у Дэвис-Парка в апреле 1996 года. Останки оказались связанными с трупом еще одной женщины, выброшенным у шоссе. Картина этих преступлений была явно иной. Останки разбрасывались в разных местах, а не заворачивались в мешковину. Окружной прокурор Томас Спота предположил, что, в отличие от первых четырех тел, остальные жертвы погибли от рук другого преступника или даже нескольких преступников. «Очевидно, что пляж Гилго и окрестности в течение некоторого времени использовались для избавления от трупов. При всей омерзительности этих деяний нет убедительных доказательств того, что они являются делом рук одного убийцы», – резюмировал он.

Полицейским пришлось вносить коррективы в свои версии. Главной теперь стала такая: пляж Гилго стал свалкой тел, а убийц было несколько. Морин, Мелисса, Меган и Эмбер были лишь одним звеном в цепочке убийств, происходивших на южном побережье Лонг-Айленда.

Поиски продолжались. По мнению родственников исчезнувших девушек, на фоне пристального интереса общественности к разыскным мероприятиям жертвы казались почти забытыми. «Мне кажется, их не считают за людей. Их никому не жалко», – сказала Мэри в интервью журналу Time. В начале мая ее мнение получило дополнительное подтверждение. На слушаниях по общественной безопасности в округе Саффолк начальник следственного отдела полиции Доминик Варроне назвал «утешительным» то, что убийца, судя по всему, «выбирает жертв из определенной узкой категории граждан». «Девушки на Craigslist легкодоступны, без тени опасения они готовы сесть в машину к кому угодно», – сказал он. Смысл сказанного стражем порядка был очевиден. Если бы это были благовоспитанные и образованные девушки вроде жертв Сына Сэма[28], то весь Лонг-Айленд был бы охвачен паникой. А это были всего-навсего проститутки. Неудивительно, что их убили.

С каждым днем Мэри теряла надежду узнать, что же все-таки произошло с ее дочерью. Но она была терпеливой со всеми этими полицейскими, соседями и журналистами и, кажется, даже смирилась с тем, что исчезновение Шэннан становится всего лишь эпизодом в расследовании дела о многочисленных убийствах. И она решила предать гласности информацию, которая до сих пор была известна только их семье и полиции.

12 апреля нью-йоркская круглосуточная радиостанция WCBS880 первой сообщила, что спустя пару дней после исчезновения Шэннан ее матери позвонил некий мужчина, представившийся доктором Питером Хэккетом. «Этот человек сказал, что Шэннан была в неадекватном состоянии, поэтому он оказал ей помощь у себя дома. А на следующий день приехал водитель и забрал ее». Прокомментировать эту информацию попросили самого Хэккета, и это стало его первым публичным заявлением по делу Гилберт. Он не подтвердил и не опроверг, что видел Шэннан. Зато сказал, что сообщил о ней в полицию. После чего он изрек пару банальностей: «Важно закончить с этим, потому что людям нужна определенность. И нам нужно отыскать эту девушку, если она жива». Слово «мы», по всей видимости, было призвано продемонстрировать, что он активно участвует в поисковых мероприятиях наряду со всеми остальными.

В тот же день к Хэккету приехали корреспонденты телеканала ABC News, которым он сообщил, что не видел Шэннан. Но было уже поздно. На следующий день на сайте местного телеканала CBS News появился пересказ радиорепортажа WCBS880, в котором сообщалось, что Хэккет «видел Шэннан, в страхе бегающей ночью в окрестностях Оук-Бич». Правда, никаких ссылок на слова самого Хэккета не приводилось, потому как под запись он ничего подобного не говорил. Но вкус сенсации был так ярок, что одно лишь утверждение Мэри незаметно превратилось в подтвержденный факт. И для тех, кто искал повода для обвинений в адрес жителей Оук-Бич или гадал, почему они по большей части отмалчиваются, история с Хэккетом стала настоящим подарком.

Само предположение о том, что в ту ночь доктор мог видеть Шэннан, внесло оживление в картину происшествия. У репортеров, многие месяцы перемывавших так и эдак слова Брюэра и Колетти, появился новый интересный собеседник.

Журналисты взяли в осаду дом Хэккета. Телекамеры запечатлели его выходящим на улицу в незаправленной рубашке, которая едва сходилась над внушительным пивным брюшком. Под глубоко посаженными глазами заметны темные круги. Он не просто хромает, а буквально шатается на своем протезе и смотрит в камеру с нескрываемым презрением.

Мэри была рада, что Хэккет стал объектом пристального внимания прессы. Впрочем, он отрицал сам факт разговора с ней.

Репортеры буквально забрасывали мужчину вопросами: «Вы видели в ту ночь Шэннан Гилберт?», «Что она вам сказала?», «О чем Шенна