Берт первым плюхнулся на траву и скрестил ноги. Счастливая улыбка не сходила с его лица, он так и лучился желанием учиться у мастера, а вот сам Дженаро улыбаться перестал. Рядом напряглась Стефания, и Герман не мог этого не заметить.

– Новый курсант? Я не видел прежде вашего лица. – Учитель потер подбородок, и на солнце блеснула массивная печатка со странным рисунком в виде вписанных друг в друга кругов. – Представьтесь же, прошу вас.

– Курсант Альберт Кельвин!

– Альберт, – повторил учитель. – Кельвин. Ну что же, очень рад знакомству, Альберт. Вижу, вы готовы учиться и, поправьте меня, если я ошибаюсь, владеете оружием. Шпага?

– Да! – обрадовался такой догадливости Берт, и Герман украдкой скривился от переизбытка сладости на кончике языка. Все-таки Берт совершенно не владел своими эмоциями. – Эспада с двусторонней заточкой.

А ведь просили же его помалкивать.

– Курсант Герман. – Герман выступил вперед. – Позвольте вопрос. Почему наша тренировочная площадка занята?

Дженаро с видимым трудом отвел взгляд от Альберта и ответил:

– Сегодня у нас особенное занятие, посвященное концентрации. Рассаживайтесь так, как вам удобно. Я расскажу, чем мы будем заниматься.

Когда группа заняла места на траве вокруг учителя, урок начался.

– Весь наш прекрасный мир пронизан невидимыми глазу артериями, по которым от источника магии растекается его живительная сила. Пройденная инициация дала вам возможность любоваться истинной красотой магии, прикоснуться к творящимся вокруг нас чудесам. Магические потоки готовы подчиняться вам, но чтобы их увидеть, нужно открыть им свое сердце и свою душу. Полюбите то, что делаете. – Дженаро широко улыбнулся и подмигнул Стефании. – Итак, сядьте поудобнее, расслабьтесь и представьте, что через вас течет океан силы… Вы думаете только о том, как он проходит сквозь вас…

Герман закрыл глаза и прислушался к ощущениям. Голос учителя обволакивал, но перестать думать об отвлеченном Герман все равно не мог.

– Смените позу, если она вас отвлекает. Ничто не должно помешать вам почувствовать мир своим внутренним чутьем. Можете делать, как Герман, и закрыть глаза.

Берт лег на спину и закинул руки за голову. Если кто и удивился, то одобрительный кивок Дженаро их успокоил.

– Если вы достаточно расслаблены и спокойны, можете открыть глаза. Медленно, будто только проснулись. Думайте о том, что вас окружает магия.

Герман же чувствовал только дикое напряжение Стефании. Он сел рядом, потому что заинтересовался природой столь странных для нее эмоций, но это же и мешало ему сосредоточиться на деле.

– Потянитесь мыслью к вашему идентификационному браслету, – продолжал негромко наставлять учитель. Сам он вольготно расположился на травке, отклонившись на отставленную за спину руку, и жевал травинку. Герман сквозь ресницы наблюдал за тем, как он не сводит глаз с Альберта. Эмоции учителя были спокойными и умиротворенными, все так, как он учил.

– Кто-нибудь что-нибудь видит?

Курсанты заозирались, покосились друг на друга, и вдруг подскочил Берт:

– Я! Кажется, я что-то… Нет, показалось…

Он огорченно вздохнул.

– Не переживай, мой дорогой, – успокоил его учитель Дженаро, потянувшись и хлопнув по плечу. – Главное, тренировки и хорошее настроение. Возможно, мы с тобой позанимаемся отдельно, вне занятий. Идет?

Альберт довольно закивал.

– Я сразу чувствую талант, – сказал учитель. – Еще издалека.

После завершения занятий студсовет сделал новое объявление, на сей раз приятное. По крайней мере, для подавляющей части студентов. У Германа новость о скором бале в честь завершения декады инициаций не вызвала особых эмоций, не до того было, да и шумные празднества ему не нравились. Много людей – много проблем, такого он придерживался мнения.

Вернувшись в жилой блок, Герман, не медля ни минуты, перехватил Рене и прямо попросил помощи. Если рыжий и удивился, то несильно, зато проявил завидный энтузиазм. Сразу после ужина они с Рене незаметно отделились от компании и, обогнув учебный корпус «Д», вошли в библиотеку.

– Посидим минут пятнадцать, – заявил Рене и подмигнул. – Для отвода глаз.

Герман с сомнением оглядел читальный зал – в такое время мало кто спешил сюда, поэтому, кроме них двоих, лишь за одним из столов сидела долговязая девушка, обложенная учебниками. На парней она даже не взглянула.

– Думаю, это ни к чему.

– Но все шпионы сначала отвлекают от себя внимание, – разочарованно протянул Рене. – Десять минут.

Герман схватил его за локоть и потащил ко входу в информационное хранилище.

На подоконнике напротив двери сидел библиотекарь и задумчиво мастерил фигурки из бумаги. С ним Герман планировал договориться прямо на месте и без слов протянул маленький пакет из блестящего красного картона. Сорамару заинтересованно сунул туда нос.

– Нам нужна помощь.

Библиотекарь покачал в воздухе скрещенными лодыжками. Покосился на подарок.

– Это запрещено?

Герман пожал плечами:

– Нет, но мне бы хотелось сохранить наш визит в тайне.

Сорамару взял сладкий подарок.

– Даже небо подарит дождь тому, кто в нем нуждается. Идемте, най.

Он спрыгнул с подоконника и поманил за собой.

Рене притормозил на пороге и жарко зашептал Герману на ухо:

– Какая фифа! И почему я раньше на нее не смотрел? Вы знакомы? У нее есть парень?

Герман едва не споткнулся. Сорамару оглянулся и бросил на них вопросительный взгляд.

– Ну не томи уже! – Рене пихнул его в спину. То есть он точно не шутил.

– Я понимаю, что ты на него не смотрел, – осторожно начал Герман, понижая голос до еле слышимого шепота. – Но ты что, его еще и не слушал?

Сорамару наклонил голову, и Герман догадывался, что тот слышит каждое их слово. Стало невыносимо стыдно и неловко. Рене же беззастенчиво уставился на хорошенького библиотекаря:

– Ну… ну у него же ноги красивые!

– Это не оправдание! – почти взвыл Герман и прошипел: – Если ты ему не понравишься, он тебя отсюда вышвырнет. Так что попридержи пока свои комментарии при себе.

Рене тяжело вздохнул и, когда Сорамару оставил их наедине, взялся за дело.

Герман уже бывал в хранилище, и всякий раз это место внушало ему трепет. Всегда погруженный в сумрак просторный кабинет тонкими перегородками делился на открытые кабинки. Внутри было по мягкому удобному креслу и плоскому экрану из толстого стекла. После того как инициация дала ему доступ сюда, Герман так ни разу и не воспользовался им. Зато Рене, похоже, был завсегдатаем. И умудрился до сих пор не разглядеть библиотекаря.