Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я просто знаю, что не могу подвести Эмерсона.
После возвращения официанта Эмерсон заказывает нам обоим фирменное блюдо на сегодня — курицу в ореховой корочке и салат орзо. Тем временем я глотаю воду со льдом так, словно только что пробежала милю.
Между нами снова воцаряется тишина, и я пристально смотрю на него, ожидая, что он пошевелится или что-нибудь скажет.
Наконец, я решаю быть той, кто начнет.
— Она была одной из твоих специальных секретарш? — Тихо спрашиваю я, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушивает.
— Да, — прямо отвечает он. — Так вот почему ты была так груба с ней?
— Я не была груба. Ты приказал мне поприветствовать ее, что я и сделала.
— Я не приказывал, Шарлотта.
Он откидывается на спинку стула, выглядя самодовольным и красивым, что еще больше злит меня на него.
— Нет. Ты приказал мне, и ты всегда так делаешь.
— Тебе нравится, когда я тебе приказываю?
Я вздыхаю, не уверенная, как он хочет, чтобы я ответила на это.
— Иногда.
— Не все время?
— Я не знаю. Я просто… — Я даже не знаю, что я пытаюсь сказать. Я взволнована, чувствую слишком много вещей, которые, кажется, не могу выразить словами.
— Ты знаешь, почему я приказал тебе, Шарлотта?
— Потому что ты знал, что она мне не нравилась.
Уголки его губ слегка приподнимаются.
— Потому что я хотел, чтобы она знала, что ты больше, чем просто обычная секретарша. Я хотел дать понять, что ты моя.
Ой. Мои губы приоткрываются, чтобы ответить, но с них не слетает ни слова. Он… заявлял на меня права? Показывал ей, что я его новая девушка.
Почему я раньше этого не заметила?
Как я вообще к этому отношусь?
— Почему? — Спрашиваю я, когда мой рот наконец решает издавать звук.
— Потому что это то, кто ты есть, не так ли? Если только ты не хочешь вернуться к тому, как все было раньше…
— Нет, — выпаливаю я.
— Я просто не…Я не знаю, почему я не хотела повиноваться тебе. Я просто… не хотела.
Он снова одаривает меня едва заметной ухмылкой.
— Интересно.
— Я думаю, что я ревновала.
— С чего бы тебе ревновать? Она была прошлым. Ты — настоящее.
Потому что в глубине души я хочу быть всем. Прошлой, настоящей… будущей. Но я не могу этого сказать. Это уже слишком.
— Ты… спал с ней? — Спрашиваю я практически шепотом.
Наступает момент колебания, прежде чем он отвечает:
— Да.
Ревность сильно колит меня, но я не могу ответить, потому что возвращается официант, ставя наши тарелки на стол. Пахнет так вкусно, что я почти забываю о теме разговора. И я не могу перестать думать о нем и Монике, о том, что она его саба, и они занимаются сексом.
— Ешь, — говорит он, и на этот раз я слушаю.
Потому что это действительно, очень вкусно. И я не отказываюсь от того, чтобы съесть филе целиком и салат орзо.
Он выглядит почти довольным мной, когда я кладу вилку в конце трапезы. Это так хорошо, что я почти забываю о вибраторе, все еще дремлющем в моих трусиках.
После того, как официант забирает наши тарелки, я снова смотрю на Эмерсона. С набитым животом и немного расслабившись, я набираюсь смелости наконец спросить то, что я действительно хочу знать.
— Ты спал с ней сегодня?
Он выглядит потрясенным.
— Сегодня?
— Да. Пока ты проводил для нее экскурсию.
— Ты действительно думаешь, что я бы сделал это?
— Я не знаю, — отвечаю я.
Мы еще не установили, эксклюзивность. Я имею в виду, мы даже не занимались сексом, так почему бы мне так не думать? Но он прав… кажется неправильным предполагать, что он это сделал.
Он улыбается.
— Нет, я не занимался с ней сексом сегодня.
Я тяжело вздыхаю. Почему я испытываю такое облегчение?
Эмерсон наклоняется вперед, изучая меня, и говорит:
— Ты бы разозлилась на меня, если бы я это сделал?
Я сглатываю.
— Да, — честно отвечаю я.
— Даже если у меня нет на это права, я бы это сделала.
— Хорошо. — Он, кажется, доволен. — А что насчет тебя?
— А что насчет меня?
— Флирт с Дрейком.
— Я не… — Дыхание вырывается из моих легких, когда мягкое жужжание в трусиках наполняет мое тело наслаждением.
Он удивительно тихий, когда дрожит внутри меня. Мой клитор внезапно пробуждается, раскаляется докрасна и наполняется кровью.
— Веди себя прилично, — шепчет он себе под нос, наблюдая за мной.
Он говорит мне не устраивать сцен, и мне требуется все мое мужество, чтобы не ерзать на своем месте. Вместо этого я стискиваю салфетку на коленях, костяшки моих пальцев белеют, когда я сжимаю бедра вместе. Вибрация не прекращается.
— Тогда выключи это, — шепчу я.
— Я думаю, это подходящее наказание, не так ли?
— Наказание? Я не флиртовала, — отвечаю я, выдавливая слова из запыхавшихся губ.
— И что с того, что я была такой? Я не твоя…
Он увеличивает интенсивность, и я вздрагиваю, ударяя ногой по столу, звук звона стекла эхом разносится по комнате. Взгляды перемещаются в нашу сторону, и я заставляю себя оставаться неподвижной, хотя все, чего я хочу, — это приподнять бедра со стула, втянуть воздух и закричать от оргазма. Но даже при постоянной вибрации, не двигая своим телом, я, кажется, не могу кончить. Вместо этого я заставляю себя не делать этого, и, как ни странно, это причиняет боль.
— Та пресловутая точка G, о которой я слышал… Ну, думаю, я только что нашел ее.
— Это странная форма наказания, — выдавливаю я сквозь сжатые губы.
— Так ли это?
Внезапно вибрация прекращается, и я должна была бы расслабиться, но я чувствую, что земля ушла у меня из-под ног, оставив меня болтаться здесь в мучительной нужде. Я перевожу дыхание, не выглядя заметно обеспокоенной. Схватив стакан с водой, я делаю большой глоток, испытывая жажду.
Какими бы приятными ни были ощущения от вибрации, на самом деле я не хочу продолжать бороться с желанием опозорится на публике, поэтому я молча молюсь, чтобы он перестал меня мучить.
— Если я и флиртовала с Дрейком, то не осознавала этого. Ты должен знать, что твой генеральный подрядчик — прирожденно флиртует, и я почти уверена, что он флиртует со всеми, с кем разговаривает, так что на самом деле это не моя вина.
— Но ты же всунула игрушку, не так ли? У тебя было на это разрешение?
— Мне нужно было разрешение?