молодой обеспеченный американец. Мой будущий зять? Отец моих внуков? Возможно… Испытывал ли я ревность? Не знаю, это было какое-то другое чувство. Любопытство и… как это странно прозвучало бы… облегчение. Будущее уже наступает. Дочь выросла, и у нее начинается своя отдельная жизнь. От меня больше ничего не будет зависеть. Интересно, что чувствует по этому поводу Лена?

– Стив?

– Да. Здравствуйте.

– Здравствуйте.

– Надеюсь, я не заставил вас ждать?

– Нет, я вошел минуту назад.

– Отлично. Вы завтракали?

– Да.

– Ксения рассказывала, что вы предпочитаете утром плотный завтрак, – рассмеялся Стив. – Каша?

Он произнес слово «каша» со смешным, преувеличенным акцентом.

– Да, каша. Овсяная или манная. Но Ксения не любила кашу, приходилось ее заставлять.

– Really? Я по секрету скажу, ваши усилия не пропали даром. Теперь она почти каждый день по утрам ест кашу.

«Хм, они что, уже завтракают вместе?» – отметил про себя я.

Мы подошли со Стивом к шведскому столу, уставленному традиционным набором отельных яств. Стив положил себе на тарелку яичницу с сосисками, тост, кусочек сыра, банан. Налил в стакан апельсинового сока. Я взял кофе. Мы выбрали столик у окна, выходившего на Тверскую. За стеклом катили автомашины, куда-то спешили люди, рабочий день уже набрал скорость. Мне хотелось расспросить Стива о Ксении, о Лене, об их жизни в Канаде, но я не знал, насколько это удобно, и вместо этого сказал:

– Лена говорила, что вы работаете в финансовой сфере.

– Да.

Стив положил нож, достал из нагрудного кармана визитку и протянул мне. «Blackwell Synergy», – прочитал я. Название это было мне уже знакомо.

– Под управлением компании находятся около двадцати фондов примерно на… полтора миллиарда долларов, – пояснил Стив.

Пока это походило на официальный сайт Blackwell.

– Как правило, фонды специализируются на различные виды… assets.

– Активы.

– Right. Правильно. Есть фонды, которые вкладывают в bonds… облигации, есть фонды акций и так далее. Есть фонд, который называется One Day Management, он инвестирует в молодые компании, которые занимаются биотехнологиями, новыми лекарствами и так далее.

– Понимаю. И чем я могу вам помочь?

Лейн отложил вилку и нож и на секунду задумался.

– Я хотел поговорить с вами о ваш родственник – профессор Заблудовски.

– Вы знаете о профессоре Заблудовском?

– Да.

– Откуда? В России-то о нем немногие помнят, и вдруг вы, иностранец…

– Это довольно интересная история.

– Расскажите?

– С удовольствием. Моя бабушка Джулия Оксенбергер была наполовину русской… Оксенбергер – фамилия ее отчима, моего деда. Он был немец. Настоящая фамилия бабушки Краевская. Она была очень приятная женщина. Very smart. Я хорошо помню ее. Она изучала биологию и преподавала в университете. И умела очень интересно рассказывать о научных вопросах. Я любил ее слушать. И однажды она была у нас дома, мы обедали, и мама с бабушкой говорили за столом о медицине. Я не помню как, но разговор зашел о профессоре Заблудовском.

Стив сделал паузу, собираясь с мыслями.

– Мать бабушки, то есть моя прабабушка по материнской линии, была русской, ее звали Ольга Матвеев. До войны она жила в Казани и была замужем за человеком по фамилии Краевский. Ольга была очень близкий друг… bosom friend of Анна и Сергей Заблудовски, который был брат профессор Заблудовски. Верно?

– Да, Сергей был младшим братом Павла Алексеевича, – подтвердил я.

– I see. После революции Сергей и Анна уехали в Америка, но они не теряли связь с Ольга и писали ей. Так вот у прабабушка была большая… проблема. Она много лет не могла забеременеть, хотя очень хотела иметь детей. И тогда Сергей и Анна посоветовали ей обратиться к профессор Заблудовски… Кажется, в 1930 году, Ольге тогда было уже больше тридцать. Анна написала письмо Павел Алексеевич. И он согласился помочь и устроил Ольга в клинику. Там была группа – пять или семь женщин, у которых были различные проблемы с женский здоровье. Снижение libido, нарушение цикла and things like that. Они получали лечение с помощью специальный препарат, который назывался…

Стив запнулся.

– Лизат? – подсказал я.

– Да! Именно. Это был особый лизат, приготовленный из женские половые железы…

– Овариолизат.

– О, Алексей, я вижу вы в курсе дела.

«Будешь тут», – подумал я про себя.

– Так вот, лечение оказалось успешным, и Ольга забеременела. It was like a miracle! Это было чудо!

– А в каком году родилась ваша бабушка?

– В 1931 году. Когда состоялся тот разговор, ей было уже за семьдесят.

– И что же было дальше? – спросил я. – Как ваша бабушка оказалась в Америке?

– О, это драматическая история! В 37-м или в 38-м году Краевского, мужа Ольги, арестовали, и он исчез. Никто в семье не знал, что с ним стало. Наверное, его расстреляли?

– Скорее всего…

– Ольга вместе с дочерью уехала из Казань, потому что боялась, что ее тоже арестуют…

– Да, люди так поступали, – подтвердил я. – Пытались затеряться, некоторым это помогало.

– …Перед самой войной они были в Киев. И когда началась война, не успели уехать и оказались на территории, которую заняли немцы. Затем они переехали в Германию. Когда война кончилась, они находились в американской зоне оккупации. Там Ольга встретила своего второго мужа Франц Оксенбергер. Но жизнь в Европе после войны была очень трудная, и Франц и Ольга хотели ехать в Америка. И в 1947 году Ольга написала к Сергей и Анна. Они были очень рады узнать, что она жива, и помогли ей и ее семье приехать в Нью-Йорк. Джулия хорошо помнила Заблудовских, говорила, что они всегда были очень добры к ней. У них не было детей, и они считали Джулия как своей дочерью… Если я не ошибаюсь, Сергей Алексеевич умер в 1952 год, а Анна еще через несколько лет. Но Оксенбергеры всегда помнили их и всю историю, связанную с рождением Джулии. И Ольга, и Джулия всегда хотели знать, что стало с метод, который изобрел профессор Заблудовски. И спрашивали об этом Сергей Алексеевич, но он не имел информации. Он часто говорил, что из России уехал не тот брат. Считал, что в Америке Павел Алексеевич мог бы иметь большой успех.

Стив перевел дух и сделал большой глоток апельсинового сока.

– И вы представляете, как я удивился, когда узнал, что Ксения – grandgrandgranddaughter of Павел Заблудовски. И я спросил Лена и Ксения, знают ли они что-нибудь о судьбе исследований профессор Заблудовски? Но они сказали, что нет и что только вы или ваши родственники могут что-то знать…

Да, теперь я хоть что-то знал, а ведь год назад ответил бы так же, как Ленка с Ксюхой.

– Если я правильно понял вас, Стив,