– На баб потом пялиться будешь, – пихнул парня в бок Вячеслав. – Мишань, давай, плыть надо.

Батя первым вошел по колено в воду, глянул через плечо на Матвея.

– Нас тут не сожрут? – спросил он.

– Тут почти не фонит уже, – ответил мужчина. – Городские говорили, что в реке нет никакой дряни. Вроде бы.

– Какие еще городские? – поинтересовался Мишка.

– Потом, все потом расскажу, – поторопил Матвей и, глядя на Тайку, добавил: – Доча, не отставай.

Смотав одежду, Михей вошел в воду вслед за Батей и девушкой. Леха и Матвей зашли в реку последними. Вода оказалась холодной, она впилась в тело сотнями иголок. Мишка перевернулся на спину, подняв одежду над головой, и принялся усиленно работать ногами. Вода заливала уши, и все звуки казались смазанными, далекими. Несмотря на все пережитые опасности и дикую усталость, парень блаженствовал. Они быстро преодолели неширокую протоку, пересекли песчаный остров и вновь поплыли. Вячеслав то и дело окликал пловцов, чтобы никто не потерялся. Наконец ноги Михея коснулись дна. Он резво вскочил и стал забираться по обрывистому берегу. Батя уже стягивал мокрые трусы и разматывал одежду. Следом за ним вылезли на берег остальные. Михей последовал примеру бригадира, ничуть не смущаясь общества девушки. Тайка отошла в сторону, и ее скрыла темнота. Спустя несколько минут все были готовы идти дальше.

– Живы, живы! – бормотал Матвей. – Не верится даже, мужики.

Михею показалось, что мужчина всхлипывает – не то от радости, не то от пережитого ужаса. Река черной лентой текла позади, унося смытую с беглецов грязь и боль. Ночной ветер ласкал сырую кожу лица, и в его дыхании чувствовалась надежда. Холод воды отрезвил, взбодрил, и усталость хоть ненадолго, но отступила. Парень задрал голову – над ними, полное туманной глубины, раскатало полотно чужое небо с колючими звездами. И, глядя в ночную высь, хотелось верить в лучшее, несмотря на все переживания. Судьба снова дарила им шанс и надежду – и Мишка был жутко благодарен ей за это.

Впереди лежала долгая и полная опасностей дорога домой.

Солнечный зайчик осторожно крался по изумрудной траве. Он ловко перепрыгнул сухое бревно, скользнул по золе потухшего костра и щекотнул лицо Михея. Парень нехотя открыл глаза, потянулся. Сквозь молодую листву пробивались лучи солнца и золотом разливались по поляне. Звенели над ухом первые комары. Рядом с ним, зевая, потягивался Леха. Чуть дальше свернулась калачиком спящая девушка. Мишка даже поразился такой спокойной и обыденной картине – будто не были они вчера в плену у дикарей, не убегали подземными туннелями от страшных монстров. Все вокруг дышало умиротворением, словно не было там, за рекой, никаких опасностей.

– Как спалось, Михал Саныч? – бодро спросил бригадир, раздувая вчерашние угли. – Чайку бахнуть бы, да кипятить не в чем.

– Как дома, у мамки на печи, – улыбнулся тот. – От чая не отказался бы. Да и пожрать хочется.

Парню представилось, словно он проснулся не в чужом краю, а где-то у родной деревни, на берегу Бирюсы. Вот сейчас хлебнет крепкого душистого чая из бабушкиных запасов и пойдет на реку – проверять «морды» и «крюки» на щуку.

– Красотища-то какая! – бросил Батя. – Даже помирать расхотелось.

Над миром властвовало теплое, безмятежное утро. С крон деревьев лились птичьи трели, отсчитывала чьи-то года кукушка, у реки долбил сухостоину дятел. Веяло спокойствием – будто из страшного вчерашнего мира они попали в новый, где нет места смерти и страху. Вдалеке, словно груды исполинских камней, теснились одетые лесом горы. Мишка помнил – Матвей вчера говорил, что дикари за реку не сунутся. Интересно, почему? Хотя, какая разница. Главное – они тут в безопасности. Оставалось понять, что им делать дальше и какой дорогой идти вперед.

Парень вспомнил вчерашний вечер. После заплыва они еще несколько километров продирались в темноте вдоль поймы. Наконец, выбрав удобное место в петле русла, встали на ночлег. Тяжелый день вымотал всех, и беглецы, едва немного обогрелись, тут же попадали спать.

У дерева зашевелилась девушка. Она протерла сонные глаза и уселась на сухом бревне, оглядывая новых знакомых. Только сейчас, при свете солнца, Михей сумел хорошенько разглядеть ее. Невысокая и худая, словно тростинка. Ровно очерченный овал лица, еле заметные светлые брови, нос с горбинкой. В карих глазах – холод и безразличие к окружающему ее миру.

– О, вот и сударыня проснулась, – улыбнулся Вячеслав, подкидывая хвороста в разгорающийся костер. – Как спалось?

– Хорошо, – впервые за все это время девушка улыбнулась и попыталась пригладить растрепавшиеся за ночь волосы.

Мишка продолжал изучать ее, удивляясь, что в их компанию попала женщина. А то в тюряге – кругом одни мужики, да и потом, после побега – тоже. А тут – живая девчонка, настоящая. Парень пытался понять – сколько же ей лет. На вид – чуть младше его, но так сразу не разберешь. Интересно, тоже застала конец света или родилась уже позже?

– Таисия Батьковна, – улыбнулся Батя, глядя на девушку. – Ты мне вот чего скажи – куда ты дальше? С нами пойдешь или как?

– А у меня есть выбор? – вопросом на вопрос ответила Тайка, с подозрением оглядывая мужскую компанию.

– Ну, мы никого не заставляем, – пожал плечами бригадир. – Мы вот с Михал Санычем домой хотим. Леха тоже с нами. А про тебя мы не знаем ничего. Может, ты уходить отсюда не хочешь. Силком тащить не будем.

– К кому домой? И куда? – спросила девушка.

– Хороший вопрос, – качнул головой Батя. – Да не важно. Лишь бы подальше отсюда. Говорят, есть еще чистые земли, где ни зверья, ни радиации, ни дикарей нет. И люди там нормальные живут.

– А ты откуда вообще? – спросил ее Михей. Тайка резко повернулась, глянула на него.

– Не важно, – дернула головой она. – Не хочу рассказывать. Или вам обязательно знать?

– Да нет, просто спросил, – пожал плечами тот. – Не хочешь – не говори. Твое дело. Да, если что – мы никого не держим. Может, тебе у дикарей лучше жилось, откуда я знаю.

Девушка вдруг дернулась и обожгла Михея холодным взглядом. Парень увидел, как ноздри ее расширились – Тайка тяжело дышала и смотрела прямо ему в глаза. А потом отвернулась и замолчала.

– Не перегибай палку, – толкнул его Вячеслав. – Кто знает, чего она у этих тварей натерпелась? Пускай с нами идет. Куда ей еще?

– Да мне разве жалко? – удивился Михей. – Я и сам ей предложил. Эй, Тась, не обижайся. Сдуру ляпнул, не подумавши.

Девушка посмотрела на него с таким видом, будто размышляла – прощать его или нет. Наконец немного расслабилась и сказала бригадиру:

– С вами можно? Мне назад некуда, там меня никто не ждет.

– Чего спрашиваешь-то, – улыбнулся Батя. – Говорю же – идем. Только вот совсем обули нас дикари. Ни еды, ни оружия опять.