– Сама сеанс предложила? – спросил я.

– Ну, вроде сама, – кивнул Витя.

– Понятно.

– Что тебе понятно?

– Ты у меня на суде был?

– Ну, был…

– И Марину там не видел?

– А она должна была быть там?

– Она давала показания. Рассказывала, как ее братец нагрел меня.

Дегтя Марина не сдавала, да никто на этом и не настаивал. Деготь мог рассказать, что Марина была с ними по взаимному согласию, а это срок. Ей такое счастье не улыбалось, поэтому она изображала из себя невинную жертву. Дескать, не знала ничего, ведать не ведала… Но суд был, и Марина давала показания. Впрочем, на этом заседании Витя мог и не присутствовать. Он вообще, кажется, был только на оглашении приговора.

– Ее братец нагрел тебя? – Булахов скривился от головной боли.

Не в том он состоянии, чтобы ломать голову. Но ничего, я дам пинка под его мыслительный процесс.

– А потом я убил ее брата.

– Ты убил ее брата?! – Наконец-то до Вити стало доходить. Похоже, он окончательно протрезвел.

– А ты не знал?

– Нет!

– И с Мариной никогда не встречался?

– Да нет же!

– Играешь хорошо.

– Во что играю? – не понял он.

– В дурака! – заорал я, едва сдерживаясь, чтобы не схватить его за грудки. – И братца ты ее знал, и хоря!

– Какого хоря?

– А которого убили позавчера! И которого на меня списали! Меня под это убийство подставили! Ты этого хотел?

Булахов потрясенно смотрел на меня, от сильного волнения хватая ртом воздух.

– Толян, я ничего не понимаю… – простонал он, чуть ли не умоляюще глядя на меня.

– А я тебе объясню!

Я вывалил на него весь ворох своих подозрений.

– Зачем ты подставил меня? Зачем грохнул Баяна?

Но Булахов смотрел на меня как на сумасшедшего актера в роли комиссара Мегрэ. Казалось, он ничего не понял из моих объяснений, кроме того, что его обвиняют в убийстве.

– Я даже не знаю, кто такой Баян!

– А за что меня судили? За убийство гражданина Баянова!

– Ну, слышал про такого, но я не вникал. Не вникал, за что тебя судят. Я денег дал, ну, чисто по-дружески…

– И Дегтю денег дал. Чисто за работу. Он должен был грохнуть меня!

– Ты бредишь!

– Витя, ты на Толика не обижайся!

Я вздрогнул, услышав голос собственной жены. Я оставил ее в машине, чтобы она не вмешивалась в разговор, который обещал быть острым. Но Варвара проникла в дом незаметно для меня. Это было нетрудно, потому что в запале я фактически потерял контроль над собой и шуму было много, а входная дверь открывалась тихо.

– Толику снова нож к горлу приставили, он не знает, что делать, мечется, – спокойным голосом проговорила Варвара.

Она переживала за меня, но при этом не казалась напуганной. Казалось, она знала, что нужно делать. Я понимал, что Варвара блуждает в потемках вместе со мной, но все-таки ее вид успокаивал меня.

– Я здесь при чем? – недовольно глянув на меня, буркнул Витя.

– Как это при чем? – возмущенно спросил я. – Ты с Мариной здесь спал. Она – твоя любовница. Пока она здесь была, в ее квартире Дегтя завалили! Это что, по-твоему, случайность?

– Так я никого не валил.

– В десантуре служил? Служил. И менты об этом знают. А почему знают, потому что под тебя копают. И под меня копают, и под тебя…

– Не убивал я никакого Дегтя!

– Значит, кто-то хочет тебя подставить, – заметила Варвара.

Она стояла у окна – вроде бы смотрела на озеро, но при этом держала в поле своего зрения нас обоих.

Возможно, когда-то она так стояла в комнате, где собиралась братва. Антон Привольнов объяснял бандитам ситуацию, а она с авторитетным видом контролировала ситуацию – и за подступами к дому наблюдала, и как пацаны на своего босса реагируют, смотрела. Может, и выводы делала, кому можно доверять, а кого лучше сразу вывести в расход… Непростая у меня жена, под нежной женственной внешностью в ней скрывался крепкий стрежень. Я должен был гордиться такой женой и ценить ее.

А еще она умная и рассудительная. Именно поэтому удерживает меня от скоропалительных выводов, не хочет, чтобы я потерял друга. Хотя, казалось бы, ей какое до этого дело? Но если она хорошая жена, то ей интересно все, чем живет муж. А она хорошая жена… Наверное…

– Кто хочет меня подставить?

– А тот, кто подставил Толика… Он Баянова не убивал, подставили его. И Дегтярева за ним на этап отправили. А теперь Дегтярева убили. Потому что он много знал… – Варвара только вид делала, что смотрит в окно. – Это одна причина. А вторая причина – кто-то хочет направить наши подозрения на тебя…

– Подозрения?! Ну да, наши насчет подставы подозрения… Мы же не знаем, кто меня подставил, только догадываемся. А тут такой подарок… У Марины номер твоего телефона, – сказал я, обращаясь к Вите. – Ты куда-то уехал, и она за тобой. Ты исчез одиннадцатого, а она уехала двенадцатого. Прямо к тебе в постель и заехала… Ее здесь видели с тобой?

– Ну, была горничная. И в кафе она ходила, на этот номер заказ оформляла.

– Плюс фотосессия на твою трубу. И уехала она вчера, да?

– Ну да.

– Ей позвонили, и она уехала.

– Ей позвонили… Значит, телефон у нее был… Она тебя на камеру не снимала?

– Ну, не знаю… Не помню, – нахмурился Булахов.

– Может, и снимала. Чтобы менты потом в ее телефон глянули. Да, так и есть, была она с тобой. И у тебя на трубе сеанс, и у нее. К тому же вас здесь видели. А телефон у нее здесь был. Один здесь, другой дома. Тот, который дома, она не случайно оставила. Этот телефон – стрелка, которая показала на тебя, поэтому менты тебя, Витя, и заподозрили. И мне свои подозрения передали. Случайно передали или как – это вопрос…

– Но я не убивал никакого Дегтя! – таращился на меня Булахов.

– Да ты не колотись, адвокат тебя в два счета отмажет. Найдется Марина или нет, но алиби у тебя железное. Чтобы убить Дегтя, ты должен был выехать с базы. А там, на выходе, охрана, там отмечено, кто выезжал и когда. И видеокамеры там…

– Не выезжал я.

– А пешком? – спросила Варвара. – Через забор? До города тут недалеко, всего тридцать километров.

– Ничего себе, недалеко! Пехом?! Тридцатку?!

– Ну, до города машины ходят. До шоссе три-четыре километра, а там и машину можно остановить…

– Зачем это мне?

Варвара пропустила эту реплику мимо ушей.