– Да у вас же постоянно так, – заметил Рома. – Я думал, тебе, наоборот, только так и нравится.

– Прикалываешься? – воскликнул Яр, выдержал паузу и добавил: – Я уверен был, она сама назад прибежит. Как обычно.

– Ну, видимо, не тот случай. Причина другая.

Он усмехнулся.

– Слушай, Ром, раз такой мудрый и проницательный, можешь объяснишь, чего ей надо. Звоню, она сбрасывает. Ну я задолбался и перестал.

– Могу и объяснить, – теперь уже Рома сам усмехнулся. – Приехать не пробовал? Чтобы не по телефону, а в глаза. Прощения повымаливать.

– За что прощение-то? – вознегодовал Яр. – Говорю же, я её бросать не собираюсь. Ну чёрт! Ну всякое же случается. Причём тут изменил?

Но Рома прервал его возмущённые вопли:

– Так ты приедешь?

– Приеду, конечно. Куда денусь? Только я сейчас в тренажёрке. Пар хотел сбросить.

– Ну вот вдвоём и сбросите.

Яр вздохнул, отчего телефон наполнился шумом и шипением.

– Но мне хоть в душ надо и переодеться. Выдержишь?

– Попытаюсь.

Стоило Роме вернуться в зал, как парочка резко куда-то засобиралась, сначала мужик, потом и Лида сползли с высоких стульев, вместе двинулись к выходу.

Да чтоб её!

Рома рванул не к стойке, за которой уже тоже потихоньку закипала Алиска, а следом, нагнал, ухватил Лиду за руку.

– Ну и куда ты?

Она развернулась, доложила, гордо задрав подбородок:

– В другой бар. Раз здесь меня обслуживать отказываются.

Мужик тоже развернулся, надвинулся, прищурившись, посмотрел напряжённо, исподлобья.

– Парень, ты достал уже. Не лезь не в своё дело. Иди работай, пока не уволили.

– Да я-то пойду, – откликнулся Рома, по-прежнему крепко сжимая Лидино запястье. – Только смотрите, оно вам действительно нужно, проблемы наживать? Вы в курсе, что она замужем? – спросил, глядя прямо в подёрнутые мутной поволокой глаза, добавил со значением: – Ещё и беременная.

– Ты чего несёшь? – выкрикнула Лида, дёрнулась, пытаясь высвободиться. – Отцепись от меня! Я не замужем. И не беременная.

Мужик выругался, не смущаясь, громко и сочно, по очереди прожог их неприязненным взглядом, вывел раздражённо:

– Да пошли вы оба! – и зашагал к выходу, бормоча себе под нос: – Дурдом какой-то.

А Рома потянул Лиду за собой.

– Идём.

– Отстань от меня! – потребовала она, и голос опять задрожал слезами. – Отпусти! Сказала же, я ухожу.

Но на этот раз его не тронуло, ничуть, ещё и досаду ощутил, смешно стало.

– Куда? Никуда ты не уйдёшь. Потому что меня там нет. А перед кем ещё ты можешь выделываться? Никто же другой не купится. Ну а купится, так тебе же дороже выйдет. Будто сама не понимаешь.

Ещё как понимала, перестала вопить и дёргаться, послушно поплелась следом, громко дыша и сердито раздувая ноздри. Рома довёл её до стойки, подтолкнул к стулу, распорядился:

– Садись.

Она опять послушалась, хотя и поджимала обиженно губы.

– Всё. Сиди здесь. Сейчас Яр приедет.

– Яр? – возмущённо выдохнул Лида, заёрзала на стуле. – Тогда я точно лучше пойду.

– Сиди! – разозлённо рявкнул он, опять всполошив разместившихся чуть дальше женщин где-то под сорок. Те уставились удивлённо и недовольно, а он торопливо кивнул им, выдавил вежливо-виноватое «Извините», проходя за стойку. И опять встал напротив. – Разве ты не этого хочешь? Чтобы он сам к тебе прибежал. Так что жди.

– Сам? – язвительно повторила Лида. – Или всё-таки ты ему позвонил?

– Ну, позвонил, – признался Рома. – И что? Я ему просто место назвал, где тебя искать. А бежит он, как видишь, сам.

Она поджала губы, проворковала с приторной интонацией:

– Какой же ты, добрый и заботливый, Ромочка.

– Аж тошнит. Да? – продолжил он. – Вот и к лучшему. – Плеснул в высокий узкий бокал для шампанского апельсинового сока, со стуком поставил перед Лидой. – Держи. И не скучай. А мне, сама видишь, некогда.

– Заработался? – с тем же пониманием подхватила она, качнула головой, произнесла с поддельным беспокойством: – Что-то вид у тебя действительно слишком усталый и помятый. Или… Подожди! Может, соседка нормально выспаться не даёт? Она ж – девушка-огонь. И снаружи, и внутри.

О! И про Женю вспомнила.

– А тебя, что, это задевает?

– Меня? Задевает? – воскликнула Лида, фыркнула снисходительно. – Да я, наоборот, Ромочка, даже рада, что ты наконец хоть на что-то решился. Если, конечно, это правда. А то, может, на самом деле до сих пор ничего и нет?

Он не выдержал, по-настоящему разозлился, проорал чуть ли не на весь бар:

– Есть, Лида, есть! Да, мы не просто живём в одной квартире, а спим вместе. – И, между прочим, он почти не соврал. – И я её очень люблю. Всё? Довольна? Или подробнее рассказать?

Она отреагировала неожиданно: сразу успокоилась, даже улыбнулась удовлетворённо, заключила:

– Значит, всё-таки нет.

– Думай, что хочешь.

– Точно, нет, – повторила Лида, ухватила бокал, расслабленно откинулась назад, отпила. – Но тебя прямо не узнать. Это она так…

Рома не стал дослушивать, отошёл.

Хватит уже цирка. И так хорошо развлекли посетителей. Их, похоже, ещё больше набежало, не иначе в желании заценить идущее в баре представление. И Алиска уже поглядывает чуть ли не с яростью, и от управляющего наверняка достанется.

Даже странно, что тот до сих пор не материализовался. Видимо, занят ещё чем-то более фееричным. Но так не хочется оправдываться и выслушивать претензии. И когда, наконец, появится Яр?

Как же он устал. От Лиды, от себя. От этой зависимости, боязни лишиться того, что и так давно тебе не принадлежит, потому что внезапно оказаться свободным гораздо страшнее и сложнее. От вечной неуверенности, а правильно ли я делаю, а что мне надо, а вдруг не выйдет, так стоит ли ломиться в закрытые двери, если проще и разумнее отступить. А ведь, возможно, не все они такие уж и закрытые, достаточно сильнее надавить на ручку и тогда получится их распахнуть.

Женя

Мы вряд ли бы стали разговаривать в прихожей, а в свою комнату я бы Артурчика точно не повела, поэтому в любом случае, он окажется здесь, на кухне. Но я не собираюсь выходить ему навстречу. Если надо, так сам сюда пройдёт.

Заблудиться у нас сложно, масштабы не те, хотя я отдаю себе отчёт, что от вида нашей более чем скромной квартирки привыкший к иным уровням существования гость может испытать настоящий шок, но уж ладно – как-нибудь переживёт. Он, кстати, выглядит достаточно бодренько и даже улыбается.