— Ты говорил, что отберешь у меня нашего малыша, как только он родится, — напомнила его слова Диана. — Как я могу тебе верить?

Его тяжелый вздох дал ей понять, что эта тема причиняет ему не меньшую боль. Ставросу было нелегко говорить об этом. Так же, как и ей.

— Мне нужно было сделать все, чтобы ты осталась в Греции, — признался он, нахмурившись. — Я был готов на все, лишь бы ты не уехала.

— Даже обмануть мою бабушку?

— Диана, я не хотел, чтобы все так получилось, — пытался оправдаться мужчина. — Когда она ударила тебя, моя душа обожглась адским пламенем... Твоя боль... Она и моя тоже. Я не могу жить, зная, что тебе плохо... Когда-то, очень давно, — говорить о прошлом ему было невыносимо, но и молчать, хранить это в себе, Ставрос больше не мог, — я был безгранично счастливым человеком. У меня была любимая жена и желание жить... Диана, она была беременна, — глаза мужчины наполнились слезами, старые раны начали кровоточить. — У нас должен был родиться сын. Я мечтал о том, как стану отцом, как буду его воспитывать... На тот момент, у меня было все, о чем может мечтать мужчина. Но все закончилось. Она погибла... Ушла, забрав с собой нашего сына... Я не хочу пережить это еще раз... Мне не хватит на это сил... Я не смогу, Диана... Не смогу, — одинокая слеза скатилась по его щеке и упала на холодный кафель. Теперь, она знала о своем муже все...

Уже неделю они находились на острове, вдали от всего мира и цивилизации. Небольшой коттедж, расположенный на песчаном берегу Эгейского моря напоминал Диане дом из рекламы курорта. Воздушные, почти невесомые, деревянные стены, небесного оттенка шторы вместо дверей, которые изящно колыхались при каждом дуновении теплого ветерка и бассейн на заднем дворе. Все было выполнено в стиле бунгало, которые, раньше, она видела, исключительно в рекламных листовках или роликах.

Несмотря на тот поцелуй, которым супруги обменялись еще на яхте, между ними, после этого, не было ничего, кроме дружеского общения. Ставрос и Диана, хоть и жили в одном доме, комнаты у них были раздельными, так же, как и жизни.

История мужа, никак, не давала Диане покоя. Она думала об этом каждую ночь, боясь даже представить, через какие мучения и адские боли пришлось пройти ее любимому человеку. Ведь, что может быть страшнее потери самых близких людей? Потери ребенка, рождения которого ты так сильно ждал...

— Не бойся, мой маленький, — прошептала девушка, с нежностью коснувшись своего живота. — Мама сделает все, чтобы ты родился здоровым и крепким малышом. Я подарю тебе всю свою любовь и заботу.

С каждым новым днем, осознание того, что скоро она будет матерью, становилось отчетливее. Туманные сомнения и страхи уступали место новым, доселе незнакомым, эмоциям. Диана, вдруг, начала ловить себя на том, что она стала намного осторожнее, движения ее приобрели некоторую уверенность и грацию. Она менялась даже внешне. Желание стать мамой и увидеть своего ребенка действовало на нее волшебным образом, преобразуя девушку не только внутренне, но и внешне.

Все это, никак, не могло укрыться от внимательных глаз Ставроса. Мужчина тоже видел эти метаморфозы и радовался им, насколько это позволяли дистанция и границы, установленные между ними.

— Я и не знал, что ты уже проснулась, — произнес удивленный мужчина, глядя на девушку.

Диана, одетая в простое летнее платье из синего шифона, выглядела необыкновенно красивой. Единственное, что напоминало в ней о пережитой трагедии — это гипс, который должны были снять только через две недели. Длинные волосы девушки свободно лежали на спине, обрамляя лицо. Все синяки и ссадины уже зажили, остался лишь маленький шрам на виске, как напоминание ему о том, что жену необходимо всегда оберегать и защищать.

Девушка не ожидала, что муж проснется так рано, поэтому, когда услышала его голос, немного растерялась. Оторвавшись от процесса приготовления теста для панкейков, Диана устремила взгляд на Ставроса.

Боже, как он был прекрасен! Сонный, еще не до конца проснувшийся, он стоял в нескольких метрах от нее. Черные, как смоль, волосы были немного растрепаны, а серые глаза внимательно рассматривали ее, заставляя щеки залиться румянцем. С трудом разорвав зрительный контакт с мужем, Диана растерялась еще больше, так как обнаженный торс Ставроса и тонкая талия, вызвали в памяти девушки ненужные воспоминания.

— Мне захотелось приготовить чего-нибудь необычного, — слишком быстро ответила она, сосредоточив все свое внимание на миске со смесью и венчике.

«Не думай об этом, Диана! Не смей даже представлять тако, — ругал ее внутренний голос. — «Ты должна быть сильной! Кто дал обещание, что не будет спать с мужем, пока не услышит от него заветное признание? Никто тебя не заставлял делать этого, так что, теперь, мучайся. Посмотрим, насколько тебя хватит...»

«А твоего мнения никто не спрашивал, — мысленно, ответила она себе. — Я знаю, что Ставрос не будет принадлежать мне, пока в его сердце живет боль прошлого. Моя любовь к нему настолько сильна, что я не могу описать этого словами. Но и быть с ним, зная, что его сердце не принадлежит мне, тоже не могу. Если до рождения нашего малыша ничего не изменится, значит, так тому и быть... Я не стану больше мечтать об его любви.»

— Позволь мне тебе помочь, — голос мужа прервал ход ее размышлений, а когда руки Ставрос коснулись ее талии, Диана, совсем, потеряла себя. Словно сомнамбула, она позволила ему делать все, а сама только наблюдала за его работай, не в состоянии произнести и слова. — Я не знал, что ты умеешь готовить, — признался мужчина, виртуозно орудуя венчиком. Ему хотелось говорить с женой, узнавать ее больше, но она совсем не шла на контакт. Так и не дождавшись от Дианы ответа, он бросил на нее короткий взгляд через плечо.

Девушка вела себя, крайне, странно. Была какой-тоотрешенной, далекой от него. Складывалось ощущение, что здесь находится только тело Дианы, а ее душа витает где-то очень далеко. Ему хотелось схватить ее в охапку и больше никуда не отпускать, сделать все возможное, чтобы вернуть себе ту, прежнюю Диану, которая была у него до свадьбы, до того, как раскрылась правда о пари...

— Диана, — Ставрос нежно коснулся пальцем кончика ее носа, дабы привлечь внимание девушки. И, кажется, этот метод сработал. Она посмотрела на него удивленно, но уже осознанно. — Ты меня слушаешь?

— Да, — отозвалась та, смущенно. — Готовить... Меня бабушка учила. Мне всегда это нравилось, — мечтательная улыбка коснулась губ и глаз девушки, преобразуя ее лицо, делая его ярче, красивее. — Даже хотела стать известным поваром или кулинаром, но бабушка не позволила, — остатки мечты, мгновенно, развеялись. — Пришлось поступить в колледж на экономику и менеджмент...

«Тебе, ведь, даже неизвестно, чем она занималась там, в Лондоне, — упрекнул себя Ставрос, вернувшись к работе. — Ты ничего не знаешь о собственной жене. Еще смел обвинять ее в чем-то, кретин...»

— Слушай, — мужчина попытался улыбнуться, — позволь мне, сегодня, заняться всеми делами. Позавтракаем, после иди, отдыхай. Я сделаю все сам...