– Дрговорились?

– Через сколько я смогу играть, как вы?

– Через три месяца. Если будешь стараться.

– Буду! – Это был уже другой юноша: оживший, обнадеженный, увидевший в жизни смысл.

Его отец до сих пор через друга – директора винзавода – передает мне приветы. Тогда порывался заплатить за неоценимую услугу. Я от гонорара отказался. Нечасто удается ощутить нужность для людей своей профессии.

А что – пацан? Ничего. Месяц отец возил его на уроки, сын потом увлекся компьютером. Передали, недавно поехал в Америку. На какой-то молодежный конгресс...

Были в моей жизни три подходящие кандидатуры.

Странно, но все трое – старше меня и родом из провинциального молдавского городка – станции Бессарабская.

Из года в год летом мы встречались в приодесской курортной зоне. На отдыхе.

Один из них – Доктор. Пузатый, добрый, веселый человек, очень напоминающий Санчо Пансу. Он не был доктором, он работал рефрижераторщиком на своей железнодорожной станции. (Вся троица работала там.) Но когда-то в четвертом классе явился на утренник в костюме доктора Айболита и с тех пор стал Доктором. У него было четверо детей и жена, которой он никогда не изменял.

Второй – его брат – Василич. Рослый, лысоватый, здоровяк, весьма ироничный и терпимый К людям. Убежденный холостяк.

Третий – Юрич. Вроде бы флегматичный, а на самом деле взрывной, циник-эрудит. Тоже усмешливый, но едко, обидно для окружающих.

Странно проявлялась наша сезонная дружба. Они относились ко мне, как к прожженному неподаркуодесситу, но без опаски. Подначивали, но уважали. И мне нравилось, что они, зная обо мне многое (каждое лето в начале сезона – обязательно отчет за год), доверяли. И еще, поймал себя на том, что учусь у них... Невольно беру уроки нормальной, безобидной для ближних жизни. Не знаю зачем. Из интереса, что ли?..

И может быть, за эти уроки захотелось рассчитаться... Я взялся учить их.

Вроде бы бессмысленное, бесперспективное занятие – натаскивать в карты провинциальных добропорядочных тружеников.

Впрочем, они уже были заядлыми преферансистами и навыки схватывали с лета. С удовольствием, без напряга, играючи.

К концу первого же учебного сезона их можно было допускать к жестким профессиональным играм.

Не знал, какой мне толк от их учебы. Но понимал, они – те, кого учить стоит. Все трое.

На одной из ближайших баз отдыха проводив летние месяцы их земляк. Григорич. Пожилой, с вечно взъерошенным ободком вокруг лысины, толстяк. Волосатый на плечах и спине – работал кочегаром. Тоже заядлый, больной игрой преферансист, он изо дня в день слонялся за троицей, уговаривая сыграть. Играть он готов был круглосуточно. Там у себя, в городке, они систематически обыгрывали его, да и здесь не особо упирались от прибавки к официальным заработкам.

На Григориче и было решено устроить обкатку свежеприобретенных навыков.

Организовать игру проблемы не составило. Для этого надо было всего лишь дать преследователю-кочегару обнаружить себя.

Дабы произвести впечатление на стажеров, сделал все, чтобы в первой же игре обобрать толстяка по максимуму. В такой переплет тот еще не попадал.

Пот стекал с его лысины по носу и капал на сложенные взятки, которые он то и дело недоверчиво пересчитывал. Расклады его потрясали, глаза бегали, иногда застывая, становясь невидящими.

На то, чтобы рассчитаться до конца, денег у него не хватило.

– Это... Я это... к вечеру одолжу. Вы приходите... еще сыграем...

Троица тоже была потрясена происшедшим, подавлена возможностями профессиональной игры.

– Вечером пойдете сами, – наставительно решил я. – Должны управиться не хуже. – Я был важен и доверчив. И горд произведенным впечатлением.

Управились они не хуже.

Под утро пришли ко мне в домик, разбудили. Смущенные, непривычно не ироничные. Отводящие глаза.

Деньги, которые были выиграны под моим руководством, они проиграли. Все до копейки. Кажется, еще остались должны.

– Мы это... Надюха, жена, должна подъехать, привезет... – успокоил меня Доктор.

– Что привезет?

– Деньги. Там же твоя доля... Мы рассчитаемся...

Смотрел на них с тоской. Думал о том, что шулера из них не получатся. И еще о том, что именно о таких наследниках-учениках всегда мечтал. О том, что в этом несбыточность моих надежд. Те, кому я хотел бы передать все нажитое, не способны быть жуликами.

Какой роман – без женщин. Конечно, если картежник собирается писать о женщинах, имеющих отношение к его профессии, стоит ожидать рассказов о проститутках...

Ничего подобного, О проститутках – в другой главе, скорее всего – «О смежниках».

Есть у меня давняя мечта: создать женщину-шулера. Согласитесь – красиво. Тонкое, аристократичное создание, раскованное, и неприступное, одновременно. Такая женщина – сама по себе приманка. Отпадает самая хлопотливая проблема профессии: поиск фраера. Если учесть врожденные черты женщины – противостояние мужчине, коварство в этом противостоянии... Заманчиво.

Утопия.

Первый эксперимент такого рода затеял, когда отсутствие клиентов сделало меня почти безработном. Одна из попыток застраховаться от неприятных случайностей. От главной случайности: будет клиент – не будет.

Взял ученика. Ученицу. Не совсем идеальной фактуры, с личиком, несколько простецким, провинциальным. Но познакомился с ней когда-то на пляже и знал: как пляжный вариант – лучше не придумаешь. Стройная, с отведенными назад плечами, задранным подбородком. Искусственно отведенными и искусственно задранным. Но ведь и то сказать, не тонких ценителей ловим. Тех, кто попроще да поконкретней; у таких обычно и деньги водятся. Грудь четвертого размера – это им понятно. А все эти тонкости: манерно – не манерно... Манерно – между прочим, им даже лучше. И купальник чтобы не слишком мешал. Эта вообще к верхней части относилась с неприязнью.

Представляете: играть в карты в такой обстановке?.. Какие шансы у нашего брата?..

Готовил специально для пляжной игры.

Ловеласишки имеют манеру клеиться на пляже, предлагая сыграть в карты.

Какой мужчина посмеет отказаться от предложения понравившейся женщины разыграть порцию мороженого?.. (Для затравки.) Какой мужчина посмеет принять проигрыш у понравившейся женщины или посмеет уклониться от проигрыша своего?.. (Конечно, втолковывал, что «карточный долг – долг чести», но не забывал напоминать, что у женщины «честь» – понятие более тонкое, эфемерное.)

Зима ушла на обучение.

Усвоение материала давалось нелегко, пришлось ограничиться одним-двумя простейшими трюками. Причем основные силы уходили на усвоение самой тиры, правил, раскладов, техники разыгрывания. (Изучали деберц и факультативно «дурака» – популярные игры пляжных ухажеров.)