Мы с моей клиенткой направились к железной дороге. Мне пока трудно было сообразить, что делать в данной ситуации. До станции Новоградское довольно далеко, а скоро уже стемнеет.

И тут я увидела, что тепловоз-одиночка довольно медленно движется в сторону станции — железнодорожники выполняли свои обязанности. Вот машинист, молодой человек, выглядывает из своей кабины… Внезапно мне в голову пришла одна идея.

— Беги за мной, как сможешь! — крикнула я Светлане, бросаясь во всю прыть к железной дороге, размахивая руками и выкрикивая междометия типа: «Эй!» Чтобы усилить эффект, я показывала рукой на лес.

Тепловоз замедлил ход. Машинист, белокурый парень с розовым носом, видимо, обоженным солнцем, еще больше высунулся из своей кабины и крикнул:

— Что там случилось?

— Лес горит! Вертолет взорвался!

Машинист не поверил. Взорвавшийся вертолет? Ерунда какая-то…

— Шутишь?

Я замотала головой и продолжила выкрикивать, чтобы парень меня услышал:

— Не до шуток! Надо в милицию сообщить и пожарных вызвать! Скоро полыхнет на весь район! Пожар только начался, буквально минут пять назад.

Парень присмотрелся.

— В самом деле. Ладно, я сообщу диспетчеру, у меня есть рация.

Локомотив снова начал движение. Запыхавшаяся Светлана остановилась около меня. Ее лицо пылало жаром, даже было заметно, как дрожали ее колени. Это был плохой знак.

— Стой! — закричала я и снова замахала руками.

— Пока! — донеслось в ответ.

Машинист сделал мне ручкой, прощаясь, и локомотив прибавил скорость.

Я побежала вдоль полотна дороги, даже не предупредив Светлану о том, что покидаю ее на пару минут, и продолжала кричать:

— Нам надо в город! На станцию! Возьми пассажиров!

Локомотив не останавливался.

Я схватила серо-зеленый кусок щебенки из-под ног и запустила им по кабине машиниста. Камень ударился о металлическую стойку и отскочил, словно шальная пуля. Это возымело свое действие. Локомотив притормозил, из кабины снова высунулся машинист.

— Ты что делаешь? — заорал он. — Дура, что ли?

Я подскочила к локомотиву, запрыгнула на подножку и оказалась лицом к лицу с парнем.

— Забери нас отсюда, очень прошу.

— Мне не положено возить пассажиров.

— У меня на руках больная девушка.

— Ладно сказки рассказывать!

Я посмотрела в ту сторону, где оставила Светлану, и увидела, что она опять лежит на земле, по привычке свернувшись калачиком. Бедной девушке совсем было плохо. Я страшно разозлилась на непонятливого парня, и мне захотелось как следует вмазать кулаком по его облупленному носу.

— Ей совсем плохо, у нее высокая температура.

Машинист выглянул, увидел лежащую Светлану, но ничего не сказал. Потом все-таки протянул:

— Да не положено мне, инструкция. Я сейчас вот стою с тобой, а может быть, в этот момент скорый ждет, пока я перегон освобожу. Меня могут с работы за такое выкинуть и в уборщики перевести. Знаешь, сколько я потеряю в зарплате!

Вот о зарплате я и забыла! Что нужно русскому человеку? Рай на небесах? Всенародная любовь? Нет, больше всего ему нужны деньги.

— Десять долларов, — сказала я.

— Что? — не понял парень.

— Быстрее решай и освобождай перегон. Десять долларов, это более трехсот рублей. Тебе за глаза хватит на водку, пиво и на хорошую колбасу на закуску.

Машинист вздохнул.

— Ладно, залезай. Вернее, залезайте.

Я спрыгнула с подножки и поспешила за моей клиенткой. Светлана буквально горела огнем.

— Поднимайся, милая, мы едем в город, — уговаривала я.

Я потянула девушку к себе, положила здоровую руку на плечо и потащила Светлану к локомотиву. Машинист безучастно смотрел на это. Затем, когда мы приблизились, все же помог затащить девушку в кабину. Мы усадили ее на место помощника машиниста, которое сейчас пустовало. Моя клиентка тяжело дышала и металась из стороны в сторону. Локомотив тронулся с места и начал набирать скорость, наверстывая упущенное время. Я полезла в свой «волшебный пояс», стараясь сделать это незаметно, достала десять долларов и протянула машинисту.

— Ей и в самом деле плохо, — подивился он, пряча деньги. — Наглоталась дыма?

— Дело совсем не в этом.

— Простудиться ухитрилась посреди лета? — снова предположил парень.

— Она ранена, — пояснила я. — Воспалительный процесс возобновился.

— Ее надо в больницу отвезти, — предложил машинист. — Мы как раз будем проезжать мимо городской клиники. Я могу притормозить.

Я покачала головой.

— Только не в больницу. Какая-нибудь гостиница в вашем городе есть?

— Железнодорожная, — кивнул парень. — Приезжие в ней останавливаются очень часто.

— А как со свободными местами? Имеются в наличии?

— Должны быть, — произнес машинист. — Сейчас прибудем на станцию, и я вам покажу, где находится гостиница. Она небольшая, но уютная. Душ есть, туалет. Правда, один на два номера. Но железнодорожники не жалуются.

— Тогда годится, — сказала я.

Парень заинтересованно глянул на меня и спросил:

— Тебя как зовут-то?

— Женя, — ответила я.

— А меня — Николай.

Ну что ж, очень приятно. Вот и познакомились.

Места в железнодорожной гостинице были. Неужели нам хоть в чем-то повезло? Мы вошли в холл, когда часы показывали половину одиннадцатого вечера. На дворе было темно, и только гостеприимные окна гостиницы светились, как бы приглашая зайти. Что мы и сделали.

Дежурная, пожилая женщина, круглая, как колобок, весом килограммов под сто пятьдесят, приняла от меня деньги за сутки и спросила:

— На какой срок въезжаете?

— Буквально на пару дней, не больше. Приведем себя в порядок и поедем домой.

— Хорошо. Значит, Евгения Максимовна, распишитесь, что обязуетесь соблюдать порядок и не наносить ущерб гостинице.

— Обязуюсь, — с готовностью кивнула я и расписалась в нужной графе.

— Комната двадцать один.

— Спасибо. Второй этаж, как я поняла? — на всякий случай переспросила я.

— Верно. Лестница слева.

Я получила на руки ключи, их было два разных, помогла Светлане подняться с диванчика, обитого желтым гобеленом, с потертостями на подлокотниках, единственного предмета мебели, находившегося в холле. Дежурная проводила нас подозрительным взглядом, но ничего не сказала.