Китти вновь охватил тот ужас, который она испытала, услышав, как Мелоди выкрикнула имя Джека, но прежде чем он успел пробрать ее до костей, она увидела, что Эдгар приближается к ним. Она окинула его взглядом с головы до пят; он сделал то же самое. Их взгляды встретились. Она облегченно выдохнула.

— Живых нет, — сказал Эдгар, подойдя поближе. — Того, который убегал от Кит, я догнал.

— Я ни одним глазом не вижу! Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — необычно сердитым тоном рявкнул Фрэнсис.

Китти отвела взгляд от Эдгара (для этого ей потребовалось больше усилия, чем хотелось бы).

— Фрэнсис, у нас все хорошо. Джеку зацепило мышцу. Гектору слегка попортили одежду.

— А я так и не убила никого, — пожаловалась Мелоди.

— Сочувствую тебе, Мелли. — Гектор дохромал до Мелоди и Фрэнсиса. — Но ты же застрелила монаха, когда мы пришли в город.

— И верно! — приободрилась Мелоди. — Кто хочет выпить?

Хлоя хмуро взглянула на нее.

— Джек ранен. Фрэнсис, — она махнула рукой куда-то в ту сторону, — ослеп, а вы собираетесь…

— Знаешь ли, Джек, я не намерена прямо сейчас шлепать по пустыне, — перебила ее Мелоди, демонстративно отвернувшись в сторону. — Я проснулась ни свет ни заря, перлась сюда по жаре, воевала с кусаками и монахами. В общем, я иду в таверну.

С Мелоди вдруг слетела маска благовоспитанности, которой она старательно прикрывалась, и Китти вспомнила, почему она отказалась поселиться с этой женщиной, которая постоянно напевала что-то себе под нос: из-за ее неуравновешенного, вздорного характера.

Мелоди взглянула по очереди на Хлою, Китти и Джека. Ей, впрочем, хватило ума не смотреть в глаза Эдгару. Когда она в прошлый раз повела себя чересчур вызывающе, у Эдгара лопнуло терпение. Джек взял с него слово, что он больше не станет убивать Мелоди, но она-то этого не знала.

Гектор положил руку ей на плечо.

— Монахи перебиты, а кто остался, те удрали. Небольшая разрядка нам не повредит.

— Мои новорожденные приглядят за ними, — сказал Гаруда. — Если хочешь, скажи это Джексону. Ему будет спокойнее.

— Пусть идут, — негромко сказала Китти брату. — Гектор присмотрит за нею. А мы скоро подойдем к ним. — В эту секунду она приняла решение, от которого уклонялась уже много лет. Может быть, дурацкое решение, но когда она увидела брата в крови — пусть даже из небольшой раны, — то была готова на все, лишь бы уменьшить его тревогу. — Гаруда сказал, что его новорожденные будут следить за ними из теней, — добавила она шепотом. — Он… он даст мне знать, если какие-нибудь монахи…

— Или Аджани, — перебил ее Гаруда.

— Если поблизости покажутся монахи или Аджани, — чуть слышно закончила она.

Джек повернул голову и пристально посмотрел на сестру. Она довольно твердо встретила его взгляд. Оба молчали, но следующий ход оставался за Джеком, так что Китти молчала.

— Джек! — окликнул его Гектор.

— Идите в «Промоину». Мы тоже скоро подойдем. — Джек взглянул на Хлою. — Иди с ними. Позаботься о Фрэнсисе.

Дождавшись, пока все отойдут, он снова повернулся к сестре.

— А теперь скажи-ка, как именно Гаруда сообщил тебе все это.

Джек смотрел, как его сестричка пыталась решить, какую же часть правды открыть ему. На ее лице было точно такое же совершенно прозрачное для него выражение, как много лет назад, когда она украла конфету, которую он прятал, чтобы подарить ей на день рождения. Он знал, что она прикидывает, в чем ей сознаться, и пытается угадать, сильно ли он разозлится.

Ожидая со всем доступным ему терпением, он посматривал на лица пустоземцев, которые начали высовываться из окон, на кровь, испачкавшую уличный песок, и прислушивался к быстро затихавшей боли в руке. Веррот, который он недавно выпил — содержимое этой бутылки он разделил только с Хлоей, — наделил его свойствами кровососа в большей степени, чем это бывало раньше. Как правило, веррот не способствовал выздоровлению. Нормальными явлениями были ускорение движений и способность Гаруды отыскивать его, а вот ускоренное заживление ран оказалось для него внове.

В конце концов Кэтрин тяжело вздохнула, сглотнула и сказала чуть дрожащим голосом:

— Я могу разговаривать с ним в собственной голове.

— Ты можешь… — Он приостановился. Вариантов было не так уж много. Его сестра могла либо сойти с ума, либо открыть в себе новые возможности, либо лгать ему. — Спроси Гаруду, — осторожно начал он, — сколько кровососов было…

— Два, — перебила она его. — Он говорит, что вопрос дурацкий, особенно если вспомнить, сколько бутылок с верротом ты принес в лагерь. Умнее было бы спросить, что случилось до того, как ты пил из новорожденного. — Кэтрин скорчила ему рожу. — Впрочем, он сомневается, что ты захочешь рассказать мне об этом, потому что опасается, что это поведет к дальнейшим вопросам насчет того, что значит «пить из источника».

— Понятно… — пробормотал Джек. Так оно и было. Он видел, что сестра скрывала от него что-то важное и что Гаруда был как-то связан с этим.

Джек считал Гаруду своим другом, но знал также, что кровосос преследует какие-то свои цели. У него могла быть причина для того, чтобы сделать намек, который заставит Джека сознаться в том, что у него самого есть секрет, который он скрывает от других. Возможно, Гаруда таким образом просто хотел указать, что секреты есть и у сестры, и у брата.

— Джексон, ты пил из этого костлявого мерзавца? — Кэтрин стукнула Джека в грудь и, лишь увидев, как он покачнулся, сообразила, что полученная им рана еще не зажила.

— Да, это ты костлявый мерзавец! — рявкнула Кэтрин, прежде чем Джек успел что-то ответить. — И мне плевать, что ты думаешь о моем этикете.

— Кэтрин, погоди секу…

— Ты пил из кровососа сразу после того, как он пил из Гаруды? Не удивительно, что ты так одурел. Идиот! — Она решительно зашагала прочь.

Джек взглянул на Эдгара, надеясь на его поддержку.

— Кит! — позвал Эдгар.

Кэтрин обернулась. Ровный голос Эдгара заставил ее сдержать новый взрыв гнева до того, как он выплеснулся наружу.

— Почему бы нам всем тоже не пойти в «Промоину»? А вы сможете поспорить и по дороге. Мы сможем снять там несколько комнат на ночь. Фрэнсис и Гектор, по-моему, нуждаются в отдыхе. Монахи убиты. А мы с тобой сможем постоять на страже.

— Я знаю, к чему ты клонишь! — Кэтрин скрестила руки на груди и сердито уставилась на Эдгара.

Но ни один человек не мог так хорошо смирить ее ярость, как этот непрошибаемо спокойный гангстер, который любил ее все эти годы. Эдгар лишь ухмыльнулся.

— Конечно знаешь. Если захочешь, на страже постоит Джек, а мы сможем выпить или побыть наедине. — Когда же Кэтрин открыла рот, чтобы достойно ответить ему, Эдгар добавил, понизив голос: — Мы уже устроили настоящее представление для местных. Неужели тебе этого хочется?