Морфей машет рукой.

– Сейчас уже неважно. Я сделал фатальную ошибку, не заставив твою мать поклясться жизненной магией, что она закончит начатое. Элисон – предательница. Она отступила, потому что познакомилась с твоим отцом. Впрочем, она сохранила все фамильные ценности, позаботившись о том, чтобы никто другой не сумел воспользоваться подсказками, которые я ей дал. Может быть, Элисон надеялась, что однажды получит еще один шанс побороться за корону.

– Нет, не поэтому, Морфей, – шипит мама. – И ты это знаешь.

Я качаю головой.

– А где Кроллик?

За нашим безумным разговором я и забыла, что он остался один в моей комнате.

– Я его связала, – отвечает мама. – Пусть твои угри с ним развлекутся. Немножко шоковой терапии. В наказание за то, что произошло с тобой прошлым летом.

Пораженная ее бессердечием, я хочу броситься наверх, но Морфей преграждает путь.

– С ним всё в порядке, – уверяет он, положив руку мне на плечо. – Электричество на нас не действует.

Я отбрасываю ее и кричу:

– Да, но угрям это может быть вредно! Они испугаются насмерть!

Морфей и мама смотрят на меня как на ненормальную. Но если я схожу с ума, кто виноват?

– Вытащите Кроллика! Скажите ему, что я желаю знать, почему он здесь.

Морфей вопросительно поднимает бровь. А затем, обожающе сверкнув глазами, снимает шляпу и кланяется.

– Как пожелаете, ваше величество.

Он многозначительно косится на маму.

– А ты бы попробовала в кои-то веки поговорить с дочерью начистоту. Ты сумела расшифровать мозаики, прежде чем спрятать их?

Мама пожимает плечами. Лицо у нее кислое.

– Расскажи, что ты видела… а заодно и то, что скрывала до сих пор. Алисса не переживет встречи с Червонной Королевой, если не узнает правду.

Морфей снова смотрит на меня – драгоценные камни горят синим светом сочувствия – и надевает шляпу. Его ботинки глухо стучат по линолеуму.

Как только он скрывается в гостиной, я поворачиваюсь к маме и жду объяснений.

– Мозаики, – произношу я, хотя это не единственный вопрос, на который хотелось бы получить ответ.

– Я успела расшифровать одну. Там были три Червонные Королевы, которые сражались за корону, и еще какая-то женщина, которая наблюдала за ними, стоя в тени, под нависшими ветвями. Она явно была заинтересована в исходе… для нее многое стояло на кону. Я видела ее глаза. Грустные, пронизывающие. Но я торопилась. На большее времени не хватило.

В Стране Чудес действительно три обладательницы рубинового венца – я, Гренадина, которую я назначила править в мое отсутствие, и собственно Червонная Королева.

Вопрос: кто такая эта четвертая женщина, стоявшая в тени?

Мама наблюдает за мной, пока я перебираю в голове варианты. Ее мрачное нахмуренное лицо становится сочувствующим, и я вижу в ней прежнюю маму – ту, которая готовила фруктовый лед, чтобы охладить больное горло; которая поцелуями лечила синяки и пела колыбельные; которая пожертвовала собой, чтобы спасти меня от Страны Чудес.

Но мама, которую я помню, вовсе не она. У нее продолжают светиться волосы, а кожа блестит, как снег под луной. Эта обитательница Подземья… совершенно мне незнакома.

– Ты была в Стране Чудес, – говорю я дрожащим голосом.

– Всё произошло не так, как он сказал, – шепчет она. – Я стерла записи на полях, но только потому, что я встретилась с твоим отцом и решила навсегда положить конец этой истории.

Мама оборачивает полотенце вокруг рук.

– Я пыталась решить, что сделать с фамильными ценностями. Вот почему я их спрятала. Я не могла просто выбросить их – нужно было принять меры, чтобы никто из моих потомков никогда не оказался в Стране Чудес.

Ее слова эхом отзываются в тесном коридоре. От них по моему позвоночнику ползет холод.

– Ты знала про испытания. Что еще хуже, ты и послужила их причиной. Из-за тебя Морфей выдумал все эти безумные истории, которые я пережила в Стране Чудес. Чтобы ты могла стать королевой. Но ты отступилась, и я стала твоей заместительницей.

Мама продолжает мять полотенце.

– Мы составили этот план до того, как ты родилась, Элли. Я… я не знала, что будет именно так.

– Серьезно? – мой голос звучит пронзительно и сдавленно. – Ты уходишь от самого главного! Ты была в Стране Чудес – и ни разу не сказала мне! Ты пережила то же, что и я! Ты хоть представляешь, как отчаянно я нуждалась в том, чтобы знать это? Знать, что я не одна такая?

Мамино лицо меркнет, но она по-прежнему молчит, и меня это бесит.

– Почему ты ничего не сказала тогда, в клинике, когда я изливала тебе душу?

Рыдания, которые я до сих пор удерживала, нарастают, и горло болит сильнее, чем когда в него засовывали дыхательную трубку.

– Или даже раньше. Если бы ты была откровенна со мной с самого начала, когда выяснила, что я умею слышать насекомых и растения…

У меня вырывается двойной всхлип.

– Мы могли всё изменить. И в Стране Чудес не случилась бы беда, потому что я бы ничего не испортила…

Мама цепляется за полотенце, как за спасательный круг.

– Виновата не ты, а Червонная Королева.

– Но я выпустила ее на волю, – отвечаю я. – А значит, я должна исправить ошибку.

– Детка, нет…

Она бросает полотенце и тянется ко мне. Загнанная в угол, я не могу сбежать – и просто отталкиваю мамину руку.

– Элли, пожалуйста…

Ее голос обрывается.

Я едва его слышу. Я понимаю лишь одно – передо мной предатель. Это на маму намекали лилии в моей больничной палате. Именно она предала меня самым страшным образом.

– Поверить не могу, – говорю я сквозь стиснутые зубы. – И ты хотела избавить нас от проблем? Ты, которая так боится всего, что связано со Страной Чудес. Ты, которая думала, что наша семья проклята, пока я тебя не разубедила. Ты, которая прошла сегодня через зеркало с помощью ключа, который хранила много лет. Зачем? И вообще – ты собиралась рассказать папе, прежде чем уйти?

Она открывает рот, чтобы ответить, но я продолжаю:

– Всё это время ты ругала меня за одежду и макияж… не потому, что я выглядела странно или нескромно, а потому, что слишком сильно походила на подземца. Я напоминала тебе о том, чего ты лишилась. Так?

Мама шмыгает носом – и молчит.

– Ты твердила, что не хочешь, чтобы я повторила твои ошибки: влюбилась слишком юной и отказалась от своего призвания. Я не понимала, почему ты сама не попыталась начать сначала, после того как вышла из клиники. Ты ведь еще могла сделать карьеру, о которой всегда мечтала. Но речь ведь шла не о фотографии. Папа помешал тебе стать королевой. А теперь корона у меня. Наверное, ты ненавидишь нас.