— Да, это был бы самый верный способ рассчитывать на него. Но не думаю, что это можно как-то доказать со стопроцентной уверенностью. Доводов в пользу их существования в десятки раз больше. Взять хотя бы наше собственное существование во вселенной.

— Тогда что вы имели в виду?

— Ничего конкретного, сэр.

— И все же.

Лара Ладога пожала плечами.

— Иннокент может помочь нам в том случае, если увидит, что все выходит из-под контроля и конечной цели, какая бы она ни была в действительности, Ониксу, то есть Дмитрию Баренцеву, ни за что не добиться. Тогда все происходящее станет для него просто бесполезной потерей человеческих жизней. А именно этого он хотел бы избежать, что является еще одной причиной, почему он остался кх-м… верен Ониксу.

— Ясно. Что ж, поговорим о самом Ониксе. Вы единственный наш агент, кто видел его вблизи и при этом остался в живых. Что вы можете сказать об этом человеке? Опять-таки помимо того, что вы отразили в рапорте…

— Вы хотите знать, не псих ли он? — усмехнулась Лара.

— В общем контексте — да.

— Нет. По крайней мере он не более сумасшедший, чем вы или я… У меня есть степень по психологии, так что это я могу утверждать с профессиональной точки зрения. Ничто в его внешности, словах, действиях, жестикуляции и мимике не выдавало в нем душевнобольного человека. Виктор Баренцев, несомненно, незаурядный человек, иначе бы он не смог сотворить то, что сотворил.

Директор РУВКФ достал из внутреннего ящика стола папку и положил ее перед Ларой.

— Комиссия пришла к другому заключению…

Лара полистала медицинское досье на Виктора Баренцева, ознакомилась с диагнозом и отодвинула папку в сторону.

— Не мне вам говорить, сэр, как делаются подобные заключения, — ответила она. — Тем более что его оставили в строю.

— И это была самая большая ошибка комиссии… Не усмотрели, что он симулирует излечение. Ладно, вы, помимо всего прочего, видели еще брата и сына Оникса. Как вы можете их охарактеризовать?

— Обыкновенные люди…

— Что ими движет?

— Несомненно, что в пиратскую деятельность их вовлек Виктор Баренцев, как людей, на которых он мог полностью положиться в силу родственных связей. Но, со слов Каина Иннокента, даже они не знают об истинной цели, не говоря уже о причине происходящего. Он использует их втемную.

— Вот это уже интересно… — задумчиво произнес Ричард Ленский, уже что-то прикидывая в уме. — Вы свободны, лейтенант.

— Есть, сэр.

Следующую неделю Флот республики Витим усиленно тренировался. Завершился ремонт накопителей на «Дайнгаде», и теперь корвет стал полноценным боевым кораблем.

Для опробования пушек и повышения квалификации артиллеристов, показавших себя в первых учениях не с лучшей стороны, провели учебно-боевые стрельбы в астероидном поясе, раскромсав сотни каменных глыб в щебень. После чего стали устраивать совместные учения с Флотами других свежеиспеченных метрополий.

В совместных учебных боях случалось всякое: Флот под командованием адмирала Иннокента как выигрывал, так и проигрывал, но последнее, после победы над полковником Маркером, не влияло на авторитет адмирала Иннокента.

Временами учения случались довольно масштабные, в зависимости от количества участников, а один раз в них бились Флоты сразу пяти метрополий с общим количеством кораблей в двадцать две штуки. Так что управленческую и боевую практику все получали отменную.

С самим командиром фрегата «Звезда Витима» отношения тоже установились вполне рабочие. И хотя он по-прежнему избегал называть Каина «господином адмиралом» то по крайней мере «сэр» выговаривал уже без колкого ехидства в голосе и превосходства во взгляде.

Когда не было учений, корабли стояли дозором у звезды, контролируя входящие в систему суда, готовые в случае чего пойти на перехват. Каин от нечего делать пытался найти наиболее выгодные точки для постов.

— Разрешите вопрос, сэр, — неуверенно спросил майор Энтонион.

— Конечно, Эндрю, задавайте… — кивнул Каин Иннокент, не отрываясь от работы.

— Вы принимали участие в реальных боевых действиях?

— Э-э… нет, — ответил Каин, вспомнив свою легенду. — А в чем дело?

— Просто… показалось, будто вы не понаслышке знаете о бое.

— Просто я хороший офицер, — хохотнул Иннокент. — Отличник боевой и политической подготовки.

Майор тоже улыбнулся и снова спросил:

— Вы считаете, что нам действительно придется реально столкнуться с массированным пиратским нападением?

«Я это знаю точно», — подумал Каин.

— Да. Рано или поздно они нападут.

— Ну, что-то я сомневаюсь…

— Почему?

— А зачем им лезть на рожон? Я еще понимаю, если они выберут своей целью незащищенную боевыми кораблями планету. Но чтобы такую, как Витим?! Нет, это все равно что самому напроситься на удар по морде.

— Верно лишь отчасти. У них просто нет выбора, кроме как напасть на Витим.

— Почему? — удивился уже майор.

— Вы знакомы с последними сводками пиратской активности, Эндрю?

— Э-э… нет. Как-то не было времени.

— Вам стоит с ними ознакомиться.

— А что там?

— Пираты вот уже три недели не совершили ни одного нападения, не то что на планету, но даже в космосе.

— Действительно, — согласился майор Энтонион. — Раньше недели не проходило, чтобы не прозвучало сообщения о том, что где-то произошло два-три нападения. В последнее время они притихли, но чтобы вообще затаиться… Вы думаете, это затишье перед бурей, господин адмирал?

— Чертовски верное выражение, майор, — кивнул Каин Иннокент. — Именно затишье перед бурей. Я более чем уверен, что они готовят серию дерзких нападений…

— На новые метрополии?

— Да, именно на нас. Сейчас стягивают корабли, готовят их и экипаж.

Майор недоверчиво взглянул на Каина.

— Почему на нас — оснащенных боевыми кораблями, хотите спросить?

Энтонион кивнул.

— Потому что прочие миры слишком бедны. С них просто нечего взять. Думаю, ждать первого их выпада осталось недолго.

— Кажется, я начинаю понимать почему…

— Ну-ка?! — весело кивнул Каин, призывая майора продолжить свою мысль.

— Ну… пиратский флот больше любого флота метрополии в разы. Значит, они легко сомнут любую нашу оборону… Им хватит двойного превосходства в силе. И помощи нам ждать практически неоткуда. Конфедерация и пальцем не пошевелит, чтобы нам помочь в наказание за отделение. Дескать, пусть познают, что такое независимость на практике.