– Должно быть, тебе сейчас нелегко, Имоджен. – Стэнтон склонился, и она почувствовала, что он вдыхает запах волос. Попыталась увернуться, однако он удержал за локоть. – Грей, даже не представляешь, как я скучал. Если бы была возможность остаться вдвоем! Если бы обстоятельства сложились иначе!

Шрам на животе начал болезненно пульсировать.

– Простите, сэр, но это невозможно. – Имоджен стряхнула назойливую руку и отошла к другому концу стола. Стэнтон выпрямился. Имоджен заметила, что Эдриан внимательно на него смотрит, пытаясь определить, что за птица прилетела из Плимута, и спросила себя, как изменилось бы отношение напарника, узнай он о постыдном срыве. Страшно подумать, что Эдриан может разочароваться. Швырнула папки Стэнтону и села, скрестив руки в закрытой позе.

Плимут, два года назад

Дин Кинкейд сидел в машине и наблюдал за входом в ночной клуб «Афродита». Запах никотина насквозь пропитал окружающее пространство. Пытаясь проветрить, открыл окно, но безрезультатно. Дежурил уже несколько часов – с момента закрытия клуба. Подходила к концу вторая пачка сигарет. Курил потому, что был страшно голоден. Никакой еды с собой не взял, забыв, что лавка через дорогу, где круглосуточно продавали кебаб, лишилась лицензии из-за многочисленных нарушений режима гигиены. Горизонт светлел, солнце угрожало встать с минуты на минуту.

Много времени Дин проводил в ожидании и наблюдении. В ожидании ошибки человека, чем-то навредившего ему или Элиасу, а теперь, конечно, и Имоджен. Попав в черный список Кинкейда, освободиться можно было только одним путем. Он вырос в чужой семье, трудности сменяли одна другую. И все же, по сравнению с другими детьми, мог считать себя удачливым парнем. Было, конечно, погано, но все равно лучше, чем многим. Элиас принял его под надежное крыло, как казалось, из чистого альтруизма. Может быть, видел, как Дин гордился своей преданностью. Подобно рыцарю, еще в юности дал клятву верности. Они нашли друг друга: обоим семьи принесли горькое разочарование, и каждый видел свою семью в другом.

Парни все еще не ушли. Дин решил, что снова играют в покер – непонятно, откуда у них столько энергии. Элиас попросил проследить, кто входит и выходит, чтобы найти Джорджа. Не оставалось сомнений, что именно Джордж торговал смертельным зельем, и Дин ясно понимал, что Имоджен Грей считает, будто он его убил, хотя еще и не сказала об этом вслух. Правда же заключалась в том, что Джордж исчез, причем не грубо, не так: «Черт! Они обо мне пронюхали!» Дин уже предупреждал Элиаса, что Джордж доставит неприятности, с его-то средиземноморской красотой в духе Кларка Кента, на которую мгновенно покупались все девчонки. Джордж доводился родственником Микалису, приехал с Кипра и проработал здесь больше года. Уже несколько недель назад Дин получил приказ оставаться рядом во время его дежурств. И вот после первого появления Имоджен Джордж вышел покурить и больше не вернулся.

Наконец дверь открылась; показался Васос, на ходу надевая пальто. Рука все еще была перевязана – с тех самых пор, как Дин отрезал палец. Тогда он понял, что Имоджен принадлежит ему: ведь она его не остановила. Дин отличался завидным терпением и умел прочувствовать момент. Сейчас решил не преследовать Васоса, а дождаться появления Микалиса. Если кто-то и приведет к Джорджу, то только он.

Спустя еще две сигареты Микалис, наконец, вышел. Украдкой осмотрелся и забрался на свой мотоцикл. Дин дождался, пока тот доедет до угла, и только после этого тронулся с места.

Улицы пустовали. Бодрствовали лишь водители газетных фургонов и продавцы круглосуточных магазинов. Город крепко спал. Дин держался на безопасном расстоянии и, хотя знал, где живет Микалис, не был уверен, что тот едет домой. Но вот мотоцикл свернул на нужную улицу. Дин сделал то же самое и остановился вдалеке, выбрав такое место, чтобы все видеть. Микалис выключил мотор, снял шлем, снова огляделся и только после этого вошел в дом. Дин решил, что неожиданность – главное его преимущество, а потому обошел ряд террасных домов с обратной стороны и заглянул через кирпичный забор. Увидел детский батут, лужайку и даже окно кухни. Было еще темно. Дин снял кожаный пиджак и прикрыл плотный ряд стеклянных шипов. Забрался на стену и спрыгнул во двор, прямо на батут. Намочив брюки в росе, пробрался по траве, спрятался возле кухни и заглянул в дом. Увидел свет в коридоре – явно из гостиной. Шторы выходивших на улицу окон были задернуты. Попытался открыть кухонную дверь, но та оказалась заперта. Впрочем, запоры Дина никогда не останавливали. Он вытащил из бумажника набор отмычек и занялся замком. Дождался трех щелчков и повернул ручку. Дверь послушно открылась. Всегда надежнее ставить старомодный замок с большим ключом, но люди предпочитают новые, более изощренные конструкции. К счастью для него.

Войдя в кухню, Дин сразу услышал голоса. Они доносились из гостиной. Кажется, работал телевизор, причем шла детская программа. Потом Микалис обратился к дочери Стелле, велел немедленно лечь спать. Послышался еще один голос, и Дин замер: говорил Джордж. Дин прислушался.

– Мне нужно кое-что обсудить с дядей Джорджем, милая. Иди наверх, – уговаривал Микалис.

– Папочка прав, дорогая, тебе пора вернуться в кроватку, – проворковал Дин. Джордж и Микалис ошеломленно обернулись. Дин покачал головой.

– Почему не уложишь девочку спать, Майк?

– Не сейчас, Дин. Здесь вся моя чертова семья. – Микалис выглядел испуганным. Схватил дочку на руки и быстро понес прочь из комнаты.

– Ты привел в дом гостей, а не я, – крикнул вдогонку Дин, когда Микалис скрылся наверху.

– Что собираешься делать? – спросил Джордж. Голос слегка дрожал: он явно пытался скрыть страх.

– Давай поболтаем немного.

– Намерен меня убить?

– Все зависит от тебя, Джордж. Придется рассказать о своих делах.

– Всего лишь хотел немного подзаработать на стороне, вот и все. Добыл кое-какой продукт и делился им с подружками.

– Ты же знаешь: одно дело – толкнуть зелье какой-нибудь наркоманке, чья карта все равно мечена. Полиция не станет тратить на это уйму времени. И совсем другое – подсадить на отраву богатенькую белую школьницу.

– Клянусь, ничего ей не давал. Должно быть, сама где-то добыла.

– Все равно виноват ты. За стенами клуба торговал?

– Дин, даю честное слово: нет.

– В данный момент твое честное слово, Джордж, ровным счетом ничего не значит. Элиас велел позаботиться о тебе. Что, по-твоему, он имел в виду? Разбираться в мелочах ему некогда, а ты мог втянуть нас в серьезные неприятности.

– Не собирался я впутывать сюда другой бизнес. Думал, девчонка знает, что делает; знает, что принимает. Нельзя сказать, что это был ее первый опыт.

– Другой бизнес? О чем ты?

– Сам знаешь: о девушках.

– Что тебе об этом известно? – спросил Дин, притворяясь, что понимает, о чем говорит Джордж. Кинкейд, разумеется, не привык задавать лишние вопросы, однако кое-что в отношениях с Элиасом его тревожило. Он определенно обладал криминальной аурой: если вы чисты, то подобный Дину человек вам не нужен. Элиас всегда считал, что эта особенность помогает контролировать брата. Дин за версту чувствовал неладное, однако в данном случае все выглядело спокойно: никакой незаконной деятельности. По крайней мере, ничего значительного. Он полагал, что речь может идти лишь о контрабанде спиртного: ввозе поддельного дешевого алкоголя, вредного как для страны, так и – тем более – для людей. А вот о девушках услышал впервые.