– Давай, трусиха, – мягко подтягивает за собой, пока не оказываемся перед письменным столом отца.

– Ярик… – протестую инстинктивно.

Только вырываться уже бессмысленно.

– Хм… Добрый вечер, Ярослав!

– Добрый! Я забираю Марусю.

Папа упирает подбородок в кулак и медленно приподнимает брови.

– Навсегда?

– Да, – отвечает Ярик.

– Нет! – выпаливаю я.

– Ну, не ври ты, – бросает Град мне. Пока я возмущенно таращу на него глаза, вновь к папе поворачивается. – Мы подали заявление в ЗАГС. Все прошло нормально. Свадьба состоится восьмого сентября.

– Вы меня сейчас приглашаете?

Отца, похоже, смех разбирает. Хоть и не позволяет себе ухмыльнуться, по глазам вижу.

– Конечно, – так же невозмутимо отбивает Ярик. – Пока неофициально.

– Рад. Очень.

– До свадьбы вместе жить будем, – продолжает мой новоиспеченный жених.

– И после, я надеюсь, тоже?

– Безусловно, – горячо заверяет папу Град.

– Что ж… Спокойно ночи.

Наверняка мы оба выглядим весьма обескураженно, чем еще сильнее веселим отца. Он все еще сохраняет серьезный вид.

– Кхм... Спокойной ночи, – отвечает Яр за нас двоих.

И мы просто выходим. Я еще какое-то время шагаю по инерции, молча переваривая произошедшее. Почему-то так и вижу, как папа смеется. А мне вот не очень весело. Как-то странно себя чувствую… Не плохо. Просто непонятно.

Вынырнуть из этого смутно-тревожного состояния удается, лишь когда Ярик открывает передо мной дверь своего дома.

– Залетай, Титоша. Глаза закрыла, и вперед.

Еще и дразнит меня!

Я не злюсь. Наоборот, Град во мне некую дополнительную единицу энергии высвобождает. Хоть и зажмуриваюсь, прежде чем перешагнуть порог, вхожу в дом достаточно уверенно.

– Поднимемся сразу в спальню.

Его голос меня направляет. И я иду вверх по лестнице, слыша шаги за собой. Прекращаю двигаться, лишь оказавшись в комнате.

Я не заходила сюда три года, но могу сказать, что ничего не изменилось. У Ярика, как обычно, беспорядок. Не свинарник, конечно. Просто все вещи разбросаны. Для меня подобное неприемлемо. Наверное, я бы уже начала нервно прибираться, если бы не лавина воспоминаний, которая обрушилась на меня, едва глазам удалось уловить знакомую картинку.

Душу будто смычком раздирает, извлекая такие ноты, из-за которых сердце с глубокими промежутками то стынет, то усердно толкается в ребра. Не слышу и не замечаю, как Градский опускает на пол саквояж. Чувствую, как обнимает меня со спины.

– Дыши, Маруся.

– Дышу я… Дышу…

– Ты хотела со мной в душ, – напоминая, касается губами моей шеи. – Пойдем?

Шагает, вынуждая меня двигаться вместе с ним в сторону ванной.

– Не знаю, – сиплю, игнорируя дрожь, которую вызывает его близость.

– Что значит, не знаю? Я соскучился.

Еще шаг, второй, третий…

– Я тоже, – шепчу перед самой дверью.

– Идем? – спрашивает и целует меня под ухом.

– Угу…

– Угу?

– Да!

Ярослав

– Дед, чё это за зарплата? – предъявляю с порога. – За одну ночь спустил.

На самом деле, чуть больше, чем за сутки. Вино из крапивы, блядь, солнцезащитники антиБулгари и лента «Дюрекса», оплата госпошлины за заяву на регистрацию брака – и тетя ханум[1]. Вечером за пачку сигарет расплатиться не хватило.

У меня, конечно, на других картах имеются собственные сбережения, дедовские дивиденды и отцовские ежемесячные подачки «на корм и выгул», только привык уже как-то жить на свежезаработанные. А тут и вовсе пришло время содержать семью, не из загашника же каждый раз тянуть.

– А ты что хотел? – бухтит дед по привычке. – У тебя за июнь десять рабочих дней. За ту работу, что ты выполняешь – нормальная плата.

– Вот не звезди только. Как пацана меня решил развести?

Лицо деда изначально вытягивается. Забыл, видимо, что значит, когда кто-то кроме него голосом виляет.

– Не развести, а подтолкнуть к правильному решению, – морщится и довольно ржет диктатор. – Думаешь, тренером много загребешь? Или в органах сразу косарями рубанешь?

– Не дурак, сам понимаю. К делу давай. Что предлагаешь?

Дед весь подбирается, глаза загораются.

– Созрел?

– Мне семью кормит надо. Машке еще три года учиться.

– Давай так, вояка, – на серьезный тон переходит. – Раз мне преемник нужен, со мной и будешь работать. Все постепенно тебе делегирую. Задрало по самое не могу… До Нового года, как? Освоишься?

– Нахрапом идешь, – присвистываю. – Не боишься, что просру все, что ты полвека собирал?

– Я тебе просру!

– Ладно. Приложу все усилия.

– Сложного ничего нет. Все тропинки не то что протоптаны, бетоном залиты – хоть яйцом катись. Капитал железный, предполагает реализацию больших проектов. В твоем распоряжении будут менеджеры, маркетологи, инженеры, дизайнеры, финансисты. Ты только отчеты собираешь и анализируешь выгоду.

– Нравится мне, как ты меня заманиваешь, – усмехаюсь. – Сразу за печкой золотые горы рисуешь, – качаю головой. – Хорош, не распинайся. По ходу дела посмотрим.

– Да все так! – уверяет дед. И тут же напирает: – Но институт окончить надо. Заочно, но добей.

– На хрена?

– Это мое условие. Иначе несолидно как-то.

– Ты сам-то чем похвастаешься?

– Школьным аттестатом. Только тогда время такое было… А у тебя возможности есть.

Ну, приплыли…

Можно, конечно, поупираться для приличия. Но я ведь понимаю, зачем пришел сюда. Для себя уже все решил. Справлюсь, куда денусь?

– Хорошо. Но мне после свадьбы свободная неделя нужна. Мы с Марусей на Филиппины летим, давно обещал.

– Раз обещал, выполняй, – быстро соглашается умасленный удачей дед.

– Тогда все.

Поднимаемся одновременно. Обмениваемся, как полагается, рукопожатиями.

– Жду завтра.

Киваю и натягиваю на голову бейсболку. На пороге оборачиваюсь.

– Ты большую семью поднял, – признаю с уважением. – Постараюсь и я не налажать, чтобы не лишить родню дивидендов.

Домой еду в приподнятом настроении. Представляю, что Машка ждет, и внутри все от горла до паха жгучим тремором гудит. Вкус ее на языке. Запах в носу и в легких. Осязаю ее непрерывно физически.