— Что любит? — облизала ложку и тяжело вздохнула: ванильное мороженое уже почти превратилось в кашу от жары.

— И ты любишь. Любишь ведь Егора.?

— Ну-у-у…

— Ой, Валя! Не смеши мои тапки! Это всем видно! Вы как два влюблённых придурка…

— Шпашиба, — сунула ещё ложку мороженого, пытаясь уйти от разговора.

— Скоро тотализатор откроем…

— А чего это ты такая злая стала? — я протянула ноги со вздохом. Положила руку на живот и погладила его. Крепенький такой, барабан напоминает. — С чего вдруг? У тебя голос разума проснулся? Или у вас тоже буря на семейном фронте?

— Наверное, у меня никогда детей не будет…

— Рита! Ну что ты! Что за глупости? Всё у вас будет! — я пересела на диван и приобняла подругу. — Откуда у тебя эта ерунда в голове.

— Знаю, я этим уже всех достала. Гоша уже готов Цербером на меня кидаться! А я… я ничего с этим поделать не могу, — Рита вздохнула и вновь прихлебнула чай. Я передёрнулась и поёжилась, мне всё ещё было жарко. — Ничего… и это так глупо, что у тебя есть всё, что я так хочу, но ты упорно отпихиваешь своё счастье!

— И чего же ты хочешь? Чтобы я призналась Егору?

— Да, чтобы сказала ему, как сильно ты его любишь. И приняла наконец его предложение! Вы же созданы друг для друга! Я более милой пары в жизни не видела.

— Ни за что! Только не последнее.

— Ну что же ты за человек, Валентина? Упрямая, как баран! Меня бы так мужчина любил…

— Твой Гоша ничем не хуже. И ты такой же баран, как и я! Глупо считать, что у кого-то трава зеленее… — я стала закипать подобно чайнику. — Слушай, мои гормоны сейчас плохой советчик. Я вспыхиваю спичкой. Егор просто… да он понял всё прекрасно. Ушёл, чтобы дать мне время остыть. Благоразумно!

— Тогда иди к нему первой, он оценит. Скажи правду. И перестань уже, наконец, поглощать тоннами мороженое! — Ритка выдернула у меня из рук ведёрко и нахмурилась, поджав губы. — Тебе надо и про вес думать…

— Господи! Всё, я лучше к Егору! Лучше ему признаться!

С кряхтением встала с дивана, сунула ноги в тапки-собаки и лениво поплелась к двери, не слушая бурчание Риты. Шорты уже становились бальными лосинами, которые слишком уж сильно облегали мои ноги. Меня даже посетила крамольная мысль, что слова Риты о весе… не так уж и беспочвенны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Валя, неужели ты скажешь ему «да»?

— Ну, может, тогда вы все от меня отстанете? — всплеснула руками и открыла входную дверь. Обернулась к подруге и язвительно пропела: — Егор, я тебя люблю и готова стать твоей женой!

— У вас ничего не выйдет!

Меня прервал незнакомый голос. Рита выскочила из комнаты как ошпаренная. Я же медленно повернулась лицом к двери и удивлённо вытаращилась на стоящую передо мной женщину.

— Здравствуйте! Вы Валентина?

В коридоре загромыхала стойка капельницы. Ураганный вихрь нанотехнологий не успел долететь до нашей городской больницы. Ремонт, оборудование, но нет-нет и проскользнёт веяние былой эпохи. Вот стойка капельницы, облупленная и шершавая, так и поступала.

Опять будут колоть магнезию. Проще на вулкан сесть, чем перетерпеть эту гадость. У меня от таких капельниц горело всё и очень хотелось в душ, а потом забраться под одеяло и спать. Дверь в палату открылась бесшумно. Лара, цокая приземистыми каблуками своих спортивных туфель, подошла ко мне.

— Ну, как поживает самая здоровая и самая счастливая будущая мамочка?

— Паршиво, — пробормотала и тяжело вздохнула.

— Что болит?

— То, что капельницей не вылечишь. Об этой субстанции многие философы спорили, — я стала перечислять имена и загибать пальцы, — Аристотель, Платон, Фома Аквинский…

— Отделение кардиологии находится по соседству, — медсестра ухмыльнулась и оглядела пустую палату. — После обеда у тебя появится соседка.

— Сердце у меня в порядке… А соседка это хорошо, устала в тишине лежать.

— Ты же сама не выходишь из палаты, посетителей у тебя хватает. Сейчас вот свекровь твоя ждёт… Хочет с врачом поговорить.

— Свекровь? — я поморщилась от противного ощущения иголки и зажмурилась. — Я даже не замужем.

— Ну, она назвала себя именно так. Свекровь. Кто она там тебе — разбирайся сама. Но тебе не кажется, что стоит прервать затворничество? Прогуляйся, подыши воздухом. Ты скоро станешь прозрачной и серой, совсем как эта побелка, — медсестра ободряюще улыбнулась. — У тебя есть время подумать и собраться с мыслями. Около часа точно, ты ведь знаешь.

Знаю… Всё я знаю. Пожалуй, то единственное, что точно знаю. Всё, на этом мои когнитивные способности забрели в тупик. Я отупела, стала наивной и… И!

Вот на этой замечательной букве алфавита я осознала всё. Снова.

Чуть капельницу морским углом не закрутила! Был бы Егор рядом, то получил этим самым узлом по кумполу! Это же надо было так… так… Эх!

Самая счастливая женщина. Не буду я самой счастливой женщиной, потому что не могу я стать ею без Егора. Права была Ритка, права! И про чувства, и про замужество, да про всё! А тройня так вообще нас на вершину Эвереста вознесла. Три мальчика… Лишь бы здоровые!

А сейчас я сама своим же настроем угрожаю им, нервничаю. Из-за этого тонус, а это плохо. Так врачи объяснили, а они в больнице были очень хорошими, заботливыми, первоклассными специалистами.

Магнезия уже сделала меня немного вялой. Глаза огнём горели. Склонила голову и посмотрела на пузырёк с лекарством, тот уже опустел на две трети. Чуть-чуть осталось.

Тамара Владимировна пришла ко мне впервые за неделю. Я и правда ни с кем не говорила: ни с мамой, ни с Егором, ни с Ритой. Вообще ни с кем. Но вот то, что пришла мама Егора, меня удивило. Может… Может и правда стоит выйти из палаты?

Пожалуй, она была единственной, кто точно не будет на меня давить. Смогу хоть узнать, что за ерунда творится в моей жизни.

Когда Лара пришла убирать капельницу, я твёрдо всё решила. Даже немного нахмурилась, чтобы казаться строгой.