– Эльта-частицы, – подсказал Дориан.

– Да, точно, их. По идее, если у меня увеличилось число криоцитов, то это означает, что я должен выздоравливать, разве нет?

– Я тоже так вначале подумал, но док любезно разъяснил мне, что всё обстоит ровно наоборот, – недовольно буркнул Киар.

Он не понимал, почему его старший брат настолько халатно относится к своей болезни, что до сих пор даже не соизволил разобраться в том, что происходит в его организме.

– Я не вникал в причины своей болезни потому, что нахожу бессмысленным тратить время на то, в чём бессильны врачи высшей категории. У меня не так много его осталось, и гораздо больше я принесу пользы Космическому Флоту, если буду делать то, что умею, – ответил Юлиан на невысказанный вслух вопрос младшего брата и обратился к доку. – Итак?

– Итак, я перепроверил уровень эльта-частиц и обнаружил, что с последнего забора крови их число увеличилось почти в пять раз.

Юлиан напрягся, вспоминая, что говорили ему врачи до сих пор. Бета-частицы – обычные кровяные тельца у представителей их расы. Когда цварг насытился бета-волнами нейронных клеток или, попросту говоря, впитал в себя часть эмоций другого разумного существа, уровень бета-частиц в крови возрастает. В случае переедания активируются криоциты – естественный защитный механизм цваргов, который выводит излишки бета-частиц из организма. Однако недостаток бета-частиц также несёт опасность. Если цварг длительное время пребывает в изоляции или по каким-то другим причинам не получает бета-волн в достаточной мере, то и уровень бета-частиц понижается, цварг начинает испытывать голод и плохо себя чувствовать.

Эльта-частицы, так назвал док те кровяные тельца, что нашли у Юлиана Леру в крови, отличаются от бета-частиц уплотнённым строением и двуслойной мембранной оболочкой. Поначалу их было немного, и они не вызывали опасений. Криоциты худо-бедно справлялись и расщепляли их. Однако со временем эльта-частиц в крови Леру становилось больше, а состояние здоровья адмирала существенно ухудшалось. Начались приступы неконтролируемой головной боли, не помогали никакие лекарства.

Дориан Бланк и Киар Леру сбились с ног, подбирая различные методики по его лечению. Врачи считали, что если найти подходящего донора с криоцитами, способными расщепить эльта-частицы, то Юлиан пойдёт на поправку. Киар же вбил себе в голову, что существует какое-то излучение, которое негативно воздействуют на его старшего брата. Такие объекты, как звёзды или залежи неизвестных металлов на астероидах, автоматически отбрасывались, так как за последний год адмирал не участвовал ни в одном рейде. Именно поэтому командор искал разумного гуманоида, который изощрённо и медленно убивает его старшего брата.

В целом, Дориан Бланк поддерживал теорию Киара о том, что кто-то или что-то воздействует на Юлиана Леру, если бы не одно «но». Адмирал служил в Космическом Флоте и последние пять лет практически безвылазно просидел на станции, на которой проживало ещё, как минимум, несколько сотен цваргов. Согласно теории командора, если бы на станции проживал гуманоид с ядовитыми для их расы эмоциями, то и в крови других цваргов, в первую очередь того же Киара, должны были быть обнаружены пресловутые эльта-частицы. Леру-младший понимал, насколько его гипотеза шаткая, но настаивал на ней, так как не видел других вариантов. Отсутствие эльта-частиц у других цваргов, которые регулярно проходили медосмотр, командор объяснял тем, что гуманоид прекрасно понимает, что может воздействовать на их расу, а потому целенаправленно испускает ядовитые колебания лишь тогда, когда помимо адмирала, в помещении нет других цваргов.

– В пять раз, Юль! Ты слышишь?! Что-то или кто-то спровоцировал увеличение эльта-частиц в твоей крови в пять раз! И это произошло за последний месяц, ты понимаешь? – воскликнул Киар Леру, выводя Юлиана из оцепенения.

– Слышу, слышу, Киар, не ори так. У меня и без тебя голова раскалывается. Так в чём дело-то?

Командор переглянулся и с молчаливого согласия дока продолжил:

– За последний месяц станция пополнилась лишь новобранцами. Мы с доком считаем, что кто-то из них обладает такими же или даже более мощными способностями, чем его предшественник. И я решил, что раз уж вычислить предыдущего диверсанта не получается, то можно попробовать выяснить всё про тех, кто только ступил на станцию.

– Ты поэтому так прицепился к кадету Радонежскому? Ты же понимаешь, что помимо него в Академии учатся и другие люди? Я уже молчу о том, что люди как раз самая простая и слабая с биологической точки зрения раса: у них нет двойной системы дыхания, как у миттаров, нет нашей плотности костей или способности считывать бета-колебания волн, они не имеют шести рук, как пикси, у них заметно хуже координация…

– Да-да, я всё понимаю, – перебил Киар. – Но кадет Радонежский – тёмная лошадка, к тому же захухря. О нём чуть ли ни единственном мне практически вообще ничего не удалось узнать, ни и его родственниках, ни о его образовании! И ведёт он себя подозрительно.

– В смысле подозрительно? – удивился Юлиан.

Дориан Бланк так же удивлённо посмотрел на младшего Леру. Киар понял, что сболтнул лишнего, а по его волнению Юлиан уже догадывается, что сделал младший брат. Адмирал нахмурился, переносицу расколола глубокая морщина. Две пары глаз выжидающе уставились на командора. Наступившая тишина стала затягиваться.

– Я применил эмоциональный взлом сознания, и кадет Радонежский отреагировал не так, как все, – произнёс Киар, стараясь не смотреть на брата.

– Ты сделал что? – голос адмирала был очень тихим, и лишь по волне ярости, которой Киара физически оттолкнуло, он понял, что довёл своего уравновешенного старшего брата до состояния бешенства.

Юлиан встал со своего места и раздулся в плечах, его хвост стал нервно подёргиваться, а Киар, наоборот, как будто бы уменьшился в размерах. Дориан Бланк растерянно переводил взгляд с одного Леру на другого, он неоднократно видел, как спорят или ссорятся братья, но сейчас впервые почувствовал себя лишним.

– Он не хотел отвечать на мои вопросы, не подавался стандартным методам эмоциональной раскачки… мне пришлось… воздействовать, – скупо оправдался Киар, отводя взгляд.

– Ты понимаешь, что нельзя на молодых неокрепших умах кадетов ставить эксперименты?! А если бы он сошёл с ума? Да не каждый здоровый человек может перенести такое! Эмоциональный взлом сознания разрешён лишь применительно к преступникам! И то, как крайняя мера! – резко оборвал его старший брат.

– Да, но…

– Без всяких «но». Скажи спасибо, что мы не на Цварге. Это подсудное дело, больше не хочу об этом слышать, – Юлиан грузно опустился на кресло, и присутствующим стало понятно, что цварг с трудом держался на ногах эти считанные минуты. – Киар, впервые ты меня разочаровал. Я был о тебе лучшего мнения.

Наступило неловкое молчание. Док ёрзал на кресле, боясь спросить, можно ли ему идти, но и идти не решался. Адмирал выглядел по-настоящему расстроенным, закрыл ладонями лицо и замер, чуть сгорбившись. Тишина в кабинете адмирала Леру затягивалась.