– А твоего билетика там не было? – поддразнила Полли.

– Не знаю. Никогда туда не заходил.

– Ну что ж, у меня такое впечатление, что мистер Гонт припаси мой билет.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Нетти принесла мою коробку из-под пирога, а туда былавложена записка. От мистера Гонта. – Она придвинула к нему поближе лежавшую настоле сумочку. – Посмотри сам. Я, к сожалению, сегодня не в состояниирасстегивать замки.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

– Плохо, Полли?

– Плохо, – откровенно созналась она. – Бывало и хуже, но,честно сказать, не намного. Всю неделю плохо, с тех пор, как погода изменилась.

– Ты пойдешь на прием к доктору Ван Аллену?

Она вздохнула.

– Пока нет. Ожидаю передышки. Каждый раз, когда случаютсятакие приступы, облегчение наступает как только начинаешь опасаться что вот-вотсвихнешься от боли. Во всяком случае так было всегда. Но я думаю, придет день,и случится так, что ожидаемого облегчения не наступит. Если к понедельникуэтого не произойдет, я пойду на прием. Но ведь он может всего лишь рецептвыписать. И все равно пойду, не дура же я, чтобы не испробовать всевозможности.

– Но…

– Хватит, – мягко перебила Полли. – Хватит на сегодня,ладно?

– Ладно, – не слишком охотно согласился Алан. – Взгляни назаписку.

Она очень любезная, и я бы даже сказала… интеллигентная.

Алан расстегнул замок сумочки и сразу увидел конверт,лежавший поверх чековой книжки. Он взял его в руки и ощутил шелковистостьсметанно-белой бумаги. Наискосок было написано почерком настолько старомодным,что, казалось, им могли писать только старинные дневники – Миссис ПоллиЧалмерс.

– Такой почерк, – искренне веселилась Полли, – называетсякаллиграфией, и ему закончили обучать, я думаю, сразу после завершенияледникового периода.

Он достал из конверта канцелярский бланк. Наверху былоотпечатано

НУЖНЫЕ ВЕЩИ

Касл Рок, штат Мэн

Лилэнд Гонт, владелец

Почерк, которым была написана записка уже не казался стольвитиеватым, как на конверте, но все же и от почерка и от стиля самого изложенияприятно веяло стариной.

«Дорогая Полли, Еще раз позвольте поблагодарить вас завеликолепный пирог. Именно такой я люблю больше всего, и он оказался прекрасен.А также примите мою искреннюю благодарность за безграничную доброту ко мне инеоценимую моральную поддержку – вы наверняка поняли, в каком беспокойстве япребывал в день открытия и в преддверии премьеры.

Имеется у меня один предмет, хоть еще и не доставленный, нов пути, переправляется вместе с другим товаром, который, надеюсь, мог бы васзаинтересовать. Не хочу говорить большего; вам лучше увидеть своими глазами.Это, безусловно, всего лишь пустячок, но я подумал о нем сразу, как только выушли, а за долгие годы я редко ошибался в подобных вещах.

Ожидаю товар прибытием не позднее пятницы или субботы. Неоткажите в любезности, загляните во второй половине дня в воскресенье. Я весьдень буду на месте – предстоит составить каталог – и надеюсь вас увидеть.

Повторяю, объяснить в подробностях не имеет смысла, вещицалибо скажет сама за себя, либо промолчит. В последнем случае я хотя бы неостанусь перед вами в долгу, угостив чашкой чая.

Наденусь, Нетти довольна своим новым абажуром. Оначрезвычайно приятная женщина, как мне показалось, и я рад, если смог доставитьей удовольствие, Искренне Ваш, Лилэнд Гонт».

– Чудеса! – воскликнул Алан, вкладывая записку обратно вконверт, а конверт в сумку. – Собираешься отправиться на место и провестиэкспертизу, как говорится на нашем полицейском языке?

– С таким предисловием и после того, как я видела абажурНетти отказаться невозможно. Да, думаю, зайду… если, конечно, рукам не станетхуже. А ты не хочешь пойти, Алан? Может быть, у него и для тебя что-нибудьнайдется.

– Может быть. Но скорее всего придется заняться Патриотами.Кажется, они настроены всерьез.

– У тебя усталый вид. Алан. Под глазами синяки.

– Такой день выдался. Началось с того, что пришлось с самогоутра разнимать городского голову и одного из моих служащих, чтобы они не убилидруг друга в укромном местечке.

Полли подалась вперед и с беспокойством спросила:

– Что случилось?

Он рассказал ей о стычке между Китоном и Норрисом Риджвикоми о странном слове, которое все время повторял Китон – преследование. Когда онзакончил, Полли долго молчала.

– Ну? – не выдержал он в конце концов. – Что ты об этомдумаешь?

– Я думаю, что пройдет еще немало лет, прежде чем ты будешьзнать о Касл Рок все то, что должен знать. То же самое касается и меня. Яслишком долго отсутствовала и не рассказываю никому о своей «маленькойпроблеме», так что, думаю, многие в городе мне не доверяют. Но ты собираешьсведения.

Алан, и запоминаешь их. Знаешь, что я чувствовала, когдавернулась в Касл Рок?

Он отрицательно покачал головой, не спуская с неевнимательного взгляда. Полли не из тех женщин, кто начнет с бухты-барахтыкопаться в прошлом, даже наедине с ним.

– Это было все равно, что снова начать смотреть с серединыодну из мыльных опер, когда уже много серий пропущено. И людей, и их проблемыты узнаешь сразу, так как по сути дела ничего не изменилось. Вернуться кпросмотру такого сериала, все равно что влезть в старые, давно забытые, но всеже очень удобные тапочки.

– О чем ты, я не совсем понимаю.

– О том, что в этом городе идет несколько мыльных опер,которых ты не смотрел с самого начала. Знаешь ли, например, что дядя ДэнфортаКитона лечился в Джунипер Хилл в одно время с Нетти Кобб?

– Нет, не знаю.

Она кивнула.

– Ему было лет сорок, когда у него стали появлятьсяпсихические расстройства. Моя мама говорила, что Билл Китон шизофреник. Незнаю, так это или мама просто употребляла слово, которое часто слышала потелевизору, но факт остается фактом – Билл Китон был явно не в себе. Я помню,как он хватал людей на улице за грудки и начинал талдычить им о какой-томучившей его проблеме – о национальном долге или о том, что Джон Кеннедикоммунист, или еще о чем-нибудь того же свойства. Я тогда была еще ребенком, нопомню, что меня все это очень пугало.