— Сто семь тысяч триста два.

— Создай контракт и перешли всё по следующему идентификатору: один, девять… Да что такое⁈ — взвизгнула она.

— Что на этот раз? — вздохнул Мэверик.

— Не работает. Он почему-то физически не может сделать этого! Почему? — Шеппард вдавила острый ноготь в место, куда прилетел заостренный камень. — А он терпеливый… Обезболивающего нет, но даже не поморщился.

— У меня отсутствует почта, — ответил я, пытаясь при этом концентрироваться на таймере. Пока что эта техника не помогала. — И я не знаю, что такое контракт.

— И куда делась твоя почта?

— Деинсталлировалась, — ответил я. Прекрасно помню, как Пушистая хрень изменила обычного моба на существо с каким-то запредельным уровнем. Монстр и снёс мне этот функционал. Жезл ничего просто так не делает, но тут уж моя фантазия просто пасует.

— Разве это возможно?

— Да.

— Переноси опыт в шкатулку, а после материализуй её.

Я выполнил требуемое. На моем животе появился предмет. Менталисты… Твари… Бесят!

— Да ладно! — округлил глаза Гиммлер. — Это же изделия того самого Михалыча!

— Какого? — спросил кислотный, но его все проигнорировали.

— Это он, — произнесла Хелена. — Идентификатор совпадает.

Да мой знакомый, оказывается, довольно известная личность, раз про него слышали на другом континенте! Молодец, мужик!

— Выгребай! — скомандовала Шеппард.

Мои пальцы распахнули крышку. Кисть погрузилась внутрь и достала несколько связок с нитями. После рука послушно легла на землю. Тело окоченело.

— Тут явно не сто тысяч, — сказал Гиммлер, когда я завершил процедуру.

— Эй, дерьмо, и как это понимать? — блондинка уставилась на меня, как удав на кролика.

— У меня есть характеристика и пассивное умение, которые увеличивают значения нитей, — вырвалось у меня.

— Прочитай их описание.

Я снова выполнил требуемое.

— Перечисли все свои параметры со значениями и все способности.

— Стоп-стоп! — прервал Мэверик. — Позже. Сперва инвентарь. Мы же не хотим, чтобы товарищ Фрол разболтал нечто такое, что может привести его к преждевременному обнулению. Мне почему-то кажется, что у него имеются секреты. А, диверсант, ведь имеются?

— Он не может сейчас говорить, — Шеппард потрепала меня по голове. — Сейчас он как послушная собачонка. Ну давай, пёсик, покажи, что у тебя по броне.

Я пытался абстрагироваться, но тем не менее четырежды нажал на кнопку «открепить» и «снять». Пластины грохнулись рядом со мной. Шеппард и кислотный тут же похватали их.

Следующие десять минут доспехи гуляли по рукам. Заметил странную вещь: никто не опасался, что кто-то один заберёт всю броню себе. Видимо, люди действительно доверяли друг другу.

Они напоминали мне питекантропов, которые впервые увидели поделки из железа: восторженно голосили на все лады, тыкали в кирасу оружием, экспериментировали с псионическим шлемом (у Хелены имелась способность с неизвестным влиянием).

— Хрен с тобой, Мавр, забирай. Заслужил! — Мэверик протянул поножи. — Но это не отменяет твоего косяка, так что на тебе сегодня мытьё судна.

— Сэр, есть, сэр! — темнокожий парень лучился радостью.

— Дальше… Шлем оставляю себе. Ваш капитан должен сохранять твердый рассудок и не поддаваться эмоциям. Согласны? — по пространству разошелся одобрительный гул. — Эй, боец, как твои яйца?

— Почти восстановились, сэр! — отчитался незадавшийся футболист.

— Вот тебе компенсация, — он протянул наручный комплект. — Но ты позволил лежачему человеку без каких-либо возможностей разделаться с собой. Стыдно должно быть! Отправляешься на помощь Мавру. Будешь драить трюм.

— Слушаюсь, сэр.

— Кираса отходит на склад к Пейну. Это особо ценное имущество. И её можно продать. Думаю, за неё игроки отвалят миллионов семьдесят. Клянусь, что половину из этой суммы распределю в правильных долях между всеми причастными.

— Так я же тогда смогу получить тридцать третий уровень! — восхитился Гиммлер.

— Сможешь, — пообещал Мэверик. — Давай, Шеппард, не томи. Что там дальше? Но оружие оставь на самый конец. Эй, товарищ Фрол, оно ведь у тебя крутое?

— Оно крутое? — дублировала крашеная менталистка.

— Да.

— Насколько?

— На порядок качественнее брони.

Шакалы, натянувшие человеческую кожу, зааплодировали.

— Раз такое дело, показывай зелья.

В воздухе материализовалась россыпь склянок. Мой артефакт фиксации располагался в зоне действия фиалов, потому я не рискнул активировать что-нибудь смертоносное — это было бы равносильно обнулению. Но всё же попробовал дистанционно использовать регенерирующие отвары — ничего не произошло.

— Геммы есть? — спросила Шеппард, которой досталось чуть ли не половина всех зелий. На положительный ответ она не рассчитывала, ведь хранение подобных артефактов было делом затратным. Закреплялись они на оружие или доспехи, но при поломке обмундирования камни растворялись. Вот только у меня имелось неразрушимое колечко.

— Да, — обрадовал я её.

— Сколько? — она бросила взгляд на улыбающихся ублюдков.

— Десять.

— Цена на все больше миллиона трехсот тысяч? Сколько именно?

— Больше двадцати миллионов! — сказал я, не особо понимая, чем было обусловлено именно это значение.

— Джекпот! — проорал Гиммлер. — Попадались бы нам такие игроки хотя бы раз в месяц, вот бы жизнь задалась!

— Давай к артефактам! — приказал Мэверик, трогающий себя за щёки. — Офигеть! На мне крутая защита, способная выдержать удар меча, но я чувствую пальцами своё лицо.

— А геммы?.. — поинтересовался Мавр.

— Всё равно откреплялки не сможет использовать. Эй, Шеппард, пусть сперва достаёт наименее ценные.

— Хорошо.

Появился дешевый питательный субстрат. Перцепция, хоть цифры и показывали обратное, была на нуле, поэтому в нос тут же ударила отвратительнейшая вонь.

— О, посмотрите, всего один остался. Это животное жрёт помои, — под дружный гогот сказал Гиммлер.

— Ну и что ты на это ответишь? — елейным голоском прошуршала Шеппард.

— Посмотрел бы я на всех вас, когда вы и ваши близкие раз за разом дохли бы от голода. Хотя вы, наверное, предпочитаете другую еду. Ту, которую попробовала блондинистая клуша, — я кивнул вниз.

— Заткнись!

Экзекуция продолжилась. На землю полетели ловушки, скрывающие артефакты, обманки. Особо бурная реакция последовала после появления авалонских батончиков.

— Это ведь те самые? — Хелена завороженно вертела в руках артефакты насыщения. Постепенно её взгляд всё больше и больше хмурился. Красивое лицо исказилось резкими и злыми чертами. — Это ведь ты?

Перед глазами предстало моё фото, которое Столыпин рассылал российским поселениям. Ниже на этикетке значилась информация про предательство, психопатию и, главное, убийство двух сотен детей. После того, как все прочитали информацию, отношение ко мне резко изменилось. При этом далеко не в лучшую сторону. Тот же Мэверик будто слетел с катушек — пудовые кулаки превратили моё лицо в кровавое месиво. Чьи-то ноги прошлись по пальцам. Мне отбили почки, печень и переломали чуть ли не все рёбра. Эх, Авалон, твоё враньё до сих пор аукается мне…

— Хелена, добей эту тварь! — сквозь звон в ушах разобрал я слова Мэверика.

— С радостью.

Раздалось лошадиное цоканье, и через полузакрытый глаз я увидел, как ко мне приближается призрачное лошадиное копыто.

Мир