композиции. Эта композиция весьма впечатляет, но у нее не местный стиль. Архитектура, эти прямые линии, эти зеркальные панели… все это характерно для талдаинского направления, известного как брутализм. Это мне и не нравится в Автономии. Она заявляет, что все люди должны быть не похожи друг на друга. Дает каждому дом, который вроде бы отличается от других, но все равно вписывается в ее план, в ее потребности. Это ложный индивидуализм. Корпоративная уникальность. Вроде рекламной кампании, призывающей всех подчеркнуть свою уникальность, приобретя тот же самый товар, что приобретают все.

– Тогда чего хочет Трелл? – спросила Мараси. – Если не уничтожения других богов?

– Трелл хочет их превзойти, – ответила Луносвет. – Она – он, они, как ни назови – не любит прямых конфронтаций с другими божествами. Мы также называем их Осколками. Автономия стремится возвыситься над ними, заполнив Космер множеством версий себя. Как говорится, задавить числом. Аналогично тому, как инвазивный вид растений захватывает новую экосистему, вытесняя местные эндемические виды.

– Кажется, понимаю, – нахмурилась Мараси.

– С Автономией непросто общаться, – сказала Луносвет, не сводя взгляда с дороги. – Треллизм вырос на останках древней религии вашего мира, основанной Автономией давным-давно. Она вроде как заронила семя на будущее. И вот это будущее наступило. Автономии понадобился человек на этой планете, способный принять ее личину, сыграть ее роль.

– Постойте. Сыграть роль?

– Она хочет оставить на планете бога-наместника, – пояснила Луносвет. – Наделенного частью ее силы, действующего в ее интересах и в той или иной степени являющегося частью ее души. Она делает так по всему Космеру. На некоторых планетах существуют целые пантеоны божеств, и все представляют собой версии Автономии, но с различными воплощениями и характерами.

– То есть… она разыгрывает спектакль? С собой во всех ролях?

– Именно, – подтвердила Луносвет. – Но Инвеститура Автономии живет своей жизнью, поэтому все ее версии со временем начинают существовать сами по себе. Иногда они вообще не люди, а просто воплощения силы. А когда ситуация требует повышенного контроля, она выбирает кого-нибудь, чтобы возвысить.

– Итак… она собирается захватить наш мир, создав здесь новое божество и вытеснив Гармонию?

– В общих чертах. Мараси, ваша планета для нее – главная цель. Здесь два Осколка в одном человеке, и это ее пугает. Вы открыли огнестрельное оружие и электричество быстрее всех остальных планет Космера, за исключением ее родного мира. Она видит, что вы стремительно учитесь и становитесь сильнее. Приближаетесь к открытию настоящих тайн. Для нее вы главная угроза во всем Космере.

– Но я все равно не вижу, как она собирается победить Гармонию.

– Честно говоря, я тоже, – призналась Луносвет. – Не думаю, что человек способен разгадать ее планы. Но она знает, что Гармония не слишком решителен, и видит в этом возможность для себя.

Мараси откинулась и выдохнула, убрав руку с пистолета. Ответы. Настоящие ответы. Она так долго их искала, так часто заходила в тупик. Было крайне приятно наконец получить толковое объяснение.

– Значит, Автономия ищет аватару, – заключила Мараси.

– Вероятно, уже нашла. Это женщина по имени Тельсин.

– Сестра Вакса?!

Проклятье.

– Безусловно, за это право ведется борьба, – сказала Луносвет. – Там, где замешана Автономия, без борьбы не обходится. Тельсин должна доказать, что сильнее и лучше других. А поскольку главными достоинствами, по мнению Автономии, считаются изобретательность и индивидуальность, она вознаграждает упорных, успешных и дальновидных. – Луносвет кивнула в сторону полудостроенных зданий. – Этот город тому пример. Здесь все построено по проектам талантливого архитектора, назначенного Тельсин пять лет назад. Его работа сводится к одному – произвести впечатление на Автономию. А что же домовладельцы? Им слова не дают. Они получают в пользование уже готовый дом «по индивидуальному проекту».

– Выглядит как надувательство, – заметила Мараси.

– Смотря чего тебе хочется, – ответила Луносвет. – Жить под властью Автономии, может быть, безопасно, если не высовываться и не лезть в опасные дебри, где она требует от людей бросать вызов самим себе. Автономия жестока, но щедра. Если произвести на нее впечатление, можно возвыситься. Даже если ты пойдешь против ее указаний, но добьешься успеха, тебя все равно ждет награда.

– А если не добьешься?

– Тогда тебя не ждет ничего хорошего. – Взгляд Луносвет стал отстраненным. – Она вызывает у меня отвращение. Но я понимаю ее… наверное. На это понадобилось немало времени.

Мараси села поудобнее и задумалась. Что ж, ответы получены. Но в то же время… можно ли доверять этой женщине? Вдруг она лжет?

– Почему вы мне об этом рассказываете? – спросила она.

– Потому что ты впечатлила мою организацию, – ответила Луносвет. – Защитникам Скадриаля нужно быть осмотрительными; в этом мире действуют силы, которые могут уничтожить нас, если сделаем неверный шаг. К ним относится даже Гармония.

Мараси опешила. Если они не работали на Гармонию, то на кого?

Луносвет наконец свернула с шоссе, и караван последовал за ней. Они поехали через северный пригород.

– Тут все такое… надуманное, – заметила Луносвет. – Взгляни на этот знак. Видишь?

– Вон тот большой? – уточнила Мараси, глядя на широкий транспарант, на котором был нарисован стилизованный Билминг, озаренный светом.

Лозунг гласил: «ПРОГРЕСС – НАША ГОРДОСТЬ. ДВИЖЕНИЕ В ПОДДЕРЖКУ САМООПРЕДЕЛЕНИЯ ОТДАЛЕННЫХ ГОРОДОВ».

– Такие выставлены по всему городу, – пояснила Луносвет. – Ночи! Зачем сто раз повторять одну и ту же картину? Предмет искусства, который можно размножить… разве это искусство?

– Конечно, – ответила Мараси. – Искусство не перестает быть искусством, если его можно скопировать.

– Это глупо.

– Смотрите, не лопните от чванства, – парировала Мараси. – Если бы искусство интересовало вас как образец прекрасного, а не средство контроля, вам бы хотелось, чтобы как можно больше людей его увидели. А лучше – все.

– Справедливое замечание, – согласилась Луносвет. – Признаю, отвращение к Автономии может негативно влиять на мою позицию.

Они въехали на улицу Биггль. Караван двигался медленной вереницей. К грузовику Мараси приблизился человек в красном сюртуке, как отмечалось в записях, и пошел рядом. Она снова открыла окно.

– Двигайтесь вперед, пока не пересечете Большое шоссе, – сказал тот. – Третье здание справа.

Она кивнула и закрыла окно. Они добрались до Большого шоссе – широченной шестиполосной магистрали. Мараси никогда прежде не видела столь широкой улицы.

– Зачем строить такую улицу? Здесь, конечно, много машин, но ведь не настолько.

– Они планируют на будущее, – ответила Луносвет. – Когда город станет больше.

Пускай шести полос пока не требовалось, движение на Большом шоссе все равно было оживленным. Им пришлось пропустить не одну машину, прежде чем появилась возможность проехать. Впереди виднелись крупные склады. Грузовые ворота третьего были открыты. Здесь было место выгрузки.

– Будете вмешиваться в нашу операцию? – спросила Мараси.

– Нет, – ответила Луносвет. – Даю слово.

– Поговорим потом?

– Конечно, Мараси. Но я не многое могу рассказать