Алекса выкинуло даже не на остров — на жалкий обломок суши площадью шагов пять на шесть. Из воды торчали валуны, заросшие водорослями, а дальше от берега — громады камней, которые поднимались на высоту средней мачты и заканчивались: дальше снова пожирало сушу море.

Тишина. Монотонный шум моря, ни птиц, ни ветра. Ровный горизонт преломлялся, превращаясь в стену неба, такую же ровную и серую.

Алекс медленно ступая прошёл вперёд и только на самом севере увидел далёкую сушу — уже настоящую землю…

— Мейк, — с горечью бессмысленно повторил Алекс, рухнув обратно на песок. С болью скривились губы и захотелось выть.

Он отчетливо вспомнил отрубленную голову долговязого Мариса, что подкатилась к его ногам. И кровь, кровь… Взглянул на свои сапоги, но море давно смыло все следы. Алекс обхватил ладонями лицо. Провёл с нажимом, будто пытаясь стереть этот кошмар, но это … это — было выше его сил. Боль зверем грызла душу, въедалась в самое сердце.

Он помнил лица каждого, кого утащил с собой в эту бездну. Они мертвы. Жив только он, проклятый колдун, будто в насмешку!

Алекс оторвал ладони от лица, повернул тыльными сторонами к себе и уставился на дрожащие пальцы. Не осталось ничего. Ни хитрой цепи той краской, ни щита Покровителя. И боль не раздирала плечо с татуировкой, что сделал старина Варий. Ничего от прежних чувств, только звенящая пустота, как внутри корабельного колокола.

Алекс даже ощупал своё лицо — он ли это? Но что за бред! Пальцы наткнулись на длинную цепь на шее, и он сжал её в кулак, наматывая вокруг запястья. Джейна. Жена его, право на жизнь, милая, родная.

Знала бы, какую цену он заплатил за эту свою жизнь — прокляла бы? Да он бы сам…

Алекс снова встал. Пошатнулся, сдернул по очереди тяжёлые мокрые сапоги. Оглянулся ещё раз. Отсюда только один путь…

Демонов Итен. Казалось, судьба не просто так раз за разом вышвыривает его сюда, но теперь он пройдёт до конца. Отыщет Вария, и, быть может, этот замкнутый круг наконец разобьётся и отпустит его, протащив через смерть в очередной раз.

Алекс сглотнул ком в горле. Соль першила на губах, жгла ободранные на корабле щеки и ладони, сушила нёбо. Он стащил рубаху, остался только в коротких штанах. Подошёл к ворчащему на берегу морю и шагнул на глубину.

Стопы закололи острые камни, но Алекс не стал долго думать, вдохнул и нырнул в набегающую волну.

Море успокаивало, забирало боль, забирало мысли. Оно было живое, в отличие от замершего и мертвого как пустыня пейзажа. Алекс неловкими гребками ушёл вниз, на глубину, выдохнул воздух и поплыл, чувствуя мягкое давление воды. Она обнимала и оглушала. Темнели на дне камни и расщелины скал, но не видно ни рыб, ни водорослей, ни иной жизни. Только пустое море и камни, рокот, дыхание воды. И даже когда лёгкие начало жечь от нехватки кислорода, Алекс ещё держался на глубине, упрямо пытаясь проплыть ещё немного. В глазах потемнело, и он наконец вынырнул, шумно вдохнув.

Ему не доплыть до той земли — слишком далеко. Расстояние на воде обманчиво, и даже если кажется, что рядом, это совсем не так. Тут не один десяток миль… Алекс опустил лицо в воду и снова встряхнулся. Оглянулся на берег — но какой смысл возвращаться? Кого ждать? Ивварцев? Он сдохнет на этих скалах через пару дней без пресной воды.

На поверхности в десятке шагов что-то темнело. Доплыв до того места, Алекс сцепил зубы. Обломанные будто страшной бурей доски он узнал и в таком виде. И теперь надеяться на то, что «Ясный» ещё мог уцелеть нет смысла.

И он поплыл вперёд, ухватившись за эту доску.

Солнце медленно поднималось, пытаясь пробиться сквозь марево облаков, а он грёб, больше ни о чем не думая, вперёд и вперёд, временами опуская голову в воду, а временами бессильно повисая на обломках дерева. Но течение тотчас уносило прочь, и приходилось грести снова, чтобы просто оставаться на месте.

Если он утонет здесь и сейчас — это будет просто жестоко. И снова перед глазами как живой — преданный до последнего мгновения Мейк… Знакомое, выплывшее из тумана имя будто пощёчиной отрезвило. Алекс со всей яростью ударил ослабевшими руками по воде, отпихнул доски и поплыл изо всех оставшихся сил, толком не различая, сколько ещё до земли. Мышцы одеревенели, но упрямство было сильнее. Волны, поначалу будто нарочно плескавшие в лицо, перестали хлестать, а вода стала казаться холодней из-за жара, идущего по мышцам.

Когда рядом замаячили первые очертания острова, Алекс не верил глазам. Казалось, то просто снова обман его воображения… он даже рассмеялся, представив, как снова опустит голову под воду, а потом вынырнет и увидит, что нет никакой земли, никакого Итена, никакого архипелага. А он бессмысленно барахтается в застывшем проклятом океане, в котором и сам как призрак на века обречён скитаться. Как там говорил Мейк перед встречей с ивварцами…

Память возвращалась яркими вспышками. На палубе ивварцы, огонь полыхает, врагов слишком много. Один из них снова подсекает Мариса и безумным ударом рубит ему голову. Убивают Дени. Окружают десяток оставшихся. И Мейк еще рядом, еще пытается защитить его… А мир плывет, распадается и снова проклятая чернота…

Соленая вода щипала глаза, все туманилось. Алекс не чувствовал рук и ног, когда что-то твёрдое коснулось бедра. Захлебнулся волной, ушёл на дно и… это было настоящее дно. Камни! Отплевавшись и отдышавшись, Алекс сквозь муть в глазах увидел землю. Прибой бился о камни. Плевать. Ещё гребок. Правая нога ударилась о скалы, содрало кожу. Но вцепившись мертвой хваткой в камни, Алекс вытащил себя на берег. Ещё немного, один отчаянный рывок — и он перевалился на покатую поверхность мокрого валуна. Грудь ходила ходуном, мышцы сводило резкой болью, и Алекс глухо простонал:

— Сука ты, Варий. — Скрутило в кашле. — Я здесь, слышишь?! — заорал он, растянувшись на скалах и уставившись в небо. — Здесь… сука, — голос сорвался на хрип и снова кашель.

Наверное, он провалялся не меньше часа, ни в силах шевельнуться. Ещё долго тяжёлым молотом билось сердце, и Алекс осторожно дышал, глядя как грозовые облака на востоке сходятся, клубятся над головой и неотвратимо ползут все ближе.

Ползут, темнеют… и снова яркое видение прошлого: море взъярилось, палуба содрогнулась в диком толчке, грохот оглушил будто кто ударил в гигантский барабан. Ярость. И дрожь по пальцам. Огромные военные корабли — скорлупки в сердце океанской бездны. И никто не остановит. Никто и ничто. Смело волной всех, кто был рядом, стащило прямо по кровавым следам, утопило в пучине.

Алекс едва вдохнул, шире распахнув не видящие ничего глаза. Сердце колотилось так, будто хотело разломать ребра. Всё закончилось. Всё закончилось. Это он убил их всех. Всех.

На сером фоне неба привидилось чье-то лицо. Алекс сощурился, пытаясь узнать его, но черты были незнакомы, расплывчаты, слишком… малы. Малы? Это ребенок!

— Ты что, купался?

Тихий спокойный голос с легким оттенком любопытства, синее платье, несколько веснушек на курносом личике, и черные волосы пушистым облаком вокруг. Видение. Странное, но все лучше, чем…