– В истории бывают лишь несколько моментов, – начал Джайлз, – которые определяют судьбу государства, и решение Британии просить о вступлении в Общий рынок является одним из них. Конечно, Соединенное Королевство продолжит играть свою роль на мировой сцене, но роль эта должна быть реалистичной – в соответствии с ней мы должны примириться с тем фактом, что больше не правим империей, над которой никогда не заходит солнце. Я полагаю, что для Британии настало время принять вызов этой новой роли наряду с новыми партнерами, работать с ними рука об руку, как с друзьями, а прошлые противоречия сделать достоянием истории. Я никогда не хотел видеть Британию втянутой в очередную европейскую войну. Цвет юности слишком многих наций пролил кровь на полях Европы, и не только за последние пятьдесят лет, но за все минувшее тысячелетие. Вместе мы должны сделать так, чтобы европейские войны можно было бы отыскать только на страницах книг по истории, в которых наши дети и внуки смогут прочитать о наших ошибках и никогда больше не повторять их.

С каждой новой волной аплодисментов Джайлз чуть расслаблялся и к началу заключительной части речи чувствовал, что весь зал словно окутан его чарами.

– Когда я был маленьким мальчиком, Уинстон Черчилль, истинный европеец, приехал к нам в бристольскую школу вручать награды. Мне тогда награды не досталось, да я и не заслужил – вот, пожалуй, единственное, что у меня общего с этим великим человеком. – Слова Джайлза были встречены громким смехом. – Но именно благодаря его речи в тот день я пошел в политику и благодаря своему военному опыту вступил в ряды Лейбористской партии. Сэр Уинстон сказал тогда: «Сегодня наша страна смотрит в лицо одному из тех великих мгновений истории, когда от британского народа снова может зависеть судьба всего свободного мира». Сэр Уинстон и я можем принадлежать к разным партиям, но в этом мы с ним, несомненно, едины.

Джайлз поднял взгляд на плотно заполненные ряды, голос его окреп и становился уверенней с каждой фразой.

– Сегодня в этом зале мы с вами представляем разные государства, но для нас пришло время работать рука об руку, не в эгоистичных интересах каждого, но в интересах поколений, еще не рожденных. Позвольте мне закончить словами: что бы ни уготовило мне будущее, вы можете быть уверены, что я отдам всего себя этому делу.

Джайлз сделал шаг назад, а все в зале поднялись. Лишь через несколько минут ему дали покинуть сцену. Даже когда он удалялся, его окружили и сопровождали члены парламента, представители властных структур и простые участники конференции.

– В аэропорту нам надо быть примерно через час, – сообщил Себастьян, пытаясь выглядеть спокойным. – Могу я еще что-нибудь сделать для вас?

– Да, найти телефон – мы позвоним Гриффу и узнаем, появилась ли дома первая реакция на речь. Очень хочется верить, что я не грежу наяву, – говорил ему Джайлз между рукопожатиями и словами благодарности людям в ответ на их добрые пожелания.

Он даже дал кому-то автограф – тоже впервые.

– Вон через дорогу «Пэлас отель», – показал Себастьян. – Можем позвонить оттуда.

Джайлз кивнул, продолжая медленно двигаться к выходу. Минут через двадцать он наконец очутился на ступенях парламента и стал прощаться с президентом.

Вдвоем с Себастьяном они быстро пересекли широкий бульвар и окунулись в относительную тишину «Пэлас отеля». Себастьян сообщил номер портье – тот набрал Лондон и, услышав отклик на другом конце линии, проговорил:

– Соединяю вас, сэр.

Джайлз взял трубку, и его приветствовал голос Гриффа:

– Только что смотрел шестичасовые новости Би-би-си. Только о тебе и говорят. Телефон трезвонит без умолку – люди хотят узнать тебя поближе. Когда вернешься в Лондон, в аэропорту тебя будет встречать машина, отвезет прямо на Ай-ти-ви, где Санди Гэлл возьмет у тебя интервью для ночного выпуска новостей, но ты там не задерживайся, потому что Би-би-си хочет, чтобы в десять тридцать вечера ты побеседовал с Ричардом Димблби[28] в «Панораме». Лакомый кусочек для прессы – долгожданный рывок аутсайдера. Где ты сейчас?

– С минуты на минуту выезжаем в аэропорт.

– Отлично. Позвони мне, как только приземлитесь.

Джайлз положил трубку и улыбнулся Себастьяну:

– Вызови такси.

– Зачем? Только что пришла машина посла, водитель ждет нас на парковке перед отелем, чтобы отвезти в аэропорт.

Когда они вдвоем шли через фойе отеля к выходу, их задержал мужчина, выбросив вперед руку со словами:

– Мои поздравления, сэр Джайлз. Прекрасное выступление. Будем надеяться, оно изменит соотношение сил.

– Благодарю вас, – ответил Джайлз, заметив стоявшего у машины посла.

– Меня зовут Пьер Бушар. Я заместитель президента Европейского экономического сообщества.

– Да, конечно. – Джайлз остановился для рукопожатия. – Я знаю, мсье Бушар, о ваших неустанных заботах о помощи Британии в ее стремлении стать полноценным членом ЕЭС.

– Весьма польщен. Не могли бы вы уделить мне несколько минут для обсуждения вопроса личного характера?

Джайлз глянул на Себастьяна, а тот в свою очередь – на свои часы:

– Десять минут, не больше. Я пойду предупрежу посла.

– Полагаю, вы знаете моего доброго друга Тони Кросленда? – спросил Бушар, уводя Джайлза в сторону бара.

– Конечно. Вчера я дал ему сигнальный экземпляр речи.

– Уверен, он наверняка одобрил ее. В ней все, во что верит Фабианское общество. Что выпьете? – спросил Бушар, когда они вошли в бар.

– Односолодовый, воды побольше.

Бушар кивнул бармену и попросил:

– Мне то же самое.

Джайлз устроился на стуле, оглядел комнату и заметил в углу группку продажных политиканов, читающих копию его речи. Один из них коснулся пальцами лба в насмешливом салюте. Джайлз улыбнулся.

– Очень важно понимать, – обратился к нему Бушар, – что Шарль де Голль сделает все, чтобы не дать Британии вступить в Общий рынок.

– «Только через мой труп», если я правильно помню его слова, – улыбнулся Джайлз, беря свой стакан.

– Будем надеяться, что так долго ждать нам не придется.

– Такое впечатление, будто генерал не простил британцам победу в войне.

– Ваше доброе здоровье. – Бушар поднес стакан ко рту.

– Ваше здоровье.

– Нельзя забывать, что у де Голля хватает и своих проблем, не в последнюю очередь…

Внезапно Джайлз почувствовал, что теряет сознание. Он ухватился за стойку бара, пытаясь удержать равновесие, но перед глазами все поплыло. Он выронил стакан, соскользнул со стула и свалился на пол.