Этерия уже почти смирилась с тем, что она останется здесь на веки вечные, как вдруг та дверь, которую она должна была охранять, и которая однажды взорвалась на множество мелких частиц, а затем внезапно снова стала цельной, начала открываться.

Медленно, будто тот, кто её толкал, был очень слабым, или ту намертво заклинило. Увидев такое чудо — первое чудо за целую вечность! — Этерия кинулась к двери. К.н.и.г.о.е.д...н.е.т

Даже если это за ней пришла королева, чтобы наказать за провал миссии, девушке уже было наплевать. Тело и душу проморозил вечный туман междумирья. И она готова была сделать что угодно, пойти даже на преступление, лишь бы очутиться в другом месте.

Конечно, оказаться в тюрьме ей бы не хотелось, но в глубине души, в самом тайном местечке, она всё ещё надеялась, что её принц придёт за ней и наконец-то её спасёт!

— Ну, вот ты её и вытащил, — послышался скучающий мужской голос.

Этерия привычно сжалась, хоть и ощущала поддержку сильных пальцев любимого, удерживающего её за запястье.

— Ремус! — воскликнула она и сразу же ощутила, как запершило в горле. И тут же раскашлялась до слёз, которые вызвали болевые ощущения из-за сухих глаз. И кожа у неё была сухой, словно она провела вечность в пустыне.

— Принеси ей воды, — приказал её любимый кому-то, кто стоял за его спиной.

— У тебя нет воды, только выпивка. Что нести? — деловым тоном уточнил смутно знакомый голос.

— Что-нибудь не слишком крепкое, — поторопил его Ремус, полуобернувшись к нему. — Ей надо выпить!

— Да всем нам время от времени не помешает напиться, — хмуро заметил тот и вскоре вернулся с бутылкой какого-то вина.

— Привет, болезная, — криво усмехнулся ей Артемис, помахивая бутылкой и удерживая левитацией три бокала. — Как оно вообще? Как здоровье, самочувствие? Как головка? Болит или вообще улетела в дальние дали?

— Я… Я хорошо себя чувствую, — неуверенно ответила она, сжимаясь в комочек.

— Брат, не пугай мою невесту, — предупреждающе оскалился Ремус и тут же разлил красное вино по трём всё ещё висящим в воздухе бокалам, один из которых тут же втиснул ей в дрожащие руки.

— А я всё ещё твоя невеста?! — воскликнула она и уставилась ему в глаза, а затем опустила очи долу.

— Что ж ты так трясёшься, — покачал головой Ремус, с сочувствием разглядывая её.

— Наверное, её Алистер запугал до мокрых трусишек, — хмыкнул Артемис, глядя на неё сверху вниз, с пренебрежением.

— Да, мой старший братец и не такое может. Но теперь он тебя не тронет… И не только потому, что сейчас прохлаждается и набирается сил в кристалле нашего рода. Но и потому, что теперь ты — под моей защитой. И да, ты всё ещё моя невеста… Но только если сама этого хочешь. Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать. И никому не позволю! — он пристально глянул на брата.

— Да ладно тебе, у меня своя невеста имеется… Если, конечно, я смогу приструнить эту кобылицу. Норовистая она слишком. Может, отправить её туда, где болталась Этерия? Думаю, потом она будет готова на всё, что угодно, лишь бы её оттуда вытащили.

Ремус пребывал в растрёпанных чувствах. Ему очень не понравилось, что его невеста выглядит забитой больше, чем обычно. Дрожит, боится встретиться с ним взглядом, не говоря уже о прикосновениях. Пытается сжаться в комочек.

Нет, он отдавал себя отчёт, что после того, что она испытала за эти годы, она ещё неплохо держится. И не сломалась окончательно. И в глубине души он очень гордился своей девочкой. Такой маленькой, хрупкой, но стоически выдержавшей одиночество в межпространстве.

Он надеялся, что время залечит её душевные раны. И что они смогут общаться как раньше. Когда его девочка была застенчивой, но это смотрелось мило, а не пугающе.

Чтобы собраться с мыслями, он решил прогуляться по кораблю. Встречаясь со слугами — своими и Алистера — он даже не удостаивал их взгляда. А затем телепортировался на Землю под предлогом закупки продуктов. Ведь его любимой требовалось не только вино, а и очищенная вода, а также разные вкусняшки. Она же девочка!

— Ты расстроила моего брата, — вкрадчиво прозвучал голос Артемиса.

Этерия вздрогнула всем телом, когда высокий мужчина с ярко-красными, словно кровь, волосами, и зверинно-жёлтой радужкой глаз вошёл к ней в каюту.

— Я знаю, — прошептала она и тихонько заплакала, сжавшись на кровати. После душа, в котором она пробыла около получаса, она чувствовала себя гораздо лучше. Завернувшись в чистый халат, заботливо оставленный любимым, девушка зарылась в одеяло на кровати. — Но я не знаю, как мне это исправить, — печально добавила она, отводя взгляд. — Я такая жалкая… Мне всегда казалось, что Ремус откажется от меня, как только узнает получше. Во мне нет тех глубин, которые он стремился во мне найти. Я обычная простушка, пусть и принцесса. Жалкая неудачница. Самая нелюбимая дочь.

— Я могу тебе помочь, — бархатным голосом предложил он и сделал шаг к постели, заставив девушку сжаться и затрястись от страха. — Заодно и потренируюсь, если ты мне разрешишь. Мне надо укротить одну стервочку, которая вообразила себя равной мужчинам. И посмела меня забыть, — он стиснул губы, отчего широкие скулы его лица выделились ещё сильнее, сделав его похожим на красивого и опасного хищника.

— А что нужно сделать? — Этерия пыталась собрать остатки решимости, чтобы перестать выглядеть трясущимся ничтожеством.

— Ты должна отдаться Ремусу! Чтобы он действительно ощутил твою благодарность. Слова — они пусты. А вот поступки говорят больше тысячи слов. Знаешь, если тысячу раз сказать сладко, пирожного во рту не появится. А чтобы он перестал играть в глупое благородство, мы сделаем так…

Когда Ремус вернулся к себе, разложил покупки, кое-что поместил в холодильник и решил пригласить Этерию разделить с ним ужин, то внезапно увидел, что в его кровати кто-то есть. Кто-то, накрытый одеялом.

Сделав несколько широких шагов, он одним быстрым движением стянул одеяло — и едва не отпрянул, застыв на месте и вытаращившись на… Полностью обнажённую невесту.

Этерия сияла юной красотой и соблазнительной прелестью, будучи на коленях, со связанной за спиной руками — мягкими лентами — с лицом, которое наполовину скрывала чёрная маска для сна. Огромные груди были так искусно обвиты алыми лентами, что выделялись её сильнее, словно дивное блюдо, которое так и манило вгрызться в него зубами.

— Кто это сделал?! — прошипел он сквозь зубы.

— Я — твоя. Возьми меня, пожалуйста. Я тебя люблю и хочу быть твоей, — заученно улыбнулась Этерия. Немного натянуто, но искренне. И облизнула пухлые губки.

И он больше не смог себя сдерживать.

Вскоре, всё так же связанная, с раздвинутыми ногами, красавица поднималась и опускалась, нанизываясь на его стоящий член. Он удерживал её тело левитаций, любуясь завлекательными видами роскошного тела.