— Да не будет ее никто мочить! Проваливайотсюда! — все больше и больше теряла терпение Тамара. — Самиразберемся!

У меня отлегло от сердца.

— Я против ваших разборов ничего не имею, —продолжал бомж. — Если приехали пугать, то пугайте на здоровье. Пугайте,сколько вам влезет. Только пугаете вы на моей территории, в моем государстве. Анахождение на территории чужого государства денег стоит. Тем более, вы непросто ко мне в гости приехали, а разборы тут чините. Так что, люди добрые,надобно визу оплатить…

— Какую визу?! — Тамара раскраснелась от злости.

— Обыкновенную! Хочешь деревянными, а хочешьзелеными! — Представитель бомжовской группировки начал терять терпение неменьше Тамары.

— Да на кой черт тебе нужны зеленые, если ты на мусоркеживешь?!

Не скажи, голубушка, зеленые нужны всем. И тем, кто намусорке живет, и тем, кто в благоустроенных квартирах. Зеленый, он и в Африкезеленый. Мы раз в месяц отправляем одного из наших людей в город, чтобыпоменять доллары на рубли, а рубли на натуральные продукты. Так что если,голубушка, ты кого из наших у обменного пункта увидишь, не удивляйся.

— Хорошенькая картина, — нервно засмеяласьТамара. — Бомж у обменного пункта!

— А ты как думала… Так что, давай плати по таксе ипугайте, сколько вам лезет. В вашем государстве есть свои законы, а в нашем —свои. И никуда от этих законов не денешься. Плати, красавица, как положено, а яработать пойду. Сегодня работы — непочатый край. Скоро еще одна мусороуборочнаямашина приедет. Время терять нельзя. Ты занимайся своим делом, а я своим. Тымне деньги даешь, и я ничего не вижу и ничего не слышу. Только в последний разповторяю, что беспредел чинить не позволю. У нас здесь все строго. Все, как ваптеке…

Тамара сморщилась, поправила прическу и проговорила злобнымголосом:

— Слышишь, мужик! Пошел вон отсюда. Если бы ты у меняденег на бедность попросил, я бы и то подумала, давать их тебе или нет. А ты, ясмотрю, тут вымогательством занимаешься. Нехорошо, мужик, ой не хорошо! За этои поплатиться можно…

Бомж раздул ноздри и принял угрожающую позу.

— Я на бедность давно не прошу. На бедность пустьбедные просят.

— А ты, значит, не бедный?

— Не бедный. Я начальник, а начальники никогда беднымине бывают.

— Начальник чего?! Мусорки?!

— Да хотя бы и мусорки…

— Тамар, может этому господину начальнику в бубендать? — спросил один из державших меня мужчин. — Давай я емухорошенько в бубен заеду, и дело с концом. Еще бы мы бомжей слушали!

Другие бомжи, стоявшие поодаль, подошли к своему товарищу и,как один, по команде, достали ножи. Тамара побледнела и посмотрела на державшихменя мужчин растерянным взглядом.

— Ребята, да тут всем в бубен не дашь. Уж больно ихмного. Всех не перебьешь. Вон и другие начали подтягиваться. Порядок естьпорядок. Мне кажется, что лучше заплатить. Сколько вам я должна? У васопределенная такса?

— У нас строгая такса. Ровно сто долларов. Хочешьдолларами, хочешь рублями…

— Сколько?!

— Сто долларов?

— За что?!

— За то, что занимаешься незаконными действиями нанашей территории. Между прочим, твои действия под статью попадают. Так что,голубушка, плати по таксе и меня не держи. Мне работать надо. Сама знаешь,время — деньги. Меня и работа, и люди ждут, а я здесь простаиваю.

— А подешевле?

— Что подешевле?

— Мне кажется, ты крутовато берешь…

— Да это не я так беру. Такса такая. У вас там, вгороде, ничего дешевле не бывает. У вас там все только дороже.

Тамара принялась рыться в сумочке.

— Вот жизнь пошла, — разговаривала она сама ссобой. — На свалке и то нужно платить. Где ж на вас на всех денег-тонаберешься! Еще никогда в жизни бомжам не платила. Достав деньги, она брезгливопротянула их бомжу и спросила:

— Надеюсь, ты сейчас уйдешь?

— Уйду. У нас все по справедливости. Только набутылочку еще подкинь, и мы в расчете.

— На какую бутылочку?!

— На обыкновенную. Чего-нибудь горячительного. Сегоднягрех на бутылочку не подкинуть. У нас завтра свадьба.

— Какая еще свадьба?

— Обыкновенная, — совершенно спокойно заявилбомж. — Ты что, не знаешь, какие свадьбы бывают? У меня сестра замужвыходит. Вон, видишь, какая красавица.

Бомж махнул рукой до неприличия запущенной женщине,разгребавшей мусор. Женщина, если конечно такую можно назвать женщиной, точнотакого же неопределенного возраста, улыбнулась и игриво послала воздушныйпоцелуй.

— О, бог мой! Даже таких замуж берут… Тут черт знаетсколько лет не можешь выйти замуж… А эта красавица, значит, выходит.

— Выходит! — хвастливо заявил бомж. — —У неепоклонников много. Каждый добивался руки и сердца, но она отдала предпочтениеСереге. Он ее долго обхаживал и смог своего добиться.

— А свадьба где будет?

— Прямо в нашем государстве. Где ж еще. Дома. На роднойземле. Гулять всю ночь будем. Пить, гулять, костры жечь.

— А где ж молодые жить-то будут? — Голос Тамарыбыл полон сарказма.

— Мы молодым домик небольшой соорудили из картонныхкоробок…

— А если дождь пойдет?

— Если идет дождь, сверху клеенка натягивается.

— А зимой?

— До зимы еще дожить надо. Зимой мы себе другие домамастерим, и костры круглосуточно жжем. Так что, даешь молодым на бутылочку?

— На, держи.

Тамара достала из карманы пятисотрублевую купюру, сунула еебомжу и в очередной раз брезгливо сморщилась.

— Тут тебе на несколько бутылочек. Послушай, будьдругом, сделай так, чтобы я тебя больше не видела.

Бомж вежливо раскланялся и удалился. Следом за ним ушлинаблюдавшие за происходящим его собратья.

— Ну что, больше нам никто не мешает, — пропелаТамара с какой то дурацкой интонацией. — Отбуцкайте ее хорошенько, пустьзнает, что деревенские бабы не самые хитрые и что им совсем не все дозволено,как они о себе возомнили.

— Не надо! — Мои глаза налились слезами,подкосились колени.