Алекс оступился и пропорол себе локоть и плечо, пытаясь удержаться. Но даже выступившая кровь скорее успокаивала: слишком легко он отделался от боя и той магии, что поглотила сознание и почти стёрла память последних суток.

Наконец они оказались в низине внутри тех самых скал, по которым лезли вверх. Изнутри вид был не сильно уютней: те же сероватые камни, сухая земля, тёмные кустарники и невысокие деревья, но здесь наконец местами рассеивался туман, открывая выстроенные из каменных блоков дома. И это были не кособокие хижины, а сложенные ровно, камень к камню, грань к грани сооружения, невысокие, расположенные на разной высоте стройными рядами.

Варий отпустил девчушку, что-то шепнув ей, а потом повёл Алекса ещё дальше. Они шли, встречая ещё людей, но Алекс уже ничему не удивлялся. Здесь оказалось много детей и подростков, но все они, хоть и с детскими чертами, казались странно-взрослыми. Они на миг оборачивались, оглядывались на него, но потом только приветливо улыбались и прижимали правую ладонь к груди.

Несколько взрослых, что встретились на узкой тропе, вдоль которой явно вручную высаживали кусты и деревья, тоже вели себя как ни в чём не бывало, будто каждый день видят чужака с босыми ногами и голой грудью, который только и делает, что оглядывается по сторонам. И все спокойно улыбались и повторяли один и тот же жест, приветствуя его.

Алекс шёл рядом с Варием ничего не говоря. Это спокойствие и умиротворение охватило и его, проникло внутрь и вскоре Алекс поймал себя на мысли, что и ему хочется так же прижимать ладонь и склонять голову. Тихая мелодия раздавалась откуда-то со склонов — стройным хором напевали что-то незнакомое несколько голосов. В вышине закричала птица, и Алекс всикнул голову, с жадностью впитывая этот звук и ловя взглядом широкий размах крыльев — это возвращало ощущение жизни.

— Пойдем, покажу пока тебе это место, — Варий повёл его в сторону.

Они поднялись по спиральным ступеням на открытую крышу одного из высоких домов, где стояли несколько деревянных сидений и низкий каменный стол. С такой крыши в ясный день было бы видно, наверное, весь этот монастырь. Варий достал кремень и разжёг огонь в небольшом каменном очаге неподалёку, а после добавил в котел воды и бросил несколько трав из мешочка неподалёку.

Наконец Варий дохромал и опустился на сиденье, и Алекс последовал его примеру. Озноб прошёлся по голой коже, хотя здесь почти не было ветра, только щупал холодными пальцами туман. Зато он скрыл их двоих ото всех точно мягкой стеной, и слова звучали теперь приглушённо.

— Похоже, тебе пригодится новая одежда, — улыбнулся мастер-плотник. — Попробуем найти что-то подходящее.

— Спасибо… Учитель. — Алекс невесело усмехнулся и почувствовал, как в последнем слове прозвучала вся его горечь. От того, что столько лет он был уверен в смерти Вария. От того, что он притворялся другом, а на деле был отправлен орденом дарханов, чтобы следить и наставлять. — Но одежда — последнее, что меня сейчас волнует.

— А зря. К вечеру здесь сильно похолодает, — Варий кивнул на небо за облаками, сквозь которые начали пробиваться лучи солнца — уже оранжевые, закатные. Они высвечивали клубящийся туман, и делали его живым.

— Как ты мог знать, что я приду?

— Не знал — видел, — спокойные слова тонули в зыбкой реке струящегося вокруг воздуха.

— Видел? — Алекс подался вперёд. — Тогда что ещё ты видел?

Варий провёл рукой над огнём, проверяя жар.

— Многое, — пожал плечами он и снова взглянул на Алекса, но улыбка подёрнулась рябью и исчезла. — Прости. Знаю все твои вопросы, мой друг. Почему я ушёл тогда, почему оставил тебя. Почему не дал о себе знать, не рассказал правду о дарханах.

Он снял котелок с огня и разлил по двум неглубоким глиняным чашкам. Запах травяного отвара был незнакомый, резкий и пряный.

— Выпей, тебе полегчает, — сказал Варий и взял свою чашку. — И пока забудь о вопросах.

Алекс не стал спорить и принял предложенный отвар, сделал несколько медленных глотков и прислушался к наступившей тишине — вокруг и внутри себя. Чашка согревала пальцы, и Алекс начал чувствовать, как медленно и неспешно растягивается время действительности, стирая спешку, растворяя тревогу.

Тепло расходилось по телу, покой струился в плывущем воздухе, мягкий закатный свет освещал ставшими оранжевыми горы, отражался яркими искрами огня в чуть сощуренных глазах старого друга. И прежнее ощущение мира, что пошёл кругом, больше не показалось странным.

Алекс на мгновение прикрыл глаза. Вспомнились собственные слова, сказанные Джейне там, в Корнаильских горах:

«… Везде есть движение, даже в неживом. Движение ветра, полёт облаков, кружение звёзд на небе, трение сползающих ледников, разрушение гор. Волны, гонимые ураганом и штурмующие скалы. И этот основной для всей природы закон движения стирает границу между живым и мертвым. Покоя нет и в смерти.»

Корнаильские горы, Иввар… Алекс потёр лицо. Оранжевый свет теперь заливал всё вокруг и слепил. Туман расходился, открывая вид на горные массивы и дома монастыря, искусно врезанные в скалы. И в этом закатном свете было столько тепла, что показалось вдруг, будто смерти и вовсе нет. Просто не бывает.

— Вижу, ты продолжал свои поиски отречения от магии, — с прежней улыбкой в голосе заговорил Варий, взглянув на цепь Покровителя на груди Алекса и на слабую линию на запястье, что рисовал Доран.

Алекс коснулся цепи.

— Это — моя память и мой якорь. Я должен вернуться — обещал. Найти спасение и вернуться.

— Спасение от самого себя? — Варий тоже сделал глоток отвара, не отрывая от Алекса взгляда.

— Оно разрушает меня, Варий. Я перешёл те границы, что прежде держали меня, и теперь не чувствую… не чувствую в себе сил сохранять разум и контролировать это. Я… мои силы уничтожили не только корабли врагов, но и всех, кто шёл сюда со мной. Команду. Мейкдона. Остальных.

Воспоминание, что недавно рвало сердце, вдруг прозвучало приглушённо. Словно всё это было, но не здесь, не сейчас — далеко в прошлом.

— И мой брат. Ты знал, его, Варий… Сеймон, который однажды рассказал ордену про меня и заставил найти мне наставника-адорре. Тебя, — взглянул он в мягкое лицо мастера. — Сеймон потерял рассудок. Я думал, он сможет нам помочь, но теперь помощь нужна ему самому, и если бы не магия…

— У каждого из нас свой путь, Алекс. Его оказался таков, а вот твой — иной. Помнишь, мы говорили с тобой прежде.

— Тогда я ещё ничего не знал. После тебя и плена читал всё, что нашёл про магию и даори, был уверен, что справлюсь. Но проиграл. И я почти умер, там, снова в Ивваре…

— Я знаю.

Алекс только покачал головой. Знает! Что толку говорить с ним!..

— Тогда скажи мне, что теперь делать.

— Остаться с нами.

Простые слова прозвучали так легко и правильно. Остаться. Здесь, в этом залитом светом затерянном городе посреди океана, среди вековых гор и выстроенных дарханами стен убежища. Здесь, где нет времени, смерти и остального мира — только плавно кружится небосвод, облака ползут по скалам, а солнце гладит лучами щербатые камни.