Девушка поспешила к своему столу, чувствуя на себе пристальные взгляды коллег, пока пересекала редакцию, и взмахом руки поприветствовала гостей. Затем указала на звонящий телефон на своем столе и обратилась к ним:

– Привет, я Мирен Триггс, видите вот этот телефон? – сказала она с притворной улыбкой.

Оба нервно кивнули.

– Если кто-нибудь позвонит, возьмите трубку и запишите все, что они скажут. Все, – подчеркнула Мирен.

– Кому брать трубку? Здесь только один телефон, – заметил парень.

– И правда. – Она не подумала об этой детали. – Берите по очереди и записывайте все, что вам говорят. Я найму того, у кого почерк лучше.

– Что?!

– Это называется меритократия, ребята, – ответила Мирен и отвернулась. – Добро пожаловать в «Пресс».

Девушка радостно кивнула, парень же неверяще посмотрел на Мирен, а затем перевел взгляд на спутницу.

Мирен направилась к кабинету Фила Маркса, издателя «Манхэттен пресс». Дверь была открыта, и он разговаривал с редактором о каких-то документах, связанных с вторжением администрации Буша в Ирак. Она ждала, пока они закончат, прислонившись к холодному краю стеклянной двери, и, когда редактор прошел мимо нее, Фил пригласил ее войти.

– Мирен, объясни-ка, что ты вчера устроила. Статья о Кире не была одобрена, она не прошла отбор, и твой редактор сказал, что уже предупреждал тебя, чтобы ты отказалась от этой истории. Мы не таблоид и не собираемся им становиться.

– Мистер Маркс, позвольте мне сказать вам, что…

– Нет, дай мне закончить, пожалуйста.

Мирен тяжело сглотнула, пытаясь приглушить чувство вины, хотя была на грани того, чтобы уйти. Фил был суров, но в то же время он был одним из самых рассудительных людей, которых она когда-либо знала. Все опубликованное должно было соответствовать общественным интересам. Любая тема должна была подниматься в «Пресс» с целью изменить ситуацию.

– Мирен, нельзя отправлять статью в печать без одобрения. Мы находимся в состоянии войны с Ираком. Правительство говорит, у Саддама есть оружие массового поражения, а мы – «Пресс» – должны проверить, правда ли то, что говорит правительство. Именно над этим сейчас работает весь отдел расследований.

– Я понимаю это, сэр.

– Однако… у меня дочка примерно возраста этой девочки. Ее зовут Альма, и… если б то, что случилось с этой семьей, случилось со мной, я бы не хотел, чтобы страна молчала, сосредоточившись на том, что происходит за тысячи миль от ее собственных домов, отказываясь сражаться с врагами, которые живут по соседству.

– Не уверена, что поняла вас.

– Другие родители тоже чувствуют эту боль. У каждого есть кто-то близкий того же возраста: племянница, двоюродная сестра, дочь, внучка. Этой девочке нужна помощь не меньше, чем нашим солдатам на другом конце света.

– Боюсь, я в замешательстве, мистер Маркс.

– В свое время мы опубликовали портрет Киры на первой полосе. Было бы эгоистично не помочь ей теперь, когда дело заглохло. Можешь продолжать расследование. Но не испорть его. Твой репортаж вызвал большой ажиотаж. Поздравляю.

– Бо… большое спасибо, мистер Маркс.

– Не за что. У тебя есть все необходимое? – спросил он, потянувшись за бумагами на столе.

– Я нашла двух стажеров из университета. Думаю, справлюсь.

– Хорошо. Продолжай в том же духе. Мне нужны две статьи в неделю об этой девочке. И я хочу, чтобы ты нашла ее, Мирен.

– Нашла ее? – переспросила девушка, немного напрягаясь.

– Ты думаешь, это невозможно?

– Я этого не говорила. Просто… никогда не видела ничего подобного.

– Я тоже, мисс Триггс, и по этой причине стоит подойти к этому делу со всей серьезностью. Эта запись… У меня очень плохое предчувствие по поводу всего этого.

– Большое спасибо, мистер Маркс.

– Не стоит благодарности. Ты хорошо работаешь. Джим был прав.

– Профессор Шмоер всегда был хорошим другом.

– Как он сейчас? Мы были соперниками, но я всегда восхищался им. Я думаю, мир журналистики стал хуже с тех пор, как он ушел.

– Он сосредоточился на преподавании и… У него есть радиопрограмма в университете, которую он записывает по утрам и выпускает по вечерам. Он ничуть не изменился. Его приятно слушать. Из каждого выпуска можно узнать много нового.

– Это хорошо. Если из университета будет выпускаться больше таких журналистов, как он, это будет хорошим знаком. Может быть, там Джим приносит больше пользы, чем в «Дэйли», разоблачая корпоративные аферы и финансовые пирамиды. Я не думаю, что это была его сфера, понимаешь? Журналист должен найти тему, которой он увлечен, и погрузиться в нее с головой, а я всегда отмечал, что, несмотря на язвительный взгляд и критический дух, он так и не нашел достойного сюжета.

– Это он обратил мое внимание на историю Киры, – сказала Мирен, пытаясь похвалить его еще немного.

– Возможно, исчезновение девочки – как раз его тема. Я мог бы нанять его, чтобы он работал с тобой. В конце концов, пять лет назад именно он порекомендовал взять твой эксклюзив об освобождении того парня, который пытался похитить маленькую девочку, с теми его кассетами.

– Я спрошу его. Я давно с ним не разговаривала. Возможно, он захочет помочь.

– Держи меня в курсе дела, пожалуйста. Две статьи в неделю. И посмотрим, сколько будет материала в дальнейшем.

– Большое спасибо, мистер Маркс.

– Секунду… я не закончил.

– Да?

– Про изнасилование это правда? – спросил он внезапно. Он уставился на Мирен в ожидании ответа. Она не знала, было ли это сочувствие или простой интерес.

Девушка молча кивнула. Она выглядела настолько серьезно, что Фил Маркс ощутил некоторую неловкость.

– Тебе не обязательно было поднимать эту тему в статье, – сказал мистер Маркс.

– Я знаю.

– И почему ты это сделала?

– Мне нужно было исцелиться.

– Я понимаю, – сказал он, кивнув, а затем продолжил: – Того, кто это сделал, так и не поймали?

– Полиция – нет, – ответила Мирен и вышла из кабинета.

Она вернулась к своему столу, где новая девушка-стажер принимала звонок, а ее напарник внимательно смотрел на то, что она записывает в блокнот на пружинах. Заметив возвращение Мирен, он пару раз постучал по руке коллеги. Девушка повернулась и продолжила внимательно слушать, кивая, а Мирен наблюдала. Затем девушка с суровым выражением лица принялась снова что-то строчить в блокноте. Спросив имя и контакты собеседника на случай повторного разговора, она повесила трубку.

– Я только что разговаривала с начальством, – с серьезным видом сказала Мирен. – У меня хорошие новости.