— Не получилось, босс.

Открытый рот депутата Соколова напоминал тоннель, через который проезжали поезда, следующие с Кавказа в среднюю полосу России. Черный и необъятный как смерть.

— Как это понимать — не получилось?! Ты хоть нашел девчонку?

— Нашел. Я был у них в купе.

— Так в чем же дело? Нужно было нажать на спуск, только и всего!

— Я не успел. — Пашу Иванченко уже стал раздражать разговор. Кровь его постепенно начала как будто закипать. Если так пойдет дальше, то скоро она достигнет точки кипения, и тогда…

— Не успел?! Ты хотя бы из кобуры пистолет вытащил?

— Я даже снял его с предохранителя.

— Вы его только послушайте! — возмущенно всплеснул руками депутат. — Снял с предохранителя! Значит, пистолет был готов к тому, чтобы из него выстрелили. Так почему же этого не произошло?

Паша тоже начал повышать голос:

— Я же говорю — не успел! Эта сучка бросилась мне на плечи. Откуда-то сверху! А потом они сбежали с поезда.

Удивлению депутата не было предела.

— Она к тому же летает? Тебя накололи, как сосунка! Ну и где теперь искать этих девок? Где они сейчас могут быть?

Паша пожал плечами.

— Они не могли далеко уйти. Сейчас поднимем вертолет в воздух и найдем их.

Соколов стал багровым, как жареный бифштекс.

— Вертолет? Ты говоришь про вертолет? Забудь о нем, идиот! Забудь! Сейчас ты пойдешь в лес и будешь искать этих девчонок, как самая настоящая ищейка. Будешь носом рыть землю, не поднимая своей тупой морды, пока не найдешь их и не убьешь. Ты меня слышал?

Иванченко взвился. Кажется, кровь его действительно закипела, и он был больше не в силах терпеть претензии своего босса. Павел выхватил пистолет и заорал:

— А теперь послушай меня, ты, мразь! Носом землю будешь рыть ты, а я сяду в вертолет и сделаю все так, как считаю нужным!

Кто — то кашлянул позади. Соколов и его посланец обернулись и увидели Юрия Ивановича.

— Я все слышал, — произнес пилот. — Так вот зачем мы прилетели сюда. Вы хотите кого-то убить, каких-то девушек.

Немой сцене, воцарившейся на лесной поляне, позавидовал бы самый лучший постановщик «Ревизора».

Первым пришел в себя депутат.

— Что вы, Юрий Иванович! Ничего такого нам и в голову не приходило! Вам просто показалось, и сейчас я все вам объясню, только давайте отойдем в сторонку.

Какая вожжа попала под хвост Паше Иванченко, никто так и не понял.

Он подскочил к пилоту и сунул ему под нос пистолет.

— Слушай меня, окурок! Мы сейчас же садимся в твою «стрекозу» и летим искать девчонок. Мы должны найти их, в противном случае ты получишь девять граммов между ног! Ты все хорошо понял?

Юрий Иванович с округлившимися от ужаса глазами смотрел в распухшее лицо Паши Иванченко. Он медленно поднял руки кверху и произнес:

— Ладно, парень. Ладно. Только вряд ли что хорошего получится из того, что мы полетим над деревьями. Инструкция говорит…

Пилот не договорил, потому что посланец начал брызгать слюной и кричать что было сил:

— А я говорю, мы сейчас же поднимаемся в воздух и летим! Мне наплевать на твои инструкции! Да, я хочу пристрелить одну девчонку! Да, мне нужны деньги! Мне обещали деньги за то, что я убью ее! Ты понял?

И тут случилось то, чего никто не мог предвидеть. Разошедшийся до предела, Паша случайно нажал на спусковой крючок, и раздался глухой выстрел.

Пуля вошла Юрию Ивановичу в голову. Мертвый пилот упал, даже не издав ни звука. Иванченко застыл над трупом.

Соколов схватился за горло, отскочил в сторону и нагнулся. Желтая жидкость потекла из его рта. Еще несколько минут он отплевывался, а затем повернул к Паше лицо со слезами на глазах.

— Ты что наделал? Придурок! И мать твоя родилась в психушке! У нас же теперь труп на руках! Труп пилота…

— Это был несчастный случай, — бормотал Паша. — Несчастный случай…

Для Иванченко наступили тяжелые минуты. Мордобой мордобоем, а на мокрое дело он еще ни разу не шел. Охотиться за какой-то девчонкой он начал ради денег, еще не совсем представляя себе, как это будет. И вот он убил человека… Неприятности такого рода были не для его мозгов.

— Попробуй теперь докажи это кому-нибудь! — Дмитрий Иванович распалялся все больше. — Ты меня подставил, чокнутый дебил!

— У тебя депутатская неприкосновенность, чего тебе бояться? — Паша повернулся к Соколову.

— Черта с два она мне поможет, если речь идет об убийстве! — в сердцах воскликнул Дмитрий Иванович.

— Еще раз говорю, это несчастный случай!

— Это непреднамеренное убийство! Ты понимаешь это? Убийство!

Капелька слюны, вылетевшая изо рта депутата, попала на лицо Паши Иванченко. Посланец сначала вздрогнул от неожиданности, а потом снова взбеленился.

— Мне плевать! — заорал он. — Я здесь оказался из-за тебя, гад! Это тебе нужно было пришить девчонку. Не знаю, что там у вас за дела, только причина всего, что происходит, — ты! Понимаешь или нет?

— И что теперь? — закричал в ответ Соколов. — Что теперь мне делать?

Иванченко поднес пистолет к лицу депутата.

— Теперь мы садимся в вертолет, — зашипел Паша, его голос вдруг стал ровным и спокойным, — и летаем над лесом. Находим девок и приканчиваем их. А потом я хочу получить свои деньги.

Соколов с недоумением смотрел на Пашу Иванченко.

— Ты с ума сошел! Я не умею управлять вертолетом.

Паша покачал головой.

— Этого и не нужно. Я сам сяду за пилота.

В воздухе пронесся звук, напоминающий шипение какой-нибудь экзотической змеи. Еще немного, и Дмитрий Иванович упал бы в обморок.

— Нет! Ни за что! Ты, наверное, забыл о том, что я хочу жить на этом свете!.. Пусть меня ждут большие неприятности… Пусть меня лишат депутатского мандата… Пусть тюрьма… Пусть бомжом останусь… Но только жить… Жить! Жить!!

Соколов закашлялся и согнулся, чтобы унять боль, вызванную спазмами от волнения. А когда выпрямился, он снова увидел прямо перед собой ствол пистолета.

— Теперь слушай меня внимательно. Лезь в вертолет и сиди там тихо и спокойно, — неожиданно сдержанно и твердо скомандовал Павел.

— Но… — начал было возражать депутат.

Ствол уперся ему прямо в нос, смешно сминая левую ноздрю. Легкий щелчок известил о том, что пистолет снова снят с предохранителя и готов к тому, чтобы из его миниатюрного жерла вылетела пуля. Запах пороха и оружейной смазки проник в самые легкие депутата Соколова, вызывая животный страх.

— Замолчи. Не хочу больше слушать твой писклявый голос, — жестко произнес Иванченко.