К вопросу подключился Черчилль, который стал развивать тему о Балканах, Греции, Турции, Румынии и так далее. Если честно, Северову было очень интересно посмотреть и послушать настоящих Рузвельта, Черчилля и других политиков, про которых он в прошлой жизни читал и смотрел фильмы. А тут они сидят перед ним, живее всех живых, самые влиятельные люди на планете!

Создалась чертовски любопытная ситуация. Ясно, что конференция должна максимально ограничить влияние СССР в послевоенном мире, максимально уменьшить его долю победного пирога, максимально закрепить статус США как безусловного мирового лидера. Уинни этого понимать не хочет или делает вид, что не понимает. Ведь из этих трех стран в самом печальном положении Великобритания, причем вне зависимости от того, кто больше перетянет одеяло на себя, США или СССР. Они теряют почти все! Колонии, возможность иметь независимую внешнюю политику. Зато приобретают приличный долг, точнее, уже приобрели.

Тем временем старина Уинни вещал про Грецию, Югославию, Балканы, про то, что вопрос высадки в Северной Франции должны рассмотреть военные специалисты, напомнил про Дьепп. Иосиф Виссарионович вдруг глубокомысленно заявил, что аргументы сэра Уинстона кажутся ему серьезными. Рузвельт удивленно на него уставился, а Черчилль даже поперхнулся от неожиданности. Он готовился подольше капризничать, понимая, что Рузвельт не разделяет его позиции, готовился к жесткой позиции Сталина. Но ему дали вдоволь поговорить, потом стали, как и ожидалось, убеждать в обратном. И вдруг такое. Пользуясь возникшим замешательством, Сталин заметил, что сначала надо решить вопрос с Северной Африкой. Тут же коснулся Турции, поскольку из молчаливого союзника Германии она стала страной, которая может выступить на стороне стран антигитлеровской коалиции. Главе советского правительства было понятно, что это вопрос очень долгий, вернее, совсем невероятный, но пусть пожуют эту тему.

Далее Сталин сказал, что СССР прекрасно понимает озабоченность своих союзников, поэтому готов рассмотреть вопрос увеличения экономической помощи. Так, вместо вопроса о втором фронте он ловко перескочил на ленд-лиз и закупку новых станков и целых производств «под ключ». Сейчас СССР почти полностью освободил свою территорию, но на бывшей оккупированной территории разруха, а именно там была сосредоточена значительная часть промышленного потенциала страны, население составляет около 130 млн человек, тогда как у Германии и ее сателлитов около 400 млн человек. Про промышленность Сталин ничего говорить не стал, понятно, что продолжат бомбить, причем нацеливаясь в первую очередь на восточную часть Германии, чтобы нам побольше нагадить. Еще недавно ему казалось, что отсутствие второго фронта – это серьезное затягивание войны, но сейчас он так уже не думал. А в Греции пусть высаживаются. Пока они в Африке распутаются, столько времени пройдет. Пока операцию подготовят, пока высадятся, пока через горы полезут. А Красная Армия тем временем и в Болгарию, и в Румынию, и даже в Венгрию войдет. И Берлин возьмет, и Бельгию с Данией освободит! И пусть Рузвельт теперь с Уинни бодается, время-то идет.

Черчилль очень любил решать серьезные вопросы в приватных беседах, и Сталин это знал. Встретиться с Рузвельтом без англичан время еще будет, ведь тот, что называется, через стенку живет. А вот переговорить откровенно с британским премьером будет полезно. Этот ход был заранее оговорен с Молотовым, поэтому, когда заседание закрыли и делегации стали расходиться, тот потихоньку переговорил с Энтони Иденом.

Было уже почти 20 часов, поэтому все направились ужинать. Сталин, Молотов и Ворошилов ужинали отдельно, основным членам делегации надо было обсудить итоги сегодняшнего заседания и планы на завтра. Олег не успел пройти в общую столовую, как его вызвали к руководству.

Все трое были расстегнуты, Ворошилов, похоже, успел немного размяться коньяком.

– Проходите, товарищ Северов, садитесь за стол. Вы ведь не успели поужинать?

Северов ответил отрицательно и подумал, что полковника пригласили, а маршала авиации нет. Словно прочитав его мысли, Сталин сказал, что Голованов тоже сейчас придет. Наконец все собрались, и Сталин, видя как одергивает свою тужурку Северов, предложил ему снять ее и повесить на спинку стула, а также отстегнуть кортик. Олег поблагодарил и последовал данному совету. Сели за стол. Северов заметил, что Александр Евгеньевич тоже чувствует себя немного скованно, но Сталин был в неплохом настроении. Все блюда стояли на довольно большом столе, никого больше в помещении не было, поэтому Олег решил, что как самый младший по возрасту и званию должен помочь другим и положить им на тарелки выбранные блюда, но Сталин его остановил.

– Все сами положат себе нужное, вы тоже не стесняйтесь.

Ворошилов тут же взялся за коньяк и качнул бутылкой в сторону Северова, предлагая налить.

– Клим, он не пьет. Совсем.

Ворошилов и Молотов были несколько озадачены присутствием за столом двух авиаторов, один из которых совсем молод. Но Климент Ефремович привык безоговорочно доверять Сталину, поэтому воспринял это спокойно, а вот Вячеслав Михайлович свое удивление скрыть не смог, и тот это заметил.

– Вече, ты удивляешься, что здесь делают эти два командира? Здесь все свои, и я тебе скажу. Маршал Голованов за три неполных года из подполковника стал маршалом, командует очень серьезным родом войск – стратегической авиацией. А этот совсем молодой человек за два с половиной года из младшего лейтенанта стал полковником, корпусом командует, а ему всего двадцать три года. И на днях окончил Военную академию ВВС, экстерном.

Голованов, Ворошилов и Молотов с удивлением смотрели на Северова. Ворошилов вспомнил, что как-то видел его у Сталина в кабинете.

– На днях состоится рабочая встреча военных представителей. С нашей стороны будешь ты, Клим, а эти двое тебе помогут. Где-то знаниями, а где-то просто своим авторитетом.

Ворошилов кивнул. Раз мало Штеменко, начальника Оперативного управления Генштаба, получившего две недели назад генерал-полковника, пусть будут и эти двое.

– Водите их за нос, пусть думают, что мы увязли на границе, что не успеваем подтянуть резервы, что провозимся еще долго. Нам не нужен в создавшейся обстановке второй фронт в Северной Франции, но они об этом догадаться не должны! Обсасывайте Грецию, пусть старина Уинни со своими генералами порадуется. Все равно, пока фон Арним сидит в Африке, никакой высадки там не будет.

После ужина Голованов и Северов вышли немного погулять на свежем воздухе. Было довольно тепло, по крайней мере по меркам жителей Москвы и Ленинграда. Маршал все косился на награды Олега и его новенький академический знак.

– Скажите, товарищ полковник, а что у вас за корпус такой особый?

– Товарищ маршал, вы меня старше по возрасту, а про звание и говорить не буду. Можно на «ты» и просто Олег.

Александр Евгеньевич улыбнулся:

– Тогда меня тоже просто по имени-отчеству.

– Хорошо, Александр Евгеньевич. Корпус образован совсем недавно на базе особой авиационной группы и называется 1-й отдельный гвардейский особый, относится к наркомату ВМФ, подчиняется непосредственно Ставке. В состав входят полки – истребительные, штурмовой, бомбардировочный, тяжелобомбардировочный, минно-торпедный, бомбардировочный и торпедоносный палубной авиации, транспортный, вертолетный. Полки трехэскадрильные, но по восемнадцать самолетов в эскадрилье, четыре звена плюс пара управления. А также эскадрильи – ДРЛО, РЭБ, разведывательная, аварийно-спасательной службы. Плюс особая авиабаза. Вся техника и вооружение, включая оснащение полка охраны базы, самое новое, зачастую предсерийное.