— Вы не с круизного корабля? — спросил юноша.

— Нет, — как можно терпеливее ответила Дженна.

— Вы сами в том отеле остановились? — не унимался парень. Он снова указал на «Стикин».

— Нет, — повторила Дженна. Как бы отмазаться? — Я живу у друга.

— О, это тема! Я сам всегда стараюсь так поступать. Сэкономить лишний доллар.

Он рассмеялся и откусил еще от чизбургера. Дженна постаралась как можно быстрее доесть суп.

— Извините, я такой болтун, — виноватым голосом произнес юноша. — Всю дорогу было не с кем поговорить. Вот и отрываюсь.

Дженне стало жаль паренька. Он в принципе милый, однако на его личную жизнь плевать. У Дженны своя беда. Нет, целых три, отвлекаться от них ни в коем случае не стоит. С другой стороны, у Дженны есть слабость — она всегда учтива с незнакомцами. Потому и решила немного помочь юноше.

— А вы, кстати, откуда?

Приятно удивленный вниманием, парень просиял и чуть не подавился плохо прожеванным куском бургера. Поспешил запить его колой.

— Из Оклахомы. Я ехал на мотоцикле по Алканскому шоссе, потом продал свой байк. Сердце кровью обливалось. Первый в моей жизни приличный байк, он меня из Оклахомы прямиком до Аляски довез. Старая «бэха» с коляской. Немцы здоровы моторы делать.

— У них совершенные тачки.

— Ага, реклама не врет. Ну, продал я, значит, байк, купил билет назад в Биллингем. Думал, найду сезонную работу на зиму и весной двину дальше.

— Куда же?

— Пункт — или пункты — назначения пока не известны. Главное, мы с гитарой неразлучны, творим поэзию и музыку на автостраде жизни.

Дженна жестом попросила у бармена чек. Все, хватит с нее добрых дел на сегодня. Дала выговориться пареньку-тунеядцу, живущему чужими романтическими мечтами.

— Ну, — сказала она, поднимаясь с табурета, — было приятно поболтать. Удачи вам.

Она направилась к кассе.

— И вам спасибо. Постойте, вы не представились. Люблю знакомиться со всеми, кого встречаю в пути и кто добр ко мне. Потом всех поблагодарю на церемонии вручения «Грэмми».

— Мило. Меня зовут Дженна.

— Дженна, — эхом повторил паренек. Он пожал ей руку, глядя прямо в глаза. — Было приятно пообщаться. Я — Джои.

Расплатившись, Дженна покинула закусочную, свернула направо и пошла в сторону острова Чиф-Шейкс. Джои проводил ее взглядом, потом быстро расплатился и спросил у официантки, где тут ближайший таксофон.

На остров Дженна перешла по узкому пешеходному мостику. В стоячей воде у опор скапливалась бурая пена, в воздухе пахло тухлой рыбой. Дженна поторопилась скорее сойти на жженую траву острова Чиф-Шейкс и смешаться с толпой туристов: люди деловито фотографировали друг друга в шаблонных позах типа «я и дерево» или «я и тотем».

В середине острова стояла деревянная хижина вождя Шейкса: полсотни футов в ширину и сотня в длину. Ее окружало восемь тотемных столбов; медная табличка на гранитной плите в середине сообщала: Чиф-Шейкс — памятник истории местного народа; несколько лет назад ему возвратили изначальный вид, хотя тотемы — лишь копии. Оригиналы хранятся в музее города Джуно, где им не страшна стихия.

Фасад хижины украшало искусное изображение лица в красно-черных тонах. Каждая его деталь состояла из множества лиц поменьше, а те, в свою очередь, складывались из лиц еще более мелких. И так до бесконечности. Создавалось ощущение, что смотришь в два направленных друг на друга зеркала. Вход в хижину имелся один; отверстие закрывалось красным полотном, и войти в него можно было, лишь согнувшись в три погибели.

Отодвинув полог, Дженна ступила в дом — прохладный и темный. В каждом углу стояло по тотемному столбу, сверху донизу покрытому резными изображениями лиц — где-то украшенных перламутровыми раковинами (на месте глаз), где-то звериными зубами, а где-то и скальпами. Бр-р, страх-то какой! В центре кедрового пола зияло отверстие — костровая яма, судя по тому, что в ней ютятся глиняные горшки. Прямо над ямой в потолке был вырублен дымоход. По периметру дома Дженна заметила другие украшения и резные фигуры.

Она огляделась в поисках изображения куштака. Как ни странно, нашлось оно быстро. Дженна рассчитывала, что высматривать его придется долго, как, скажем, подмигивающую горгулью в соборе Парижской Богоматери. Но нет, оборотень, вырезанный в самом низу столба в северо-восточном углу, прямо-таки бросался в глаза. Дженна заметила его сразу, как если бы у нее в организме сработал особый радар.

Дженна плавно приблизилась к столбу и опустилась перед изображением куштака на корточки. Тело рыбы, два лица: одно смотрит вверх, второе — вниз; два существа сплелись в одно и словно борются. Образ куштака практически терялся на фоне остальных деталей орнамента. Его будто добавили последним, вспомнив о нем случайно, и без охоты.

Дженна сняла с шеи кулон и сравнила его с резьбой на столбе. Они оказались полностью идентичными.

Если рассуждать логически, то все становится на свои места. У тлингитов ограниченный набор образов, лиц, представляющих разных животных и созданий. Одно лицо — одно животное, в сочетании с другим лицом оно представляет уже кого-то другого в мифах и легендах. То, что Дженна повсюду встречает одно и то же лицо, — естественно. Непонятно только, почему она всюду натыкается на куштака? Почему не на касатку или лягушку? Почему Дебби подарила Дженне кулон, изображающий не кого-нибудь, а куштака? И откуда Рольф знает страшилки про них? В лесу Дженну преследовал черноглазый незнакомец с острыми зубами. Что ему было нужно? Кулон?

Дженна осмотрелась в поисках кого-нибудь, кто мог бы ответить на ее вопросы. И такой человек нашелся. За столиком, поставив перед собой банку из-под кофе и табличку «Для пожертвований», сидел маленький старичок-индеец в футболке с логотипом сока «Снэпл». Протиснувшись через кучку фотографов-любителей, Дженна опустила в банку десятидолларовую купюру. Вот так, хоть бы «взятка» сработала.

Старик улыбнулся, и Дженна положила перед ним на столик кулон. Индеец взял его, потер большим и указательным пальцами, всмотрелся в изображение и вернул на место.

— Что это? — спросила Дженна.

Старик посмотрел на нее пустыми глазами, затем указал на тотемный столб в северо-восточном углу:

— Вы уже нашли его.

— Но что это?

— Куштака.

Спасибо, это мы уже знаем. Впрочем, старик словно все расставил на свои места. Теперь странное слово обрело значение, предмет, к которому оно привязано. Вопрос только: что это за предмет?

— Тогда что такое куштака? — уточнила Дженна.

— Дух из легенд индейцев тлингитов. Дух-выдра. У всех духов-животных есть сила, но силы куштака шаман желает больше всего. Без нее шаман — не шаман вовсе.