Она посмотрела Василию прямо в глаза и произнесла четко, жестко, чеканно:

– Что бы ни было завтра, мне не может быть хуже, чем сейчас!

Василий достал из пачки еще одну сигарету, но передумал и засунул ее назад.

– Все равно это неправильно, – сказал он. – Это ее дело. Она сама должна все решать, и сама за все отвечать. Не перед людьми, так перед Богом. Но – сама!

– Так ведь и я сама буду отвечать перед Богом, Васенька! – сказала Лёка. – Снежка ведь не на необитаемом острове живет! Я тут, с ней рядом, и я тоже буду в ответе, если просто так дам ей убить дитё! Ты все талдычишь – я решила, я решила! А она ведь не спрашивала своего малыша, хочет он жить или умереть, правда? Сама решила его судьбу, да?! Ну, так и я решила ее судьбу, сама, у нее не спрашивая! По-моему, все справедливо!

Василий хмыкнул.

– Ну, раз так, – сказал он и поднялся с бревна, – тогда будет справедливо, если и я, не спрашивая, решу твою судьбу! Сейчас я иду в дом и освобождаю Снежану. И все – история закончена, дорогая моя! Тебя, я уверен, в тюрьму никто не посадит. Будет экспертизка, тебя отправят… – он замялся, – ну… в общем, в специальную больницу отправят. Подлечат, и все будет нормально!

Лёка не двинулась с места.

– Иди, – сказала она совершенно спокойно и посмотрела на Василия снизу вверх. – Ты колодец наш не забыл, Вася? Еще помнишь, какая там глубина?

– Разве такое забудешь… – пробормотал Василий. – А при чем тут колодец?

С колодцем во дворе Лёки он познакомился в двенадцать лет. То есть помогать Лёке набирать ведром воду, вместе вращать тяжелую ручку во́рота, на который наматывалась толстая веревка, Васе случалось и раньше. Но в тот день мама купила Васе новый футбольный мяч. Вася зашел в гости к Лёке, и уже через полчаса мяч оказался в колодце.

Довольно долго дети пытались выловить мяч ведром. Не получалось – мяч уворачивался, издевательски плавая совсем рядом.

Потом Вася предложил такой план – он спускается в колодец. А что – все очень просто! Колодец-то старый, деревянный. Вон какие выступы на бревенчатых стенах! Спуститься – нечего делать! Потом Лёка спускает сверху ведро, Вася кладет мяч в ведро, Лёка поднимает мяч, а Вася вылезает из колодца так же, как и залез – по стенкам.

Бревенчатые стены с выступами оказались очень скользкими. Миг – и Вася очутился в ледяной колодезной воде. Сперло дыхание, накатил страх – Вася ногами до дна не доставал.

Рядом что-то плюхнулось – это Лёка сбросила вниз ведро.

– Держись! – донеслось сверху. – Хватайся за веревку!

И Вася вцепился в веревку обеими руками, попытался выползти наверх. Ничего не получалось – во́рот сверху прокручивался, и веревка никак не натягивалась. Потом Лёка вцепилась в ручку во́рота так, чтобы он больше не крутился. Веревка натянулась, у Васи появилась какая-то опора. Он слышал, как истошно вопит Лёка, зовя на помощь.

Довольно скоро прибежали соседи. Быстро спустили другую веревку с петлей, в которую Вася пролез так, чтобы петля затянулась под мышками. Когда тащили вверх, было очень больно, – петля разодрала кожу. Потом мамка добавила – на орехи. Боялись воспаления легких, но обошлось.

Досталось и Лёке. Ее, правда, не били, но Елена Георгиевна сказала в сердцах, что ее дочь вела себя очень мужественно в ситуации, в которую никогда не попала бы, не будь она такой круглой дурой!

Лёка тогда на маму даже не обиделась.

– Так при чем тут колодец, Лёка? – повторил Вася.

– Пока ты будешь Снежку освобождать, я в колодец брошусь, – сказала Лёка невозмутимо. – Колодец вон – недалеко! Плавать я не умею, так что лечить меня «в специальной больнице» не придется.

2

Василий внимательно посмотрел в глаза Лёки. Она ответила ему очень спокойным, ясным, безмятежным взглядом человека, который все давно решил и ни в чем не сомневается.

– Ну и сволочь же ты, Лёка! – вырвалось у него. – Тебе не стыдно давить на меня этим?!

– Не стыдно, – был спокойный ответ.

– А если бы на моем месте был человек, которому на тебя совершенно наплевать?! – спросил Василий зло. – Чем бы ты на него давила, а? Что бы ты делала, если бы за Снежаной пришел не я, а кто-то другой?

– Но ведь пришел ты!

На это Василий не ответил.

М-да!.. Ситуация!

Опытный майор Шишкин за годы службы в милиции научился разбираться в людях. Сейчас он видел, что Лёка совершенно плюнула на себя и готова идти до конца.

Он понимал, что, спасая ребенка Снежаны, она хочет хоть как-то искупить вину перед своим собственным сыном, и если это не удастся, ей будет просто незачем жить!

Конечно, он мог бы сейчас уйти, вернуться с оперативниками, которые бы и Снежану освободили, и Лёке не дали бы к колодцу подойти.

Но помешать ей покончить с собой потом – в следственном изоляторе или психушке – не сможет никто и никак! В этом Василий, проработавший в милиции много лет, был абсолютно уверен.

Однажды в Штыбове случилась обычная, в общем-то, драма. Мужик влюбился в жену друга, та ответила взаимностью. Начали встречаться втихую. Это не могло продолжаться долго – городок ведь маленький. Кто-то сказал мужу, он отпросился с работы, пришел на пару часов раньше. Застукал парочку. Ударил наотмашь жену, та упала и треснулась головой о подоконник. Кинулся с ножом на вероломного друга. Но друг оказался ловчее, и в итоге на нож напоролся сам обманутый муж.

Любовник отдышался, оглядел поле боя. На тот момент его любимая уже скончалась, рядом отходил зарезанный друг. Любовник запер входную дверь, ключ выкинул в окно, поджег занавески и тряпье в шкафу, а сам достал из холодильника бутылку водки и начал пить среди разгорающегося пожара.

Пожарные приехали слишком рано и откачали мужика, потерявшего сознание в удушливом дыму. Тот убийство друга не отрицал, а только по временам плакал. В больнице пытался повеситься, но из петли его вынули. До суда держали в психушке. Там он вроде бы присмирел. Приговор суда – восемь лет – выслушал спокойно. Но не отсидел и двух месяцев – уже на зоне сделал из ложки заточку и проткнул себе сонную артерию. На этом драма закончилась.

Такие дела. Майор Василий Шишкин понимал, что Лёка не врет и сумеет покончить с собой, если этого захочет.

Вот же, блин, ситуация! Что ж делать теперь, а?!

Допустить самоубийство подруги детства Вася не мог. Да, у него своя жизнь, семья и все такое, но он любил Лёку столько лет! Позови она сейчас его в мужья, он бы отказался, не раздумывая и минуты. Но стать совершенно равнодушным к Лёке он никогда не сможет – это точно! И что – он исполнит свой служебный долг, а она покончит с собой? А жить потом как?!

Что ж делать-то, а?

– Лёка, у тебя не получится! – сказал он раздраженно. – Такое просто не может получиться! Слишком мало шансов!