– Кроллику мокро.

Тронутая его страданиями, я протягиваю маленькому подземцу наперсток.

– Сушись и сиди там тихонько.

В глазах Кроллика вновь загорается свет.

– Дорогой подарок! О, щедрая!

Он надевает наперсток на рог, подползает к краю кровати, спрыгивает и прячется в шкаф, оставив меня наедине с Морфеем.

– Ты сказала «домой», – говорит Морфей, с надеждой глядя на меня. – Вот ты и признала это. Страна Чудес – твой дом.

Я качаю головой:

– Я имела в виду, что это его дом.

«Правда?»

Отогнав сомнения, я вновь задумываюсь, какова во всем случившемся роль Морфея.

– В моем сне, когда я тонула, ты был заодно с цветами.

Я многозначительно смотрю на него.

Он отступает и хмурится.

– Очевидно, тогда Червонная Королева еще не успела подкупить их, чтобы они перешли на ее сторону. Не ищи поводов усомниться во мне. Мы должны действовать сообща.

Мои пальцы обводят жемчужины на платье. Эти гладкие, прохладные бугорки действуют успокаивающе.

– Я не знаю, как это.

– Ты знала, когда в детстве мы играли вместе, – отвечает Морфей, и лицо у него становится почти униженное.

Я сжимаю ткань платья в кулаках.

– До того как я узнала, что ты врешь. Ты и моя мама. Так ведут себя все подземцы. Единственные люди, на которых я могу положиться, это… люди. Папа, Джеб, Дженара. Они не подводили меня. В отличие от тебя.

Взгляд черных глаз смягчается, и это удивительно. Морфей, кажется, и правда уязвлен.

– Наверное, потому что ты по-другому меня оцениваешь. Я не пользуюсь презумпцией невиновности, в отличие от них. Ты ведешь себя так, как будто я никогда не делал ничего хорошего.

Я рассматриваю собственные руки. Морфей познакомил меня с обитателями Страны Чудес и научил выживать в подземном королевстве. Он спас мою жизнь, рискуя погибнуть под поездом… и это не первый раз, когда Морфей смотрел в лицо смерти, чтобы этого не пришлось делать мне.

Он бывает храбрым, нежным, даже самоотверженным. Но иногда он, не задумываясь, подвергает риску что угодно и кого угодно, если взамен может получить то, что хочет. Я поднимаю глаза и смотрю на Морфея.

– Заслужи мое доверие.

– Как? – спрашивает он.

– Расскажи правду. Что было у тебя с моей мамой? Ты соблазнил всех женщин из рода Лидделлов? Ты говорил им те же красивые слова, что и мне?

Я поджимаю ноги под платьем, из-за одного лишь вопроса чувствуя себя маленькой и беззащитной.

Морфей отбрасывает осколки мыском ботинка, опускается на колени и берет меня за руку.

– Я знал три поколения женщин из семьи Лидделл. Считая тех, что в Лондоне, всего их было около двадцати. Большинство ничего не понимали и были недосягаемы – они не слышали зова Страны Чудес. Другим недостало бы сил, чтобы узнать правду и не повредиться в уме. Что касается Элисон, мы с ней заключили деловой договор. Ничего другого между нами не было. Есть только одна мисс Лидделл, о которой я мечтаю, только одна, которой я безгранично предан…

Он просовывает палец в прорезь кружева у меня на локте и стаскивает перчатку.

– Та, которая была моим лучшим другом… которая приняла удар, направленный на меня.

Я затаиваю дыхание, когда Морфей проводит пальцем по шрамам на моей ладони.

– Но я же не знала, что делала. Я была просто глупой маленькой девочкой, которая хотела защитить свою ручную бабочку.

– Не верю, – говорит Морфей, удерживая мою руку. – Самопожертвование свойственно тебе от природы. Твоя мать хотела получить корону ради власти, но ты прошла все испытания, чтобы спасти близких. Ты схватилась с брандашмыгом ради Чешика, а потом с Червонной Королевой… ты противостояла ей, одна-одинешенька, ради Джебедии. Разве ты откажешься сразиться с ней в последний раз, вместе со мной, ради Страны Чудес?

Я пытаюсь высвободить руку, но он крепче сжимает пальцы.

– Пожалуйста, достаточно.

– Никогда не будет достаточно, – говорит Морфей и кладет мою ладонь к себе на грудь, так что я слышу гулкие удары сердца. – Я не замолчу, пока ты не станешь вечной правительницей Червонного двора. Пока не вернешься к нам, туда, где твой дом.

– Там не мой дом.

– Неправда. Потому что ты – это ты. Потому что ты – такая. Наполовину полная темными причудами, с неутолимым интересом ко всему странному и безумному.

Он прикусывает нижнюю губу – чуть заметно, так что, может быть, мне померещилось.

– Ничто не разорвет цепей, которые ты наложила на мое сердце. Потому что ты и есть Страна Чудес.

Бесконечная глубина его глаз одновременно зловеща и спокойна. Свет отражается от осколков стекла на полу, испещряя отблесками лицо Морфея, словно он окружен звездами. В глубине памяти я вижу его именно таким – волшебным ребенком, который сидит под нездешними созвездиями и говорит мне эти самые слова: «Ты и есть Страна Чудес. Такова твоя природа. Прими ее, и ты сможешь править нашим миром…»

Такие воспоминания – живые. Они захлестывают душу – не жгут, но леденят кровь.

– Алисса, – негромко говорит Морфей. – Мы вместе выросли. И я ждал тебя дольше, чем ты знакома со своим смертным рыцарем.

Я не в силах вновь встретиться с ним взглядом… не в силах столкнуться с Морфеем – и с искушением, которое он пробудил. Мне хочется покориться, принять его, Страну Чудес, ее милых, хоть и жутковатых обитателей, ухватить всю эту странную красоту и силу, которая ждет меня там… ухватить и никогда не отпускать.

Но так же нельзя. Это не то будущее, которое я планировала для себя. Мое место – здесь, вместе с Джебом и другими людьми, которых я люблю.

Я высвобождаю руку. Только гул аквариума и бульканье пузырьков, вырывающихся из фильтра, нарушают тишину.

Морфей вздыхает.

– Довольно медлить. Пора нам отправиться в Страну Чудес.

– Я не уйду, пока не найду способ рассказать Джебу правду, – говорю я. – Я хочу, чтобы наше с ним будущее было основано на доверии. Он должен знать, почему я ухожу… и куда. И когда вернусь.

Морфей хмурится – не зло, но упрямо.

– Ты и так уже прождала слишком долго, пытаясь игнорировать то, что происходит. Если Червонной Королевы еще нет здесь, то скоро она появится… и все смертные, которые тебе дороги, окажутся в опасности. Ты этого хочешь?

Издав стон, я закрываю лицо руками и отвечаю сквозь пальцы:

– Нет, конечно.

– Твоя обязанность – надеть венец и стать королевой. Червонная Королева не должна победить, – твердит Морфей. – На сей раз это не игра, а вопрос жизни и смерти.