обернулась, — всё это время Вилли говорил на английском, и несколько раз прозвучало «grandpa». Но что конкретно говорил о нём, я не разобрала.

— Получается, что он всё-таки говорил именно о твоём муже — своём деде, потому что другого «grandpa» у Вилли нет, родители его матери погибли, — сделала вывод Надя.

— Да, — глаза Маши лихорадочно заблестели, — и ещё один странный момент: Вилли в последнее время стал вести себя не так как раньше, — добавила она.

— А точнее?

— Понимаешь, он со мной стал вежливым, сегодня — со Степановной, улыбался, извинялся.

— А вот это точно странно, — отозвалась Надежда, — дома он не церемонится, довольно груб со мной, несколько раз обидел Сашу, я уже не стала жаловаться Коле, чтобы не огорчать его, но больше я Сашку ему в обиду не дам. Мне не нравится воспитание и взгляды этого мальчика.

— Мне тоже, — согласилась Маша, — недавно он меня даже испугал — так бесшумно вошёл в комнату. А теперь ещё и разговор о тайниках в доме. Он будто что-то искал у нас. Надюш, мне страшно, правда. Когда я тебе позвонила, Вилли был ещё в библиотеке. Я тихо вышла из дома, он ничего не заметил. У меня язык не поворачивается назвать его «Володей». Володя — мой муж, но они как небо и земля.

— Так, постарайся всё же успокоиться, Машенька, — Надя коснулась руки племянницы, — тебе нечего бояться. Возможно, Вилли, правда, обсуждал по телефону что-то, касающееся Владимира Григорьевича. Но мы не знаем, в чём там дело. В панику впадать рано, тем более, его бояться. Возвращайся домой, будь спокойна, держись уверенно. Но!

— Но? — Маша встрепенулась.

— Будь всё же на чеку, понаблюдай за парнем, ничем себя не выдавая.

— Может, обо всём рассказать Володе?

— Боюсь, что муж тебе не поверит, — выдала мысль Надя, — я успела это заметить, он души не чает во внуке.

— Да, ты права, — вздохнула Маша.

— Не бойся, моя девочка, просто держи меня в курсе всех, даже самых незначительных событий, касающихся Вилли. Я всё время на связи с тобой.

— Хорошо, Надюша, я поняла, — Маша почувствовала облегчение. Надя всегда умела успокоить.

— Ты обещала мне пойти к врачу, — напомнила Надежда, — не была ведь?

— Нет, не была, — призналась Маша.

— Головные боли всё также мучают? И спишь плохо?

Она закивала.

— Маш, ну что мне с тобой делать? Тебе надо обследоваться, ты же понимаешь. Обещай, что в ближайшие дни пойдёшь к врачу.

— На той неделе пойду, точно.

Глава 38

Мира вышла в коридор больницы и набрала номер телефона Таисьи.

— Ну, ты где? — Тая тут же взяла трубку, — занятия начнутся через десять минут. Где тебя носит?

— Таюш, я, сегодня буду только на второй паре, — Мира отвернулась к окну, наблюдая, как к больнице подъезжают и отъезжают автомобили. На одном из них только что уехал Всеволод, перед этим попрощался с братом и с ней.

— На работе заморочки?

— Да, — Мире не хотелось по телефону обсуждать всё, что случилось за последние двое суток.

— Ладно, — кивнула Таисья, — но учти, что сегодня Заичкин и он будет отмечать присутствующих.

— Я помню, — отозвалась Мира, — но на его пару я уже точно не успею.

— Если получится, я постараюсь тебя прикрыть, — пообещала Тая.

— Спасибо, Тайка, ты хорошая подруга, — невольно улыбнулась Мира.

— Да, кстати, на входе в университет я столкнулась с Вадимом Георгиевичем, — сообщила Таисья, — он сказал, что в субботу днём можно было бы пересечься, у него окно между занятиями, у нас как раз кончится семинар.

— Посмотрим, — неопределённо ответила Мира и сама себе поразилась — теперь при упоминании имени преподавателя её сердце так не забилось как раньше. Неужели то, что случилось буквально вчера, так повлияло на её чувства? Легкомыслие это или, наоборот, наконец, возобладал здравый смысл?

Мира вернулась в палату.

— Дима, мне через полчаса надо уезжать на учёбу, — сказала она, — я ещё успею на вторую пару.

— Да, я понимаю, — кивнул он, — спасибо, что пришла. Мира, — он сделал паузу, — ты не представляешь, как мне это важно. Особенно сегодня.

— Особенно сегодня? — переспросила девушка. — Почему?

— Потому что именно сегодня я понял, — он опять замялся, — я люблю тебя, — облегчённо выдохнул и отвёл взгляд.

— Димка, мы же друг друга так мало знаем, — Мира растерялась от его признания. Одно дело, когда он говорил, что она ему нравится, а тут любовь. Это куда серьёзнее.

— Я осознаю, что ты в праве мне не верить, — с печалью в голосе произнёс он.

— Дело не в этом, — она взяла стул возле тумбочки, придвинула его к кровати Димы, села, — за любовь легко принять другие чувства.

— Какие? — он посмотрел ей в глаза.

— Просто симпатию, желание физиологической близости, даже дружеские чувства, — пояснила Мира.

— Понятно, — вздохнул Дима.

— Что тебе понятно? — Мире, с одной стороны, не хотелось торопить события, а с другой, именно сегодня, сейчас она всё больше осознавала, как ей хорошо рядом с Димой — тепло и уютно. Похоже, что и он чувствовал подобное и даже больше.

— Да, ты права, мы мало знаем друг друга, но, скажи, когда мы целовались, ты же что-то почувствовала? — он приблизился к ней.

— Почувствовала, — призналась она.

— Что?

— Нежность, — ответила искренне.

— Мирочка, милая, — Дмитрия охватила такая безудержная радость, что он чуть не вскочил, забыв о травмах, а ребро, отозвавшись болью, опять дало о себе знать, но когда ликует душа, эту боль можно вытерпеть.

— Опять ты прыгаешь, — Мира покачала головой, — тебе нужен покой, а ты скачешь, Димка.

— Мне так нравится, когда ты говоришь «Димка». Мне всё в тебе нравится, ты — лучшая девушка на Земле.

— Невероятное заблуждение, но мне приятно, — она засмеялась.

— Меня завтра переведут в другую клинику, — Дима вспомнил то, о чём хотел сказать с самого начала, как пришла Мира, но поцелуй спутал все карты. Её поцелуй.

— Зачем? — удивилась Мира.

— Ну, по месту жительства, там удобнее, — Диме не хотелось признаваться, что всё это из-за матери, которая к тому же здесь устроила скандал. — Ты позвони мне сейчас на телефон, твой номер у меня сохранится, я завтра сообщу тебе адрес клиники. Очень надеюсь, что ты и там меня навестишь. Хотя, думаю, что скоро буду дома.

— Хорошо, диктуй свой номер, — кивнула Мира. Сделала звонок, сохранила в адресной книге. Посмотрела на часы, охнула, — мне пора, иначе я опоздаю и на вторую пару. А это уже никуда не годится, — встала, быстро убрала стул на место.

— А можно на прощание один поцелуй? — хитро улыбнулся Дима. — Один скромный-скромный?

— Если только в целях терапевтического воздействия, — сказала Мира.

— Только в них, исключительно, —