Не-е-ет, — тяну с кривой усмешкой, — Ты в прошлый раз наглядно показал, что должно быть или так, как хочешь ты, или никак. Других вариантов нет. Поэтому спрашиваю, что ты собираешься теперь делать. К чему мне готовиться?

С виду я смелая, внутри — перепуганная мышь, которая помирает от страха. Он недосягаемо высоко, а я простая девчонка, вчерашняя студентка, у которой за душой ничего. Если захочет — сомнет.

— Я тебя предупреждаю. Попробуешь отобрать Макса — я на все пойду, чтобы тебя остановить. В суд, на телевидение, в общественную приемную. Везде! Понял!

— Ты мне угрожаешь что ли? — хмыкает он.

— Просто предупреждаю, что просто так сидеть, сложа лапки, не стану. Если понадобиться, проберусь к тебе ночью и загрызу.

Да, я ему угрожаю. Взрослому мужику, с деньгами и связями. Как моська, которая пытается укусить льва за лапу. Я понимаю, что звучу глупо и жалко, но как иначе? Мне больно даже от одной мысли, что он может забрать сына.

— Так чего мне ждать, Демид? Каков приговор?

Боже, ну почему у меня все через одно место? Почему я люблю человека, который по щелчку пальцев может превратить мою жизнь в ад. Это невыносимо!

— Вы с Максом переезжаете ко мне.

— Что? — кажется я словила звуковую галлюцинацию, — Нет!

— Да, Лер. Да. Я никого не собираюсь у тебя забирать, но и как есть все не оставлю. Вы оба едете ко мне.

— С ума сошел? Будем жить большой дружной семьей? Ты, я, Макс и твоя распрекрасная рыба-Вобла?

— Мы расстались, еще до того, как выяснилось, что у меня есть сын.

У меня колет в висках. Тяжело дышать.

— И что? В прошлый раз вы тоже расставались, а потом ты решил, что она больше подходит тебе на светских приемах, чем рыжая бестолочь.

— Оставь прошлый раз в покое. Все допускают ошибки.

Надо же как у него все просто. Все допускают ошибки. Ну так признал бы свои собственные! Сказал бы, прости Лерка, я дебил. Хотел, как лучше, а получилось все через жопу. Ошибся. Дурак.

Я не привередливая. Мне бы хватило искренних извинений, чтобы найти в себе силы простить и отпустить прошлое. Только их не будет, потому что Демид из тех, кто не ошибается. Он всегда прав. Даже если не прав, все равно прав. И капец тому, кто считает иначе.

— Я не поеду к тебе.

— Поедешь, — абсолютно спокойно и без единой эмоции. Просто ставит меня перед фактом, — сама вещи соберешь или тебе помочь?

Вот значит как. Хочешь-не хочешь, без разницы. Он все решил.

Глава 16.3

Глава 16.3

— Слушай, а чпокаться мы тоже будем? Ты ведь и это уже должен был просчитать. Пять раз в неделю, строго по расписанию? А если гости к тебе будут приходить, куда ты будешь прятать свою невоспитанную игрушку и шумного пацана? В подвал? Или у нас будет чулан под лестницей?

— Прекрати. У вас с Максом будет нормальная комната. Да хоть пять. Я разрешу тебе переделать детскую под свой вкус.

От этих слов у меня мурашки, но я не позволяю себе даже на миг допустить мысль о том, как бы это могло быть.

— О, спасибо тебе, щедрый ты человек. Но увы, твой дом — это последнее место на земле, где я хотела бы оказаться и куда бы хотела привести своего сына. А уж обустраиваться там и что-то переделывать, точно желанием не горю.

Ему не нравятся мои слова:

— Почему?

— Да потому что это будет тюрьма строгого режима. Пусть красивая и дорогая, но тюрьма. Шаг влево, шаг вправо — расстрел, прыжок на месте — электрический стул. Я такого не хочу.

— Да? — хмыкает он, — а чего же ты хочешь?

— Мужчину. Нормального. Который будет принимать меня такой, какая я есть, со всеми моими проблемами и глупостями.

— А я не принимаю? Да мне медаль надо выдать за одно то, что узнал про Макса и не закопал тебя под ближайшим кустом.

— Герой. К сожалению, я на ответные подвиги не способна. Мне не нужно ни твоих денег, ни машин. А что ты еще можешь дать?

— Я могу дать тебе безопасность.

Здесь не поспоришь. Он столько раз вытаскивал мою непутевую задницу из передряг, что я уже сбилась со счета:

— Спасибо, что не бросил меня тогда в клубе, и спасибо, что приехал за мной в этот раз. Если бы не ты, не знаю, где бы я сейчас была, — говорю абсолютно искренне. Без гонора, иронии и понтов. Если бы не он — меня бы могли как минимум изнасиловать, посадить за колеса, расчленить и похоронить где-нибудь в подвалах заброшенного завода.

Он мой ангел-хранитель. Только крылья у него черные. И он умеет делать больно как никто другой.

— Но жить с тобой — это всегда ходить по струнке и делать только то, что хочешь ты. Я все время буду для тебя простушкой, которую надо постоянно строить и наказывать за каждый промах. Дурочкой, которую ты постоянно будешь отчитывать за косяки. А я без них не могу, увы.

— Насчет косяков — не поспоришь. Но ты не дурочка. И не простушка.

— Не надо, Демид. Ты мне уже объяснял, кто я и на что гожусь. Не утруждай себя повторением. И без тебя знаю, что не идеальна и делаю много ошибок. Я не утонченная, и не такая воспитанная, как ты хочешь. У меня плохой вкус и слишком громкий смех, — горько перечисляю свои недостатки, которые когда-то так сильно его раздражали, что он предпочел отказаться от нас, — Но я вот такая. Знаю, что это не повод для гордости, поэтому работаю над собой. Стараюсь измениться. Но не для того, чтобы кому-то угодить и заработать одобрение в чьих-то глазах. Я это делаю для себя. Медленно и с переменным успехом, но делаю. А как меняешься ты? Что нового за эти годы появилось в тебе самом? Потому что старым я наелась еще в прошлый раз.

Все-таки я — неисправимая идиотка. Сижу тут, вещаю какую-то фигню насчет изменений, а он смотрит на меня, как на блаженную. Какое новое? О чем я вообще? Он монолит. Кусок камня. Жесткий, цельный, упертый до невозможности — и