– Да, но что я им скажу? «Простите, док, но у меня между полушариями находится сверхсекретное взрывное устройство. Не могли бы вы его вытащить? Оно меня бесит».

– У Сэмюэла много ипостасей, но я не думаю, что он нейрохирург.

– Ну с чего-то же надо начинать, Эшли.

Прямых рейсов на Ноксвилл не было, и мы забронировали билеты на рейс с пересадкой в Чикаго. Там можно пару часов отдохнуть. С момента приземления в аэропорту Хелена меня преследовало чувство, что в голове тикают часики, как таймер, который ведет отсчет до какого-нибудь апокалиптического события. С апокалиптическими событиями я уже сталкивался. Правда, на сей раз все было немного иначе. Я пытался спасти не мир, а только две жизни… или три, если считать Сэмюэла. Но после, когда мы сели в кресла у терминала, я подумал, что нет, дело только во мне. Я спасал не мир, я спасал Альфреда Кроппа.

Эшли уснула, положив голову мне на плечо. Бургер с картошкой ее подкосил. Я посмотрел на ее макушку. А что будет с ней? Ей ведь тоже некуда идти и негде спрятаться от Нуэве. Чем дольше она остается со мной, тем большей опасности я ее подвергаю. Неприятно, но факт. О приятных фактах – например, о том, как она посмотрела на меня в ресторане, или о шоколаде на ее губах, который смешался с солью от хлебных палочек на моих – думать было некогда. Настало время заняться неотложными делами. Пора было делать то, что до́лжно.

Осторожно, чтобы не потревожить ее сон, я опустил в ее карман несколько двадцаток. Эшли что-то пробормотала, пару раз чмокнула губами и уткнулась носом мне в шею. (Что ей снилось? Сливочное мороженое, большие слюнявые собаки, вампиры?)

Иногда, когда мне хреново, я напоминаю себе, что дважды спас мир и я герой, как пожарный, который бросился в горящий дом, чтобы спасти угодившего в ловушку ребенка. Но я не был пожарным. И героем не был. Даже когда я сражался с Могаром и королем демонов Пеймоном, дело было во мне, а не в спасении мира. И если в меня когда-то вонзили меч, то лишь потому, что я собственноручно отдал его Могару. И с Пеймоном я сразился только потому, что он убивал меня изнутри – набил мое тело личинками и постепенно сводил с ума.

Я никогда и ничего не делал ради спасения мира. Я все делал ради спасения Кроппа, а что до мира, то это было чем-то вроде благоприятного побочного эффекта.

Я опустил голову на макушку Эшли и через минуту заснул. Во сне я снова летал. Приземлился на скале, на берегу моря. На ней возвышался замок из ослепительно-белого камня с развевающимися на башнях флагами. Перед воротами – всадник в сверкающих доспехах. Он вынул из ножен меч и в знак приветствия поднял его над головой.

И тут началось мое падение. Я камнем полетел вниз, в море. Над грохочущими волнами прибоя возникла голова чудовища. Оно разинуло пасть. Его блестящие клыки были размером с замковые башни.

Я успел проснуться до того, как оказался в пасти дракона, и услышал голос Эшли:

– Альфред! Альфред, объявили посадку.

В самолете Эшли заняла место у окна, а я сел рядом. Коленки у меня подпрыгивали в такт секундомеру, который тикал в голове. Это был момент расставания, но без прощальных слов.

Я слегка сжал руку Эшли и соврал в третий раз:

– Кажется, салат был не очень свежим, схожу-ка я в туалет.

Пассажиры укладывали свои вещи в верхние отделения. Извиняясь на каждом шагу, я прошел в переднюю часть салона и уже там рискнул оглянуться. Я увидел только ее белокурую макушку, но почему-то именно от этого у меня чуть не разорвалось сердце. Последнее, что отпечатается в моей памяти, – ее макушка!

Я сказал стюардессе, что забыл в терминале ручную кладь. Стюардесса была слишком занята поиском подходящего отделения для пальто пассажира первого класса и только махнула, чтобы я проходил, хотя велела поторопиться.

И я еще как поторопился. Даже на людей налетал по пути в терминал, мысленно продолжая отсчет. Если дверь задраят, то до посадки уже не откроют. Оставалось надеяться, что к моменту, когда Эшли встревожит мое отсутствие, будет уже слишком поздно.

Я устроился в кресле напротив выхода на посадку и принялся ждать, думая, что Эшли вот-вот примчится. Она так и не появилась. Тогда я встал и подошел к окну с видом на летное поле. Самолет уже отъехал от терминала. Я представил, как Эшли требует, чтобы ей разрешили выйти. Она вполне могла добиться своего, если бы включила истерику на полную. Самолет укатил к взлетно-посадочной полосе и скрылся из виду. Я постоял у окна еще несколько минут до взлета и проследил за тем, как его силуэт растаял в синем небе.

До свидания, Эшли.

По пути в туалет я молил Бога, чтобы, пока мы с Эшли сидели у терминала, никто не озаботился выносом мусора. Пистолеты оказались там, где я их оставил, – в ведре, под использованными бумажными полотенцами. Один я заткнул за ремень спереди, второй – за спину, потом одернул свитер и посмотрелся в зеркало, чтобы убедиться, что ничего не заметно.

Следующие три часа я просто болтался по аэропорту Хелена. Если не считать уроки алгебры и очереди, то аэропорт – самое скучное место на свете. Но три часа свободного времени – это реальная возможность разработать по-настоящему действенный план. Изобрел же я парализующее устройство из бутылки из-под шампуня и собственной мочи. Правда, я подустал, немного паниковал и уже начал жалеть, что рядом нет Эшли. Было бы здорово иметь под рукой опытного оперативника, когда появятся Вош с компанией.

Когда твоей жизни грозит опасность, а время еще есть, возникает желание разрядиться и уладить дела. Я решил позвонить Альфонсо Нидлмайеру и, образно говоря, вытащить занозу из задницы.

Я сразу перешел к делу:

– Вы меня обманули.

– Альфред, я бы никогда…

– Вы все это время знали, где Сэмюэл. Черт, да я поклясться готов, что вы лично сдали его Вошу!

– Альфред… Альфред… – залепетал Нидлмайер. – Я не знаю, что сказать…

– Вош и Журден наверняка вышли на вас сразу после того, как Нуэве вытащил меня с их склада.

Поняв, что я загнал его в угол, Нидлмайер мигом перешел на официальный тон:

– С твоей стороны это возмутительное предположение.

– И вы до смерти перепугались. Это я понимаю. Но я знаю эту кухню. Они запугивают всех, кто меня знает… угрожают всем моим близким, кому я могу довериться. И вот они запугали вас… иначе и быть не могло. И вы предложили сдать им Сэмюэла при условии, что от вас отстанут. Я прав?

В ответ я услышал только тихое шипение, характерное для междугородных линий.

– Когда вы сказали им, что я жив? На моих похоронах? Или Вош пошел с вами, чтобы вы не слиняли в Огайо?

– Альфред, позволь мне сказать, это совершенно… Альфред, я с самого начала делал все, что мог…

– Хватит врать! – заорал я.

– У меня жена! – заорал он в ответ. – Семья! Я никогда не вел таких дел! Ты не представляешь, каково это, когда рискуешь лишиться всего!