* * *

Любовь Григорьевна Кабалкина смотрела на Зарубинанесчастными глазами, в которых стояли слезы.

– Не надо с отчеством, называйте меня просто Любой, мыс вами, наверное, ровесники, – тихонько сказала она Сергею. – Мнемама уже звонила. У Аниты какие-то неприятности?

– Нет, ни в коем случае, – поспешил успокоить ееЗарубин. – Просто идет следствие по серьезному преступлению, и нужноуточнить все показания, которые фигурируют в деле. Речь идет об убийствеактрисы Юлии Халиповой. Может, слышали?

– Да, по телевизору, – кивнула Люба. – Анитабыла с ней знакома.

– Ваша сестра что-нибудь рассказывала о Халиповой?

– Мало что, Анита вообще сплетничать не любит.

Она внезапно всхлипнула, быстро вытерла слезы зажатым вкулачке платком и отвернулась:

– Извините.

Чего это она? Вроде Сергей ничего такого ей не сказал, да иразговаривают они об убийстве совершенно постороннего человека.

– Так что она рассказывала о Халиповой? –настойчиво повторил Сергей свой вопрос.

– Что она взбалмошная и безответственная.

– И все?

– Ну, еще… что она любовница самого Островского.

– А еще что?

– Больше ничего, честное слово. Анита знаете какая? Онасвои дела ни с кем не обсуждает, но и чужие кости за спиной не перемывает.

– А с Островским у нее хорошие отношения?

– Нормальные. Простите, вы не могли бы побыстреепереходить к сути? Мне нужно детей от мамы забирать, им скоро спать ложиться.

О, плакать перестала, зато занервничала. У вас, ЛюбовьГригорьевна, тоже свои скелеты в шкафах пылятся? Впрочем, кажется, если вшкафах, то не пылятся… А что они там делают? Сохнут? Ладно, пока будем делатьвид, что ничего не происходит.

– Так я уже вплотную к сути-то подошел. Ваша сестраговорила вам, что у Островского в прошлую субботу было шестидесятипятилетие?

– Говорила, конечно.

– Она собиралась пойти на банкет?

– Понимаете, ее с Антоном пригласили как раз навоскресенье, а в воскресенье день рождения нашей бабушки. И Анита не смоглапойти к Островскому. А Антон без нее вообще никуда не ходит.

– То есть бабушка для Аниты Станиславовны важнее, чемрежиссер Островский, – одобрительно подвел итог Зарубин. – Это оченьхорошо ее характеризует. В наше время, знаете ли, редко кто так любит своихбабушек. Ну а как насчет понедельника? Там же еще было чествование в Доме кино,и тоже с банкетом.

– Анита как раз и собиралась в понедельник идти, онамне в воскресенье говорила.

– Так почему же не пошла? – невинно спросилЗарубин.

Запел мобильник, лежащий на столе перед Любой. Тамоментально схватила его, открыла крышку:

– Да!

И сразу лицо ее изменилось, будто на глазах завяло. Точно,она ждет чьего-то звонка, а звонят все не те. Оттого и нервничает. И хочетразговор с сыщиком побыстрее закончить и спровадить милиционера, чтобы он неслышал, о чем пойдет речь, когда долгожданный звонок все-таки поступит. Секретыу вас, Любовь Григорьевна… Ну да ладно, не его дело.

– Простите, – она закрыла телефон и положилааппарат на стол. – О чем вы спрашивали?

– О том, почему Анита Станиславовна не пошла в Домкино, если уж собиралась, – вяло ответил Зарубин.

Неожиданности не получилось, он задал вопрос, а у Кабалкинойбыло время обдумать ответ, телефонный звонок поступил так не вовремя!

– А разве она не пошла?

Ему показалось, что удивление Кабалкиной было не наигранным.

– Да вот сам не знаю, – Сергей развелруками. – Ваша сестра говорит, что в Дом кино не ходила, а некоторые люди,которые там были, утверждают, что видели ее в понедельник на чествованииОстровского. Вот и разбираемся теперь.

– Господи, почему же она не пошла? – озадаченнопроизнесла Люба. – Ведь она так хотела… Она собиралась, это точно. Вы незнаете, почему она не пошла?

– Люба, вы же сами только что сказали, что ваша сестрасвои дела ни с кем не обсуждает. И я не исключение. Анита Станиславовна простосказала, что в понедельник в Доме кино не была, а почему – не объяснила.

– Даже вам? Вы же милиция, вы ведь не просто такспрашиваете, не из любопытства. Вам-то она должна была сказать.

– Ну извините, – улыбнулся Сергей, – неоправдал надежд. Меня госпожа Волкова не сочла достойным. Так я вот думаю,может, она все-таки ходила в Дом кино, раз уж так хотела. Ведь есть же люди,которые утверждают, что видели ее там. Я, признаться, думал, что они илиошибаются, что-то путают, или лгут. Но, может быть, Анита Станиславовнапочему-то хочет скрыть, что она там была? А, Люба? Как вы думаете?

– Ой, ну что вы такое говорите! Зачем Аните этоскрывать? И потом, она должна понимать, что если была в Доме кино, так это всеподтвердят, какой же смысл говорить, что ее там не было? Глупость же!

– Тоже верно, – Зарубин сделал вид, чтосогласился. – Тогда возникает вопрос, зачем другие свидетели лгут. Зачемговорят, что она там была, если ее не было? У них что, массовые галлюцинации?

– Не знаю, – Кабалкина пожала плечами. – А отменя-то что нужно?

– Ох, да сам не знаю, – притворно вздохнулЗарубин. – Вот ведь ерунда, и к убийству вроде никакого отношения неимеет, но, если есть хоть малейшее расхождение в показаниях свидетелей,приходится все выяснять досконально. Ищу теперь людей, которые могут сказать,где была ваша сестра в понедельник вечером, и не просто сказать, а подтвердить.Например, вы, Люба. Вы ей не звонили в понедельник вечером?

– В понедельник? – Она задумалась, потом тряхнулаголовой: – Точно нет. Я ведь была уверена, что она на банкете. Днем звонила…Нет, вру, это она мне звонила днем.

– Зачем? Вы договаривались об этом звонке? Или возниккакой-то срочный вопрос?

– Почему срочный? – не поняла Кабалкина.

– Вы виделись накануне, на дне рождения бабушки.Наверное, обсудили все животрепещущее. Так что звонок в понедельник днем, когдавы обе на работе, мог быть только срочным. Разве нет?

– Ну… – Люба замялась. – Это семейный вопрос, кубийству отношения не имеет.

– И все-таки, Люба, я попрошу вас ответить.

Голос Зарубина стал жестким. Кабалкина посмотрела на часы иснова вздохнула. В который уже раз за время их разговора? Сергей сбился сосчета. Просто какая-то машина, вырабатывающая вздохи и слезы, эта ЛюбовьГригорьевна.

– У нас есть брат… Вернее, не у меня, у Аниты. Сын ееотца от третьего брака. У нас с Анитой мама общая, а у нее с Валеркой – отец.