– Еще бы, можно понять.

– А иногда он бродил по улицам, опустив голову, и бормоталчто-то самому себе, очень громко и в то же время неразборчиво. Мама всегда менянаставляла, чтобы я с ним ни в коем случае не разговаривала, когда он в такомсостоянии, даже если мы шли в церковь, и он тоже. Потом он попыталсяпристрелить свою жену. Во всяком случае так говорили, но ты ведь знаешь, какдолгие сплетни могут исказить реальные события. Может быть, он всего лишьразмахивал у нее перед лицом своим служебным оружием. Что бы там ни было насамом деле, но этого было достаточно, чтобы посадить его в окружную тюрьму.Потом провели нечто вроде медицинской экспертизы и его переправили в ДжуниперХилл.

– Он и сейчас там?

– Нет, умер. Его психическое состояние ухудшалосьстремительно, в особенности с того момента, как его поместили в клинику.Говорят, он умер в состоянии каталепсии.

– О, Господи.

– Но это еще не все. Ронни Китон, отец Дэнфорта Китона иродной брат Билла Китона, провел четыре года в психиатрическом отделенииклиники ВА в Тогусе, в середине семидесятых годов. Сейчас он в домепрестарелых. А еще была тетка или двоюродная сестра, точно не знаю, котораяпокончила с собой в пятидесятых после какого-то скандала. Боюсь утверждать, но,кажется, она слишком откровенно предпочитала мужскую компанию.

– То есть, ты хочешь сказать, что это наследственное?

– Я ничего такого не говорила, и не надо делать поспешныхвыводов, просто я знаю историю города несколько лучше, чем ты, вот и все, мнеизвестно то, о чем не говорят четвертого июля на заседании Городской общины. Явсего лишь констатирую факты, а выводы – дело полиции.

Последнюю фразу она произнесла так торжественно, что Алан несдержал улыбки, но все же он чувствовал себя неловко. Наследственная болезньбезумие или нет? Изучая психологию на последних курсах колледжа, он усвоил, чтотакое утверждение не более чем «одна бабка сказала». Несколько лет спустя вПолицейской академии в Олбани лектор говорил, что так оно и есть в отдельныхслучаях: некоторые виды психических заболеваний могут карабкаться по семейномудреву как, скажем, голубые глаза или гермофродитизм. В качестве примера онтакже приводил алкоголизм. А вот говорил ли он нечто подобное о шизофрении Аланприпомнить не мог. Учеба в академии было делом давно минувших дней.

– Наверное, мне надо поспрашивать кое-кого об Умнике, –сказал он с тяжелым вздохом. – Но знаешь, Полли, идея, о том, что городскойголова Касл Рок мало-помалу превращается в ручную гранату в человеческом обликемне не кажется достаточно основательной.

– Конечно. Это наверняка не тот случай. Мне простопоказалось, что тебе стоит быть в курсе. Здешний народ согласится отвечать навопросы, если… если ты будешь точно знать, какие вопросы надо задавать. А еслинет, они будут улыбаться, ходить вокруг да около и в результате ничего нескажут.

Алан усмехнулся. Это была чистая правда.

– Ты еще недослушала, Полли. После Умника меня посетилПреподобный Вилли. Он…

– Шшшш! – Полли так испуганно прервала его, что Аланвздрогнул. Она оглянулась и, – убедившись, что их никто не подслушивает, сноваповернулась к Алану. – Ты меня иногда повергаешь в отчаяние, Алан. Если ненаучишься осторожности, тебя не далее чем через два года переизберут, а тыбудешь стоять с глупой ухмылкой и всех спрашивать: «Что случилось?» Надоследить за собой. Если Дэнфорт Китон – ручная граната, то названный тобой человекфауст-патрон.

Алан пригнулся к Полли и зашептал:

– Он никакой не фауст-патрон. Он самоуверенный напыщенныйпрыщ, вот он кто.

– Казино Найт?

Он кивнул.

Она прикрыла его ??уки своими ладонями.

– Бедняжка. А ведь со стороны этот городок кажется такимтихим и сонным, правда?

– Чаще всего он такой и есть.

– Безумствовал?

– О да, – подтвердил Алан. – Это был мой второй разговор снашим Преподобным относительно Казино Найт, о его законности. Думаю, чтопредстоит еще несколько, прежде чем католики наконец сделают свое дело.

– Он и в самом деле самоуверенный прыщ. – сказал Полли. Лицоее оставалось серьезным, но глаза сияли.

– Да, – сказал Алан. – Теперь он изобрел значки. Еще однопредупреждение.

– Значки?

– Игровые автоматы, перечеркнутые наискосок, вместоулыбающихся физиономий рядом с ними, как обычно. Нэн носит такой. Хотелось бызнать, чья это была идея.

– Скорее всего Дона Хемфилла. Он не только правоверныйбаптист, но и еще член Республиканского Комитета. Он понимает кое-что в том,как проводить те или иные кампании, но уверена, считает, что повернутьобщественное мнение в тех случаях, когда замешена религия, весьмазатруднительно.

– Она поглаживала его руки.

– Успокойся, Алан. Наберись терпения. Жди. Это те киты, накоторых стоит жизнь в Касл Рок – спокойствие, терпение и ожидание того, чтовозникнет какая-нибудь случайность. Так?

Он улыбнулся, отнял свои руки и сжал ее пальцы, но оченьнежно. О, как нежно он сжал ее пальцы!

– Так. Хотите провести вместе вечерок, милая дама?

– О, Алан, право не знаю…

– Обещаю, никаких резких телодвижений. Я разожгу камин, мысядем у камелька и ты мне поведаешь еще немало интересного из жизни города длянашего общего веселья.

Полли слабо улыбнулась.

– Мне кажется, ты уже достаточно нагляделся за последниеполгода на всех, о ком я могу тебе рассказать. Включая мою собственную персону.Если ты хочешь продолжить свое образование, то стоит завести дружбу с ЛенниПартридж… или с ней. – Она указала глазами на Нэн и понизила голос до елеслышного шепота. – Разница между Ленни и Нэн в том, что первый сведениясобирает, а вторая – пользуется ими при каждом удобном случае.

– То есть?

– То есть эта леди не слишком добропорядочным путем нажилавсе свое состояние.

Алан задумчиво смотрел на Полли. Ему никогда еще неприходилось видеть сев таком состоянии: углубленной в себя, разговорчивой иподавленной в одно и то же время. Впервые с тех пор, как они подружились, апотом стали любовниками, он не мог определить: разговаривает он с Полли Чалмерсили с… наркотиками.

– Мне кажутся, сегодня не вполне подходящий вечер для того,чтобы провести его вместе, – вдруг решительно произнесла она. – Я знаю, что неслишком хорошо умею поддержать компанию, когда нахожусь в таком состоянии.