— Нет, не было. Вы тогда так хорошо все объяснили, что я сразу понял — с бандитами дружить нехорошо.

— Вот как, — усмехнулся Лев. — Значит, это я тебе объяснил. Что ж, может быть. Только у меня, Виталя, почему-то совсем другое сложилось ощущение. Тогда-то, сам понимаешь, и без того много дела было, чтобы еще в чужих психологических дебрях копаться. Тем более что ты не проходил как основной фигурант. А вот после того, как в клубе тебя встретил, я, представь себе, крепко задумался, почему же ты в банде этой оказался. И почему почти сразу же после твоего там появления начали у ребят всякие досадные недоразумения случаться. Так не везло, что в итоге бригада вся целиком за решеткой оказалась. Тогда-то думал, что это — целиком и полностью наша заслуга. А сейчас припоминаю некоторые нюансы и вижу, что не без «посторонней помощи» так успешно прошла та операция. Чуешь, к чему я клоню?

— Нет, не чую, — отведя глаза, угрюмо проговорил Актер.

— Да ну? Неужели все еще не догадался? Ладно, объясню. Сильное у меня подозрение, Виталя, что в банду эту ты не просто так попал, а с конкретной целью. Уж какие там мотивы у тебя были, я не знаю, но чем промышляли ребята, я очень даже в курсе. Все-таки за главного дело вел. Ни с кем они не церемонились, творили что хотели. Беспредельничали, короче говоря. И очень может быть, что и тебя этот беспредел каким-то углом зацепил. А? Как? Близко к истине?

— Не понимаю, о чем вы.

— Ладно, ладно! Это я сегодня уже слышал. Но с тобой-то как раз мне бы хотелось достигнуть взаимопонимания. По каким причинам ты с этими отморозками связался и за что хотел им отомстить, этого я не знаю, но пытать тебя не буду. Но то, что сделано было все так, что комар носа не подточит, это мне очень даже понятно. Не то что «друзья» твои, похоже, до конца дней не узнают, кто их аресту посодействовал, но даже из наших никто не догадался. Работа филигранная и, скажу тебе откровенно, вызывает уважение. И вот как раз в связи с этим у меня к тебе будет предложение.

— «Сучить» я ни на кого не стану, — все так же, не глядя в лицо полковнику, презрительно произнес Актер.

— Не торопись с выводами, — жестко проговорил Гуров. — Не очень-то ты тут нужен «сучить». Что мне надо, я и без тебя узнал. Как-то обошелся. И о других, да и о тебе самом тоже. Так что благородством своим перед кем-нибудь другим помашешь. Мне от тебя конкретные действия нужны. Я тебя сейчас отпущу, и ты вернешься на рабочее место. Коллеги и знакомые, разумеется, начнут расспрашивать, что и как. Ты скажешь, что к Юре привязались, потому что он напрямую контактировал с клиентами, в том числе с Михалевым, а тебе ничего такого предъявить не могли, поэтому помучили немного и отпустили. Любой, кто хоть что-то в таких вещах понимает, сразу догадается, что дело здесь не очень чисто. И тут начнется твоя работа. Если с тобой захотят «отдельно поговорить», лучшего и желать нельзя. Но если не захотят, ты должен будешь сам как-то это организовать. С кем именно должен происходить такой разговор, тебе виднее. Я пока еще не так досконально изучил вашу шарашку, чтобы на персоналии указывать. Главное, чтобы переданная тобой информация дошла до Михалева. Кто из обслуги чаще других с ним общался, был близок, может, даже ходил в фаворитах, с этим человеком и нужно говорить. А информация, которую ты должен передать, состоит в том, что полковник Гуров может не давать дальнейшего хода делу и готов обсудить размер «отступных». Но обсуждать это он будет только лично с самим Владимиром Михалевым. Он — главный обвиняемый по делу, он больше всех заинтересован в его закрытии, следовательно, ему и карты в руки. Вот, собственно, и все, что от тебя требуется. Передать кому надо эти сведения. Как, не слишком это потревожит твою чувствительную совесть?

В продолжение всего этого монолога Актер внимательно слушал, глядя в пол. Потом поднял глаза и, с тем же пытливым вниманием взглянув в лицо Гурова, проговорил:

— Вы не знаете. Там… У них спецназовцы тренируются. В тире. То есть не реальные, которые сейчас служат, а бывшие, кто уволился. Их там… они специально для «особых поручений» прикармливаются. Я конкретных случаев не знаю, но знаю, что на заказы их задействуют, когда надо. Особенно если VIP-клиент обратится. Вслух, конечно, никто ничего никогда не скажет, но… С ними шутить опасно. Они… они просто убьют.

— Это уже не твоя забота. Твое дело — передать весточку и забыть все это как страшный сон. Но в этом я должен быть уверен железно. В том, что ты передашь. Так что думай. Если соглашаешься, значит, сделано должно быть чики-чики. Как с той бандой. А если опасения или сомнения у тебя какие-то, говори сейчас. Я найду способ, а если из-за тебя у меня все дело сорвется, вот тогда уж точно ты последней сукой окажешься. Ты вообще знаешь, что на этом Михалеве числится?

— Да знаю я… — с досадой, будто отмахиваясь от надоедливой мухи, проговорил Актер. — Ладно, я передам. Только… не лез бы ты туда. Там в игры играть — себе дороже выйдет.

— Не твоя забота, — хмуро проговорил Лев. — Ты сделай что обещал.

— Раз обещал, сделаю. Как им тебя найти? Если хочешь обсудить вопрос, нужно знать, где.

— Не надо меня искать. Я сам приду. Зайду сегодня поужинать. Ждите.

Оформив необходимые документы, чтобы Актер мог покинуть изолятор и исполнить данное ему обещание, Гуров приступил к третьей части своей сегодняшней «программы».

Он созвонился с Костей Рыжовым, своим давним приятелем из технического отдела, и напросился к нему «в гости». При встрече объяснил истинную цель визита и то, какие именно технические средства необходимы ему для проведения предстоящей операции.

— Это ненадолго, так что давай обойдемся без официального оформления, — сказал Лев. — Мне бумажки дольше писать придется, чем все дело по времени займет.

— Ладно, не вопрос, — без лишних пререканий согласился Костя, уже не в первый раз выручавший Гурова в подобных случаях. — Только мне нужно точно знать, когда «жучки» снова на месте окажутся. Техника подотчетная, сами понимаете.

— Максимум — завтра утром, — обнадежил полковник. — В сущности, мог бы сдать и сегодня, но уже поздно будет. Ты же в ночную не дежуришь?

— К счастью, пока нет, — усмехнулся Рыжов.

— Вот и я так подумал. Значит, жди утром.

Обеспечив операцию с технической стороны, Гуров перешел к завершающему подготовительному мероприятию. Он вернулся в Управление и, разыскав Стаса, тихо сказал ему:

— Зайди в кабинет, поговорить нужно.

— Поговорить? О чем? Что опять стряслось? — спросил Крячко, входя вслед за Гуровым в кабинет.

— Почему сразу стряслось?

— А потому. Не нравится что-то мне твоя физиономия, вот почему. Если ты меня на какое-нибудь «внеплановое мероприятие» хочешь подбить, так я сразу тебе говорю — даже не надейся. У меня сегодня вечер занят. Я уже практически, можно сказать, столик в ресторане заказал, и если бы ты знал, с какой кралей я туда собираюсь отправиться, у тебя бы просто язык не повернулся…