Леблан протёр лицо влажной салфеткой.

– С вами страшно разговаривать, Всеволод! Вы находите ответ на любой вопрос. Может, вы – агент МККЗ?

Шапиро рассмеялся.

– Мне это уже говорили. Но я простой землянин с головой на плечах. Будь я шпионом кардинала… то бишь Комитета галактоидов, давно уже признался бы. Ну что, мсье, начинаем гражданскую войну?

Леблан взял физика под руку.

– Будьте осторожны, Всеволод! Мы ходим по лезвию бритвы. При малейшем подозрении нас уберут.

– Бог не выдаст, свинья не съест, – широко ухмыльнулся Шапиро.

Сотрясения корпуса «вирусного» брандера следовали одно за другим, и каждый раз Руслан и его команда испытывали тошноту, головокружение и неприятные подёргивания мышц, не считая «горения нервов» и превращения кровеносных сосудов в «трубопроводы огня». Но до люка в конце тоннеля, обрывающегося у внешней обшивки корабля, они всё-таки добрались.

Веласкес ждал их, невозмутимостью и неподвижностью напоминая скалу.

– Наконец-то, я уже заждался. – Голос его в наушниках раций едва был слышен, хотя они стояли в метре друг от друга. – Хотел уже идти за вами.

– Что у тебя? – выдохнул Руслан.

– Ничего не видно.

– Маккена ответил?

– Тишина.

Руслан выглянул из устья тоннеля, обращённого наружу.

Его взору предстал серый туман, пронизанный облачком вспыхивающих тонюсеньких паутинок. Никакой перспективы туман не открывал, луч зрения увязал в нём как луч света в пласте антрацита, и понять, движется брандер в этой странной «пустоте» или нет, было невозможно. Не было видно даже ярчайшей струи аннигиляции, вырывающейся из борта брандера в сотне метров от люка.

В невероятной дали, а может быть, всего в сантиметре от лица просиял кустик паутинок.

Тело искривила неведомая сила.

– Ох! – вырвалось у Марианны.

– Что происходит, Майкл? – сжал зубы Руслан.

– Без сомнения, мы уже в Дыре, – пробормотал эксперт. – Барионные структуры теряют симметрию, мерность пространства меняется, вакуумная квантовая «пена» осциллирует с большими амплитудами, по сути, идёт процесс энтропийного роста континуума.

– Чем это нам грозит?

– Ну-у… мы растаем…

– Как?

– Как кусок сахара в стакане чая.

– Вы шутите?!

– Предполагаю.

– Хорошая перспектива, – сказал со смешком Руслан. – Мы ничего не можем сделать, как-то защититься?

– Ничего.

– А если вернуться в корабль?

– Это мало что даст. Его масса велика, он будет таять медленно, однако нас это не спасёт.

– То есть вся надежда на наших парней.

– Спейсер тоже не продержится долго, несмотря на силовые экраны, «зеркала» и защиту. Мы все обречены.

– Ну-ну, Майкл, выше голову! Не бывает ситуаций, из которых нельзя выйти.

Новая волна искривления пробежала по телам людей, по стенам тоннеля. В ушах зародился колкий шум – словно по каменному полу раскатились, со стуком подпрыгивая, металлические шарики.

Вскрикнула Марианна.

– Держитесь! – с трудом выговорил Руслан. – Давайте вызывать Маккену, включайте аварийные маячки.

– Если мы их не слышим, то и они нас, – обронил Веласкес флегматично.

– Надо использовать все шансы.

– Я давно включил маячок. Но ресурсы костюмов падают ежесекундно. У меня осталось всего шесть процентов энергозапаса.

Перед глазами Руслана высветились строчки технических показателей скафандра: у него оставалось около сорока процентов энергозапаса и столько же воздуха. Но витс был прав: серый «туман» буквально высасывал из людей энергию.

– Майкл, может, мы свалились в чёрную дыру?

– Скорее уж серую, – буркнул физик. – Большая Дыра не является сингулярностью в полном смысле этого слова, иначе нас давно сжали бы в струну и разорвали приливные силы. Мы падаем в континуум чужой браны с большей мерностью пространства. Её вакуум пронизывает нас и взаимодействует с «нашим» вакуумом, отсюда эти ощущения.

– Очень неприятные ощущения, – виновато заметила Марианна.

– Будет ещё хуже, пока не отключатся мозги.

– Вы очень оптимистичны, коллега.

– Вы первая, кто назвал меня оптимистом.

– Кажется, я что-то вижу, – сказал Веласкес.

Все четверо, цепляясь за рёбра и выступы стен, приблизились к устью тоннеля.

В тумане заклубилась муть, словно кто-то замутил ил на дне озерца, начала приобретать осмысленные очертания, превратилась в скользящую мимо «ветвь можжевельника» невероятных размеров. Утонула в сером нигде. Но спустя мгновение вынырнула ещё одна «ветвь», цвета вечернего неба, больше похожая на ажурный отросток коралла.

– Что это?! – прошептала Марианна.

Туман расступился, очищая ещё больший участок пространства.

Мимо замерших людей, мимо брандера проплыл колоссальной величины «кактус», качнув чужой корабль невидимой волной гравитации. Впрочем, может быть, и не гравитации. В мире Знающих могли существовать совсем иные силы, заменяющие гравитацию и электромагнетизм.

– Антенна… – насморочным голосом проговорил Шеридан: чувствовал он себя плохо, но не жаловался, проявляя недюжинное терпение.

– Что?!

– Похоже на антенну… может, Знающие установили в Дыре ещё один комплекс антенн?

Мысль, толкнувшаяся в голову Руслана, ошеломила.

– Они… подстраховались!

Тишина в ответ длилась несколько секунд.

– А вы креативно мыслите, мистер Горюнов, – хмыкнул физик. – Мне в голову не приходило, что Знающие пойдут на это. Предполагая атаку на Паруса, они заранее побеспокоились о создании запасного комплекта.

Руслан поймал ещё одну важную мысль.

– Но это означает, что они не просто готовят удар по Солнечной системе, тем более что мы заглушили «дыру» в Омеге Кентавра.

– Если заглушили, никто ведь не проверял.

– Они наверняка что-то придумали и сооружают на одной из планет приёмник. А плюнут в Систему своим «хаосом» отсюда!

– Зачем им другие планеты? Достаточно разрушить Землю, переселенцы на планетах Системы сами потом вымрут, не получая поддержки метрополии.

– Точно! Надо срочно бежать домой!

– На брандере? – с иронией осведомился Веласкес.

– Ч-чёрт! Где Маккена?

Ребро под перчаткой Руслана вдруг начало крошиться.